Смертельные искушения

проговорила Патрисия. - Мне нравится возбуждение от хорошего аукциона; обожаю разыскивать для клиентов ранее неизвестные предметы, такие, как, например, остракон для миссис Пенуорт.

– Отчего ей понадобился именно он?

– До нее дошли слухи об остраконе Клеопатры. Заполучить его не вышло, и

она пожелала нечто похожее. Поэтому я перевернула вверх дном весь рынок.

Нико обвел пальцем ободок своей чашки.

– Если бы мы с Андреасом явились первыми, то ты, возможно, смогла бы

найти его для нас.

– Или, может, дион сделал бы все, чтобы я вообще не узнала об остраконе.

Тогда вы отправились бы к маклеру, и я никогда с тобой не повстречалась.

Нико заметил, как в ее взгляде смешалось смятение и боль.

– И я не завяз бы по уши во всем этом.

Она опустила свою руку на его, тёплую и сильную.

– Не знаю, какие женщины владели тобой в прошлом, но я не из тех, кто

рассекает жизнь мужчины, как раскаленный нож масло, и не оставляю после себя

шлейф из разбитых сердец. Я считаю, что у женщин, так поступающих, есть

проблемы с доверием. Или не хватает его.

– Или же они не страдали, - предположил Нико.

– Хочешь сказать, легче разорвать отношения прежде, чем они перерастут в

нечто большее? Кто знает. – Патрисия испустила вздох. - Но не думаю, что

прожить жизнь, не имея рядом родного человечка – так уж хорошо. Даже если

ради этого приходится помучиться.

В его темных глазах заплясали смешинки.

– Что? – возмутилась Патрисия.

– Я заметил, что большинство людей не могут выразить любовь словами.

Это проблема доверия и отношений. - Он отодвинул свой кофе и наклонился

вперед.
– Все боятся глубокой, выворачивающей нутро, любви, заботы о ком-то, кроме себя. Любовь – чиста и проста. Не нужен никакой анализ, и нет

необходимости устраивать встречи с третьими лицами, с которым можно было бы

обсудить проблему. - Он приложил к груди кулак.
– Это бесхитростная, простая

эмоция, и без нее мир давным-давно бы очерствел.

– О-о.
– Патрисии понравилось то, как глаза его стали темнее и жарче. –

Никогда не слышала ничего подобного.

Нико поднял свой кофе, разрушая чары.

– Считай меня старомодным.

Патрисия считала его адски сексуальным. За все тридцать два года жизни у

нее были друзья, как мужского пола, так и женского, и она видела, что ее друзья

могут любить так же глубоко, как и подруги.

Однако ни разу она не слышала, чтобы мужчина мог объясниться в любви

столь же выразительно, как только что это сделал Нико. И тот факт, что человек, которого так долго вынуждали исполнять прихоти богини, не ожесточился, согревал ее.

Нико даже предположить не мог, что она отличается от прочих женщин, бывших у него прежде, просто-напросто не верил, что можно быть другой. Но

Патрисия вознамерилась доказать обратное. То, что она ощущает к Нико, выходит

за пределы сексуального интереса,.. хотя, надо признать, интерес этот тоже

немалый. И, невзирая на проклятие, Патрисия планировала доказать, что она не

легкомысленна. И пойдет на что угодно, лишь бы стереть ту тоску, которую видит

в глубине его глаз.

КОГДА они направились назад к квартире Патрисии, она наконец смогла

определиться с преподавателем – им оказался египтолог из Корнелла.

Прогуливаясь вдоль оживленных улиц Манхэттена, Нико просунул ее руку в свою, и она наслаждалась его силой и охватившем ее ощущением защищенности.

Сделав звонок и договорившись о встрече, Патрисия упаковала немного одежды, забрала кошек и заехала с Нико в клуб. Там они нашли потягивающего кофе

Андреаса, в футболке и джинсах и с взлохмаченной бело-черной шевелюрой. К

удивлению и ужасу Патрисии, он настоял на поездке в Итаку вместе с ними, и чуть

позже троица да плюс кошки катили во взятом напрокат автомобиле к северной

части города. Единственным египтологом, которого обнаружила Патрисия, оказалась доктор Ребекка Тримбл, преподававшая в Корнелле. На веб-сайт

университета говорилось, что Ребекка защитила докторскую степень в Чикагском

университете, приобрела огромный опыт во время раскопок, и выиграла

несколько призов на проведение исследований некоторых иероглифов, включая

грант, который финансировал ее настоящие проекты.

Патрисия запланировала за время поездки встретиться с доктором Тримбл, посвятить ночь осмотру антикварных магазинов, и на следующий день вернуться

домой. Она могла себе позволить оставить на магазин на некоторое время

закрытым; женщина иногда ездила по делам в длительные командировки.

Патрисия не удивилась, когда Нико вознамерился ее сопровождать, но зачем это

понадобилось Андреасу – непонятно.

Последний, захватив сумку-переноску для кошек, расположился на заднем

сидении, засунул в уши наушники и сомкнул веки. Кошки придвинулись к нему

поближе и заснули.

Простояв немного в пробке, Патрисия наконец сумела прорваться вперед и

направила авто к северной части города. Утренний воздух был свеж, и девушка

вдохнула прохладу. Патрисия выросла в центре Мичигана, где зимы были

мрачными, а весной и летом все обновлялось и оживлялось. Ей нравилось жить и

работать в Манхэттене, однако сельская местность всегда занимала в ее сердце

особое местечко.

Нико переводил взгляд с пейзажа на нее. Женщина чувствовала на себе

темный изучающий взор, который вызвал воспоминание о свернувшемся во сне

подле нее теплом теле. И каждое лицезрение осязалось горячим прикосновением.

Патрисия взглянула на заднее сидение и увидела Андреаса, глаза которого

оставались закрытыми, рот во сне смягчился. Будь она смелей, то остановила бы