Смерть шла вместе с ними

Когда он удостоверился в том, что блокнота нигде в доме нет, уже наступила ночь. Он с огорчением смотрел на беспорядок в своем салоне.

Блокнот мог выпасть из его кармана, когда он вел машину. Какой дурак! Первое, что он должен был сделать, это посмотреть в машине.

Он вышел и направился к гаражу, как вдруг заметил Паркера около ограды. Он замер на месте. Паркер с опущенной головой медленно брел по дороге.

— Мне нужно поговорить с вами,— сказал он, подойдя к нему.

— Войдите,— сказал Кен, пройдя вперед в салон и зажигая свет.— Простите за беспорядок. Я кое-что искал и все тут перевернул.

Паркер упал в кресло. Его толстое лицо, обычно цвета спелого помидора, было бледным и осунувшимся. Его руки, лежащие на кресле, дрожали.

— У вас нет ничего выпить? — спросил он.

— Ну, конечно же, есть,— ответил Кен и наполнил два больших стакана виски.— Флики только что приезжали ко мне, спрашивали ваш адрес. Я пытался позвонить вам, но они меня опередили.

Паркер бросил на него инквизиторский взгляд. Кен протянул ему стакан и, почувствовав себя очень скверно, отошел и сел в кресло.

— Что такое произошло? — спросил он после долгого молчания.

— Они ничего не смогли вытянуть из меня,— ответил Паркер беззвучным голосом.— Я держался своей версии. Не без успеха. Сержант уверял, что я ему лгу и что я звонил Фей. Я сказал ему, что это надо еще доказать. Он страшно ругался, но под конец сказал мне, что не думает, что я могу быть убийцей. Ведь это очень любезно с его стороны, вы не находите? Но он надеялся, что я знаю некоторых клиентов. Во что бы то ни стало я не хочу, чтобы они знали, что я бывал у Фей. Я поклялся, что не звонил ей. Он настаивал, что другого телефонного звонка к ней не было, кроме того, который последовал из банка. И как раз в то время, когда я, как утверждал, звонил Мези. Я сказал ему, что мог ошибиться во времени и что, может быть, звонил Мези раньше или позже, чем я думал. Тогда он решил спросить у Мези.

Паркер сделал большой глоток и уставился на свои ноги.

— Я провел десять ужасных минут в саду наедине с другим полицейским, пока сержант разговаривал с Мези. Она просто умница. Она почувствовала, что я попал в скверное положение и подтвердила, что я звонил ей вскоре после девяти часов, а не в десять часов. Ей удалось убедить сержанта, который извинился передо мной.

Кен вытянулся в своем кресле.

— Вы знаете, я в восторге...

Паркер снова бросил на него испытующий взгляд.

— После их ухода я все рассказал Мези,— медленно проговорил он.— Она очень плохо восприняла это.

— Вы сказали ей, что ходили к этой девице?

— Это нужно было сделать. Она знала, что я солгал сержанту. Я не мог смотреть ей в лицо и лгать, ей тоже... Она прямо спросила меня, виделся ли я с ней. Я ответил, что да.

Кен почувствовал, что если бы Ани задала ему тот же вопрос, он был бы не в состоянии скрыть от нее правду.

— Я огорчен...

— Да,— Паркер провел по лицу рукой.— Она восприняла это очень плохо. Естественно, что мать все слышала и тотчас же вмешалась. Это может разбить нашу семью.

— Не могу передать, как я огорчен.

— Я должен винить в этом лишь себя. Это смешно, но я чувствовал себя в такой безопасности с Фей, в стороне от любой опасности...

Неожиданно он поднял глаза и посмотрел на Кена твердым взглядом.

— Довольно говорить обо мне и о моих неприятностях. Мне нужно сказать вам кое-что другое. Сержант описал мне того, кого они ищут и которого подозревают в совершении преступления. И это заставило меня задуматься.

Он наклонился вперед и продолжал:

— Вы совершенно уверены, Холанд, что не ходили к Фей прошлой ночью?

Сердце Кена остановилось, потом стало биться со страшной силой. Кену показалось, что он изменился в лице. Он сделал отчаянное усилие, чтобы посмотреть на Паркера прямо в лицо, но это ему не удалось. Чтобы скрыть свое положение, он взял сигарету, закурил и проговорил глухим и нетвердым голосом:

— Я не понимаю, к чему вы клоните, Макс? Я уже говорил, что провел вечер дома.

Паркер не спускал с него глаз.

— У меня ощущение, что вы лжете,— сказал он.— Вы ходили к ней?

— Я вам сказал, что нет!—закричал Кен, вставая.

— Боже мой,— сказал Паркер, бледнея.— Когда они дали мне это описание, которое полностью подходит к вам, я сомневался, были ли это вы, но я не хотел этому верить. Теперь я в этом уверен.

Ужас Кена был так велик, что он не смог его скрыть.

— Они ищут высокого темноволосого, красивого парня, лет тридцати,— продолжал Паркер с горечью,— одетого в серый костюм и серую фетровую шляпу, владельца старого «линкольна».— Он с большим трудом встал.

— Боже мой, это, конечно же, вы, это видно по вашему лицу.

Мужчины смотрели друг на друга дрожа: Кен от ужаса, Паркер от страха.

— Это не я! — воскликнул Кен.— Нужно мне верить, Макс. Я клянусь вам, что это не я!

— Я ничего не хочу слышать,— быстро проговорил Паркер.— Я не знаю, что вы такое сделали, но, во всяком случае, оставьте меня в покое, вы поняли? Я вам дал ее номер телефона, но ради господа бога, не говорите этого полиции. Вы уже разрушили мой семейный очаг. Если узнают, что я вам дал номер телефона, я потеряю службу. Газеты пропечатают про меня и вываляют в грязи. Не впутывайте меня в эту историю!

— Я же вам говорю, что это не я,— сказал Кен, хватаясь за руку Паркера.— Вы должны мне верить.

Паркер с силой вырвал свою руку и отступил на шаг.

— Безразлично, считаю я вас виновным или нет. Это решит полиция. Рано или поздно, но на вас наложат руки. Они располагают описанием вашей внешности. Им понадобится немного времени, чтобы вас найти, и с этого момента я вас прошу не произносить моего имени. Вы поняли?

— О! Довольно говорить о вас!—закричал с неожиданной яростью Кен.— Вы только говорите о себе. А я что же?

— Выкарабкивайтесь сами,— заявил Паркер.

— Вот еще! Не забывайте того, что вы ответственны. Это вы толкнули меня на это. А я как идиот прислушался к вашим отвратительным инсинуациям. Без вас я не пошел бы.

Кен остановился, но, видя страх Паркера, не мог не продолжать дальше.

— Да, я признаюсь, что был с ней в прошлую ночь. Я пошел к ней, но не убивал ее. Она была в спальне, а я был в салоне, когда...

— Остановитесь! — вскричал Паркер с искаженным лицом.— Вы не понимаете, что говорите. Я не хочу вас слышать. Вы пытаетесь сделать из меня сообщника, рассказывая мне это. Я ничего не хочу слушать. Не впутывайте меня в это, больше я ничего от вас не прошу. Это дело касается вас, меня оно не касается. Я прошу вас, только не говорите им, что это я дал вам номер ее телефона.