Смертельные искушения
Шрифт:
Андреас наклонился ближе.
– Как будто вы с ним когда-нибудь сможете стать нормальной парой.
Позволь ему уйти. То, что ты делаешь – жестоко.
Патрисия вынудила себя встретить взгляд голубых глаз, сияющих
алмазным блеском.
– Я не роковая женщина, Андреас. И не уйду лишь того ради, чтобы
причинить кому-нибудь боль.
– Но это действительно причиняет ему боль.
– Ты о том, что он должен доставлять мне удовольствие иначе будет
страдать? Между прочим, почему
Андреас опустился возле нее на одно колено, но не в знак примирения, а
чтобы стать поближе.
– Он хочет тебя, будет мучиться из-за этого, а ты никогда не почувствуешь к
нему того же, что он к тебе.
– Ничего ты не понимаешь. Меня влечет к нему. Я же говорила это.
– Он ведь не рассказал тебе, правда?
– Рассказал – что?
Голос Андреаса стал суровым.
– Всю правду. То, что он влюбится в тебя, но ты в ответ полюбить его не
сможешь. Он сгорит, а ты вернешься к управлению своим антикварным
магазином, словно ничего и не произошло.
Приоткрыв рот, она уставилась на него во все глаза.
– О чем это ты толкуешь?
– Таково проклятие, дорогая Патрисия. Когда мы видим красотку, то
обязаны преследовать ее – до победного, - но в итоге женщина пользуется нами, а
потом бросает. Это такой чисто бабский способ Геры нам отомстить.
Она захлопала ресницами.
– О Господи, и что же такого вы ей сделали?
– Некогда я и Нико были типичными полубогами. У нас была сила, бессмертие, чем и были чертовски довольны. Однажды мы стали преследовать
одну хорошенькую маленькую жрицу, которая не сильно-то и сопротивлялась.
Когда мы отказались стать ее преданными холопами, она пожаловалась Гере, а та
обрекла нас на рабство всем женщинам. Мол, мы должны усвоить, что такое
разбитое сердце.
Патрисия шокировано слушала.
– Только вышло все немного наоборот.
– Сердце маленькой жрицы вовсе не было разбито. Однако она дико
разозлилась, а Гера же просто перенесла на нас свое разочарование в мужчине. И
прибавила божественного гнева.
– Если я правильно помню уроки мифологии, то Зевс никогда не был
примерным супругом.
Андреас погрустнел.
– Я в курсе. Он мой отец. Но Гера мне не мать. Зевс обернулся снежным
барсом, дабы соблазнить мою мать, и вот он результат - я.
Патрисия зачарованно слушала, размышляя, можно ли верить хоть чему-то
из сказанного. Она никогда не слышала легенд о Зевсе в роли снежного барса, однако существуют мифы о его превращениях в животных или дождь, или кого-то
еще, позволяющего сблизиться с желанной женщиной.
– А что насчет Нико? – спросила она. – Он тоже полубог?
– Сын Диониса - бога радости и смеха, секса и вина. Именно поэтому он
такой чертов обаяшка. Его мать была нимфой, от которой Нико и получил свои
крылья.
– Мне они нравятся, - произнесла Патрисия, вспомнив,насколькоони
ейпонравились.
– Тот интерес, который ты к нему испытываешь, - иллюзия. Ты разобьешь
ему сердце, сама же ничего не почувствуешь.
– А что насчет тебя? – спросила Патрисия.
– А что насчет меня?
– Почему только его сердце будет из-за меня разбито, а твое – нет? Или за
раз только один из вас может получить от проклятия пинок?
Взгляд Андреаса ощущался легким прикосновением.
– Со мной такого не произойдет, потому что изначально ты проявила
интерес не ко мне. Нико - хороший. Я же могу показать различные виды страсти, вот только ни к одному из них ты пока не готова.
Ее пульс ускорился.
– Что ты хочешь этим сказать?
Андреас наклонился, приблизив к ней свое лицо.
– Нико покажет тебе мальчишескую страсть; он научит любить каждую ее
минуту. А если понадобится нечто посерьезней, то ты захочешь меня.
Определенная часть тебя боится уступить.
– Думаю, ты слишком оптимистичен, - чуть слышно проговорила Патрисия.
– Это случится. Я стану твоим рабом, и ты захочешь бросить все к моим
ногам. Все. А потом я научу тебя вожделеть такого, о чем ты и не подозревала.
Изнутри стала подниматься дрожь, однако Патрисия велела себе думать, что все это полнейший вздор, и чары проклятия на нее не действуют. Она
экстрасенс, который достаточно наслышан о сверхъестественном мире, чтобы
уступить его уловкам. Ей нравился Нико, и просто замечательно, что ее привлек
именно он. Она без ума от его теплых глаз, прикосновений, сексуальных крыльев.
Большего ей и не нужно.
И все же где-то глубоко внутри нее, в местечке, неподвластном разуму, что-
то подхихикивало над Патрисией. Ее сексуальная жизнь всегда была так себе.
Впервые она занялась сексом в девятнадцать, и ни она, ни ее жених не были
осведомленными в этом деле. В последующих отношениях, длившихся пять лет с
мужчиной, с которым Патрисия познакомилась еще в колледже, все
ограничивалось миссионерской позой. Она никогда не выходила за рамки
общепринятого, никогда не имела возможности опробовать хоть что-то из своих
фантазий, осуществляя их лишь в чарующих снах. От близости жаркого тела
Андреаса, окутывающего ее, разум побуждал подробней исследовать некоторые из
тех фантазий.
Но с Нико.
Она коснулась лица Андреаса.
– Прости. Но желаю я только Нико.
Улыбка Андреаса была горячей и греховной. На мгновение она задумалась, а что он сделал бы, если не был связан проклятием, если сломалась бы рабская
цепь. Она представила его обнаженный, с членом, твердым и огромным, и вот он
касается ее, решая, что хочет с ней сотворить.
– Когда ты будешь готова, - сказал он, голос был обманчиво нежным, - то