Смоленское направление

– Людей хватает, в Новгороде, например, даже многие женщины грамоте обучены. Пожары Алексий, пожары наша беда. Святое писание не в каждой церкви есть, только в каменных храмах разрешено хранить рукописные творения. – Батюшка говорил с таким сожалением, что было видно переживание человека. До изобретения печатного станка ещё было двести лет, а с пожарами и у нас справляются с трудом, помочь было нечем.

– Вот, если бы Ваши, из Никеи, прислали бы пару десятков книг с тобой, то была бы помощь. – Ермоген отпил глоток вина, внимательно наблюдая за моей реакцией. К чему это было сказано, я понял лишь через две недели, когда священник повторно навестил наш лагерь.

– Пути господни неисповедимы, батюшка. Книг у меня нет, а вот летописи, было б интересно с ними ознакомиться. – Перевёл на интересующую меня тему разговор.

– На то надо получить благословление настоятеля, сын мой. – Священник перекрестился, отказа не было, значит оставалась надежда сфотографировать Смоленскую летопись.

На следующий день, в кельи настоятеля церкви Михаила Архангела Ермоген докладывал о поездке.

– Ромей, безусловно, воинского звания, чин не малый, образован, знает латынь, при звуках родной речи улыбнулся. – Священнослужители вели разговор при закрытых дверях, однако говорили шёпотом.

– Почему решил, что воин? – Настоятель был доволен, что послал самого опытного своего человека.

– Воинская выправка, её не спрячешь, и ещё, своих людей он назвал 'банда', не сотня как у нас, а именно на ромейский манер. Потом сделал вид, что оговорился. – Пояснил свои наблюдения Ермоген.

– Что ещё интересного видел? – Заметно нервничая, спросил настоятель у собеседника.

– Лагерь построен почти полностью, использовали множество камня и досок, гвоздей вколочено немыслимое количество. Все строения на своих местах, наверняка использовали чертежи. Люди живут в полотняных шатрах, а не в землянках. Все воины в одинаковой одежде, рабы то же, чувствуется организация. – Ермоген на секунду прервался, давая возможность переварить информацию настоятелю.

– Говори, всё в порядке. – Настоятель махнул рукой, давая понять, что готов слушать дальше.

– Часовню выстроил богато, крыша покрыта золотом или чем-то очень похожим на него. На образах ромейские святые воители, дары преподнёс, сейчас покажу. – Ермоген развязал опухший сидор, и запах ладана заполнил келью.

– Афонский. – Всё, что смог произнести настоятель, чутко уловивший запах благовония.

– Просил Алексий передать просьбу, зело интересует его летописи города. – Глиняная амфора с лампадным маслом тяжело опустилась на стол.

– Разрешить можно, но не сейчас. Пусть никеец проявит себя, а то ишь чего придумал, боярин из какого-то Мурманска. За дураков нас держит, света не знающих? – Настоятель поднялся с лавки, прошёлся из угла в угол и отпустил Ермогена по своим делам.

Глава 15. Новгород.

Парус лениво хлопнул, захватил ветер, и снова повис тряпкой. Ладья шла по течению реки, помогая путешественникам поскорее добраться до дома. Безобразие с ветром началось после прохождения самого тяжёлого участка пути – волока. Пахом Ильич сидя на баке игрался с кортиком, раскручивал рукоятку, нажимал на кнопку пружины, подстраивал клинок к солнцу – пуская зайчики и тут в борт вскользь ударило плывущее дерево. Ладью качнуло и кортик, выскользнув из рук купца, вонзился в планширь, и чуть было не слетел в воду. Новгородец схватил дорогое оружие, спрятав в ножны, полез осматривать борт, провожая коротким взглядом плавун. С тех пор парус никак не хотел поймать ветерок, кормчий даже втихаря покрошил кусок хлеба в воду – речной бог не внял подношению.

– Покуда Ловать не пройдём, не будет нам ветра попутного. – Кормчий выдал резюме, видя страдания купца.

Команда ладьи, помимо оплаты за рейс, имела торговую долю в грузе. Люди спешили домой, видя беспомощность паруса стали потихоньку доставать вёсла, готовясь в любой момент вставить их в отверстия уключин.

– Будет ветер, будет, не трогай вёсла, ребята. – Пахом надел на голову фуражку и подошёл к носу ладьи, опёрся рукой на осиновую балку форштевня и что-то забормотал.

Парус ещё раз хлопнул материей и раздулся. Скорость движения резко возросла, по ладье пронёсся гул одобрения.

– Хе, батька научил, что сказать реке надо. – Сквозь усы пробормотал Ильич.

Подобные заговоры существуют и до сих пор, передаются из поколения в поколение, людьми, живущими на реке. Вроде мистика, но зачастую действует.

Мелководная Ловать опасна, дно видно с невысокого борта ладьи, берега изогнуты подобно плечам лука, может, поэтому так и назвали крепость, что в трёхстах верстах от Пскова. В Луках Пахом Ильич планировал провести последний длинный отдых, когда команда отдыхает сутки. Оптимально двигаться по реке весной, в разлив, но не всегда удаётся подгадать сроки, задержка в Смоленске многократно окупила потраченное время. В Новгород помимо дорогого товара купец вёз идею поиска нового торгового маршрута – в Мурманск. То, что такого города не существует, Ильич не знал, в разговоре с Лексеем промелькнуло название Кола, может это и есть сказочная Гиперборея, про которую как-то рассказывал старый грек, давно обитающий в Киеве. Жаль в этом году поход не удастся организовать, рассуждал Пахом. Компаньон просил не затягивать с железным заказом, придётся возвращаться обратно, – добра от добра не ищут.

Впереди показалась Дятлинская крепость, от острова до самого города был наведён мост.

– Поднажмём, ребята. Последний отдых перед домом. Навались. – Пахом Ильич ободрил команду, вёсла вспенили реку, рванув ладью в сторону причалов.

На пристани мытарь попытался взыскать торговую пошлину, но узнав, что ладья идёт в Новгород, торговли не будет – взял резану за постановку у причала. Ильич сошёл на берег, не встретив знакомых лиц отправился в харчевню, послушать новости. Из Новгорода ладья Пахома Ильича ушла в сентябре, через три месяца будет год, как не был купец дома. Что происходило за это время на Родине, требовалось узнать если и не из первых рук, то хотя бы со слов посетителей таверны.

Разговоры были на неприятную тему, орденские немцы и прочие схизматики косо поглядывали на русские земли, периодически пробуя на зуб крепость обороны погостов. Слова Лексея подтверждались, для Пахома это не было новостью. На ладье, в плотно закрытом тубусе лежала карта устья Ижоры, с точным местом высадки шведских разбойников. По прибытию домой, купец, минуя посадника, должен был передать карту князю Александру. Из торговых новостей выходило, что мехами и воском заниматься в этом году было не столь выгодно, цены упали, зато возросла стоимость закупки хлеба. С продовольствием было туго. Ни то, ни другое купца не интересовало, дёготь всегда был в цене. Торговцев тканями и готовой одеждой Новгородец не встретил, узнать ничего нового не смог, выпил кувшинчик пива, закусил убоиной и отправился ночевать на свою ладью, рассказывая по пути Смоленские новости купцу с соседней ладьи.

Утром, на неуспевший пройти и двадцати вёрст караван из двух судов, напали ливонцы. Летучий отряд грабителей, тайно выйдя к реке, устроил засаду в узком месте, соседнюю ладью зацепили двумя крюками и с помощью лошадей почти вытащили на берег. В самом начале боя, почти половина команды была перебита стрелами. Корабль Ильича спас кормчий, вовремя повернув рукоять руля, направляя судно к противоположному берегу.

– Оружайтесь Православные. – Воскликнул Пахом.

Участь соседа была предрешена, из вооружения на соседней ладье был лишь один лук и топоры. Пара охранников пала первыми, голые по пояс гребцы во главе с купцом сгрудились у кормы, отбиваясь от влезших на корабль кнехтов.

– Что ж это творится, посреди бела дня, возле самой крепости. – Бормотал Ильич, спешно надевая бронь Лексея прямо поверх рубахи. Компаньон показывал, что жилет можно одевать без поддоспешника. Охрана Новгородца пустила первые стрелы в гущу врагов, с тридцати шагов промахнуться невозможно. Двое ливонцев рухнули у мачты, в ответ вылетела стрела из кустов, без результата. Вот тут то и пригодились арбалеты, загребные на носу в течении похода освоились с оружием и ловко били уток, по пути следования.