Смерть в театре (сборник)

— То, что банкнота, посланная им своему другу, изготовлена не государственной организацией. В письме было что-нибудь еще?

— Да... Под черным светом — не знаю, что это такое,— обнаружилось небольшое различие в составе краски. Но там Добавлялось — для невооруженного глаза оно незаметно, и любой банковский служащий мог обмануться.

Я кивнул, хотя такого оборота дела совсем не ожидал.

Значит, кто-то занимался изготовлением фальшивых денег.

— Как зовут друга вашего мужа?

— Он подписался именем Билл. Письмо написано на простой бумаге. Кроме того, Билл посоветовал Фреду обратиться в федеральную полицию, потому что эти фальшивки настолько хороши, что, попади они в обращение, могут наделать много бед. Но Фреду, конечно, совсем не хотелось этого делать. Наверное, поэтому он и попросил вас приехать сюда.

— Не думаю,— возразил я.

То, что она мне сообщила, можно назвать слабым лучом, забрезжившим в темноте. Но тьма эта была слишком густой.

Она кивнула, словно я подтвердил ее мысли и не возражал.

— А чем занимается Фред?

— Играет в бридж и покер. Все последние годы. В бридж он играет почти каждый день в спортивном клубе, а в покер — почти каждую ночь. Поэтому ему трудно не получить фальшивые деньги. Но ведь власти могут и не поверить, что он не знал об этом. Кроме того, он играет на бегах, но только ради забавы. Там он и получил пятьсот долларов, которые положил в мою туфлю, в подарок. В отеле «Голова индейца».

Мне страшно хотелось выйти из дома и заорать — просто так, чтобы выпустить «пар», но приходилось сидеть с умным лицом и потягивать напиток. Допив его, я поболтал оставшимися в бокале кубиками льда. Миссис Лейси налила мне еще. Я отпил немного, глубоко вздохнул и спросил:

— Если банкнота была так хороша, как же он узнал, что она фальшивая? Вы поняли, что я имею в виду?

Ее глаза немного округлились.

— Понимаю, конечно. Но он не был уверен. К тому же у него была не одна банкнота, а пятьдесят. И все новенькие. Они оказались в моей туфле.

Я подумал, не станет ли мне легче, если я подергаю себя за волосы? Но не решился — слишком уж горела голова. О’кей, Чарли! Мы наверняка еще встретимся с тобой!

— Послушайте, миссис Лейси, ваш супруг ничего не писал мне об этой туфле. Он всегда хранит деньги в туфлях или это особый случай, поскольку деньги были выиграны на бегах, а туфлю, видимо, сделали из лошадиной кожи?

— Я же говорила вам, это был подарок! Сюрприз для меня. И, надевая туфли, я должна была обнаружить эти деньги.

— Ах, вот как?!

Я немного прикусил нижнюю губу.

— Но вы их не нашли?

— Как же я могла их найти, если велела горничной отнести туфли к сапожнику в деревне, чтобы поставить набойки? Я в них и не заглядывала, откуда я знала, что Фред туда что-то положил?

Ситуация еще больше прояснилась. Но свет по-прежнему был слабым и светил откуда-то издалека, словно светлячок в ночи.

— И горничная отнесла туфли сапожнику? А что было потом?

— Гертруда — так зовут мою девушку — сказала, что тоже не заметила денег. И когда Фред узнал об этом и расспросил Гертруду, то сразу же пошел к сапожнику. Тот еще не принимался за мои туфли. Сверток с деньгами так и лежал там. Фред посмеялся, вынул сверток, положил себе в карман и на радостях дал сапожнику пять долларов.

Я допил вторую порцию и откинулся на спинку кресла.

— Теперь я догадываюсь. Фред принес сверток домой, развернул его и убедился, что это не те деньги. Он клал банкноты разного достоинства и бывшие в употреблении, а теперь они оказались замененными на новенькие и в одинаковых купюрах. Так?

Она явно удивилась тому, как я сумел подвести итог этой истории, и, наверное, подумала, что Фред написал мне обстоятельное письмо. А я продолжал:

— И тогда Фред решил, что подмена должна иметь какую-то причину, а эти деньги могут быть фальшивыми.

Он послал их своему другу-эксперту. Ответ подтвердил его подозрения. Кого он, кстати, расспрашивал об этом деле?

— Никого, кроме Гертруды, насколько я знаю. И пока он не хотел ничего предпринимать. Поэтому пригласил вас.

Я погасил сигарету и посмотрел в открытое окно на озеро, залитое лунным светом. Моторки все еще скользили по воде, прорезая темноту своими яркими огоньками, а потом исчезали за дамбой.

Я снова взглянул на миссис Лейси. Она по-прежнему задумчиво сидела, опершись подбородком на сомкнутые руки, а мысли ее, казалось, витали где-то далеко.

— Хотела бы я знать, почему Фреда до сих пор нет,— проговорила наконец она.

— А куда он ушел?

— Не знаю. Он уехал с неким Фрэнком Лудерсом, который живет в Вудленд-клубе на другом берегу озера. Фред говорил, что у него с ним какие-то дела. Но недавно я звонила мистеру Лудерсу, и он мне сообщил, что Фред только доехал с ним до деревни и вышел у почты. Вот я и сижу и жду, пока Фред позвонит мне или попросит кого-нибудь подвезти его. Он уже давно уехал.

— Может, в Вудленд-клубе идет какая-нибудь игра и он поехал туда?

Она пожала плечами.

— В таких случаях он обычно звонит мне.

Некоторое время я смотрел на пол и старался не чувствовать себя мерзавцем. Потом встал.

— Пожалуй, мне лучше вернуться в отель. Вы можете мне туда позвонить. Почему-то мне кажется, что я уже где-то встречался с мистером Лейси. Он не полноватый мужчина лет сорока пяти с небольшой лысиной и усиками?

— Да, он именно такой.

Она проводила меня до двери. Собаку она закрыла в доме, а сама стояла на веранде и смотрела, как я сел в машину и уехал. Откровенно говоря, выглядела она очень одиноко.

Глава 4

Я лежал на спине на кровати, посасывал сигарету и старался понять, за каким чертом я влез в это дело?

В дверь постучали. Вошла девушка в форме горничной с полотенцем в руке. Темные, с золотистым отливом волосы, дерзкое, умело подкрашенное лицо и длинные ноги. Она извинилась за вторжение, повесила два полотенца и направилась к двери, бросив на меня мельком взгляд. В этом взгляде не последнюю роль играло движение ресниц.

— Привет, Гертруда! — интуитивно проговорил я.

Она остановилась, повернула темно-рыжую голову и попробовала улыбнуться.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Я не знаю, но так зовут одну девушку, а мне хочется с ней поговорить.

Она прислонилась к косяку двери, держа остальные полотенца в руках. Ее взгляд уже стал безучастным.

— Вы здесь постоянно живете или приехали на лето?

Глаза ее округлились.

— Нет, нельзя сказать, что постоянно. Разве можно жить все время с этими сумасбродами?

— И у вас все в порядке?