Смерть

Танисса, рассматривая наконечник, заговорила:

— Крайне редкая порода дерева. Почти нигде не используется людьми. При работе с большими объемами, способна затупить железные инструменты вмиг. Чтобы что-то из древесины сделать красивое, надо идти к гномам. Покупать резцы из очень прочных сплавов.

Оглядываясь по сторонам, эльфийка заметила большой камень и пошла к нему пытаться наточить острие. Я последовал следом, внимательно слушая:

— Но и это не главная проблема. Страшнее эльфы. Это дерево прирастает из очень редких семян. И страшно другое. Эти семена нельзя сажать самому. Отказываются они так расти. Единственный способ — искать такие молодые деревца и пересаживать их целиком. Потому если спросят: "А не встречал ли ты Майлор?", то не говори. Сломанного тебе не простят.

Посмотрев на наконечники с разных сторон, мы убедились в их остроте. Танисса пару раз крутанула копье в руках и кивнула своим мыслям:

— Дерево достаточно плотное и жесткое. С костями и панцирем могут быть проблемы. И с некоторыми тварями с крепкой шкурой. Для практически всех, кого мы можем здесь встретить, копье смертельно.

Я мысленно стал размышлять на тему своих шансов. Несомненно, если местные неизвестные зверьки будут по одному нападать и терпеливо ждать моего точного попадания, то все отлично. Реальность ведь всегда интересней, и предстоит еще побороться за жизнь:

— Я планирую еще пожить и встретить достойную старость. А значит, будем бороться. Куда дальше, моя подруга? Товарищ? Танисса? Дроу? Как лучше к тебе обращаться?

Танисса посмотрела на меня, на лице легко можно было угадать недовольство, проговорила:

— Я не хочу слышать слова друг и товарищ. Это обращение говорят предатели, чтоб усыпить твою бдительность. Мое имя тебе лучше не говорить слишком часто, среди людей найдутся те, кто вспомнят об моих прошлых заслугах. Дроу? — Девушка задумалась обратив взгляд в далёкие, мне не доступные дали — Эльфийка? Думаю, не лучше звучит.

Я тоже задумался. С одной стороны, все было просто, но местами… Культура, личность и заслуги требовали учесть их, а значит обезличено обращаться не выйдет. Танисса снова сфокусировала взгляд на мне:

— Когда будем среди людей, эльфов, гномов или ещё кого-либо разумного, подойдет дроу. Это заставит их думать совсем не о том. А в остальном я — Танисса, и имя не сокращается ни при каких условиях.

Танисса развернулась и снова посмотрев на одни ей понятные ориентиры, пошла вперед. Я двинулся следом:

— Так. А что такого в слове дроу?

— Особенности нашего народа. Мы слишком мало идем на контакт с окружающими нас народами. Нас так и привыкли считать просто одной из разновидностей эльфов, что в общем и правда. Но сами мы себя мы зовём дроу. И если кому-то позволяем так говорить, то это значит, его приняли, как друга народа.

— Неплохо. А как много дроу ходит по свету?

— Мне рассказывали, что когда-то много ходило, иногда даже армии собирали на войну, но я родилась во времена, когда на поверхности были единицы. Беглецы и преступники в изгнании.

— И много вы освоили профессий?

— Наемники. Шпионы. Убийцы. Так уж сложилось, что лишь те, кто воспитывались как будущие воины, имели достаточно сил сбежать и выжить на поверхности. А кем может быть тот, кто десятки лет учился сражаться и убивать? Тем и зарабатывает на еду и кров.

— То есть у вас общество поделено на профессии, и все решено с рождения? Без возможности что-то изменить?

— Можно. Тебе дают много лет на выбор того, чему посвятишь жизнь, достигнешь совершенства и сможешь двинуться дальше. Но, когда твои родители считаются лучшими воинами, выбор сделан с рождения.

— Жалеешь?

— Только об одном! Что не усвоила с первого раза урок. Доверие может быть лишь, когда оба нужны друг другу.

— Мир может быть и не так ужасен. Тебя предал один человек, но не значит, что все такие.

— Ты прав. Другие ужаснее.

И зная мир людей, я лишь мог промолчать в ответ на безумную правду. Я видел честных людей! Они есть. Они рядом. Но сколь светлы и честны одни, тем ужаснее и омерзительнее сотни других.

Танисса указала на дерево с плодами:

— Можно набрать. Вкус не самый лучший, но много пользы. По три плода хватит, чтобы сейчас насытиться и взять еще по паре в дорогу.

— Они ведь падают с дерева? Лезть не обязательно?

— Падают. Осталось примерно месяц ждать.

— Спасибо.

Подошел к дереву и допрыгнул до ближайшей ветки, подтянулся, помогая себе ногами, залез. Потом еще пару усилий, и вот уже висят плоды, до которых можно дотянуться:

— У тебя есть предпочтения?

— Если есть возможность, старайся сорвать наименее зеленые. Чем больше зеленого, чем ужаснее вкус, но больше пользы.

Я призадумался и сорвал зеленый ближайший плод. Надкусил. Вкус безумно горький. Выплюнул и кинул плод в сторону. Танисса проводив взглядом плод:

— Знаешь, а ведь за него хорошие знахари вполне могут обедом накормить.

— Вот сразу как обзаведусь мешком для переноски чего-либо, вернемся сюда и найдем потерю. А сейчас посмотри со стороны. Может хоть какой-то менее зеленый видишь?

Дальше, следуя за подсказками Танисы, полазав по древу, собрал 7 плодов менее зеленых, и некоторые даже полностью красные сбоку. После, сидя на корнях древа, перекусили и двинулись дальше. Все-таки голод порой способен кардинально изменить предпочтения в еде и вкусах.

Солнце клонилось к закату, и мы стали присматриваться к ландшафту. Вдоль нашего пути стояло дерево с толстыми ветвями. Требуется где-то переночевать, а раз сил у обоих практически нет, то идея с дозором тоже не поможет. Но, как в шутку, мы шли по лесу и не видели ни одного хоть сколько-то подходящего дерева. Так, в поисках, мы и оказались в темном ночном лесу.

За недолгое время нашего путешествия, первое, чему я научился, это шагать след вслед за Таниссой. Она прокладывала маршрут в обход мелких веток и камней, мимо кривых корней и прочих препятствий, что было радостью для босых ног. На нас были лишь невнятные одежды, а в руках — наточенные колья. Два дикаря. Две тени в ночном лесу, что не издавали ни единого звука. В воздухе все больше копилось напряжение. Мы найдем или найдут нас?

Первые бессмысленные смерти.

Танисса замедляла шаг. Мы видели свет костра среди деревьев и подкрадывались к нему. И вот уже замерли в десяти метрах от костра.

Три человека у костра не подозревали, какая угроза нависла над ними. Два разумных существа, что вырвались из темницы, голодные и безумные. Они замерли, рассчитывая бросок, не задумываясь о разговоре. Ими владела алчность и желание заполучить чужое.

Я был не в состоянии думать, искать в себе милосердие, вспоминать навыки дипломата или вступать в переговоры. Разум затопило желание убить, отомстить кому придется за то, что произошло со мной. В один миг — и темнота поглотила человека, оставив лишь дикаря. Нам с Таниссой не нужны были слова, мы стали дикими, полуразумными зверями с самыми страшными инстинктами. Охота началась.