Смугляночка для бандита
Шрифт:
Моя жизнь потеряла всякий смысл…
Только однажды надоевшая серость на несколько мгновений вдруг заиграла яркими красками. Я снова почувствовала этот невероятный запах… Мужской, терпкий, очень родной.
Рома? С уже несвойственной для меня улыбкой искала глазами моего Рому. Но в больничной палате его не было…
На пороге стояла бабуля, а я разочарованно выдохнула… Показалось…
Но она подошла ко мне, протянув белоснежное письмо. Именно от него пахло Ромой…
Нетерпеливо выхватила его из бабушкиных рук, вдыхая прекрасный аромат, исходящий от белоснежного бумажного конверта. Я чувствовала, как мое бесполезное
Так же нетерпеливо разорвала конверт, чтобы прочитать строки, написанные рукой Ромы. Только слова, которые он написал, еще больше меня подавили, окончательно добили… Убили…
«Не жди меня, Микки. Не питай иллюзий на мой счет, не строй планов. Я играл с тобой, веселился, смеялся над твоей детской непосредственностью и наивностью. Ты не была мне нужна даже тогда. А теперь и подавно – немощная калека. Мое сердце трепещет по другой, Микки…»
Нет, он не мог этого написать!
Я еще раз пробежалась глазами по словам, которые ранили меня больнее травм-последствий аварии.
Нет! Это неправда!
Иголочка в сердце пронзила мышечную ткань, отозвавшись сильнейшей болью…
Разорвала руками письмо на мелкие кусочки, бросив их на пол.
В этом и есть вся правда жизни. Ты отдаешь человеку свое сердце, а он называет тебя немощной калекой. А ты на самом деле калека, ведь без сердца жить невозможно…
Глава 15.
Наше время
Рома притормозил возле ворот напротив красивой коричнево-бежевой высотки, по внешнему виду которой было ясно, что построена она совсем недавно. Огромные натертые до блеска окна отражали свет луны и звезд, а также ярких фонарей.
Через высокие кованные ворота можно было рассмотреть огромный двор с красивыми ухоженными клумбами с разноцветными цветами, невысокими кустиками, пальмами. Темно-серая площадка тоже блестела и, казалось, так же, как и зеркальные стекла окон, отражала ночное небо.
Мужчина открыл окно со стороны водителя и вставил какую-то карточку в специальный прибор напротив ворот, после чего они раскрылись вовнутрь. Мы проехали вперед, и передо мной открылся еще более волшебный мир. Многочисленная пестрота цветов благоухала невероятными запахами, которые доносились через открытое окно.
Живут же люди! Почему одним все, а другие вынуждены ютиться в смраде и серости?
– Приехали… - шепотом произнес Рома, чтобы не разбудить Юльку. – Здесь будет ваше временное пристанище. Уверен, ребенку здесь понравится. С другой стороны дома есть небольшой сад и даже искусственное озеро, на которое иногда прилетают лебеди.
– Пфффф, - почему-то фыркнула я, злясь еще больше. Серьезно! Здесь даже парк, даже озеро? А не зажрались ли те, кто здесь живут…
– Роман, ты наш спаситель, даже не знаю, как тебя отблагодарить, - бабуля нетерпеливо нажимала на дверную ручку, чтобы быстрее открыть дверь и, уверена, побежать к тому самому озеру. Думаю, она так же, как и я, не могла в это поверить.
Рома нажал на кнопку на приборной панели, и защелки замков цокнули. Бабуля еще раз надавила на ручку, и дверь, наконец, распахнулась. Она выбежала на улицу, с интересом разглядывая цветочные клумбы.
– Зачем все это? – прошипела я, испепеляя взглядом Ромин затылок. Мужчина развернулся в мою сторону и беззлостно сказал.
– Потому что вы мне дороги, Микки. Ты и твоя
бабушка – единственные люди, которые у меня остались из моей прошлой жизни. Ты будешь под моим постоянным присмотром, а тетя Глаша с твоим ребенком будут здесь в полной безопасности, я гарантирую.– Ага, как же… Они будут в полной безопасности только тогда, когда ты и твой ужасный хозяин исчезнете из наших жизней. Убийцы…
Так же крепко прижимая Юльку к груди, пытаюсь покинуть душный салон автомобиля. Меня бросает то в холод, то в жар. Перед глазами опять всплывают кадры, как Рома несет бездыханное тело на своем плече. Я стала свидетельницей убийства. Теперь меня никто просто так не отпустит. А если меня тоже прикончат… Господи, пусть эти изверги разрывают меня на части, только чтобы Юлька с бабушкой не пострадали.
Не верю я Роминым словам… Нет, он привез нас сюда не затем, чтобы защитить. Он хочет, чтобы я знала, что нахожусь под его полным контролем. Он таким образом угрожает, пытается меня подчинить своей власти…
– Давай лучше я… - не заметила, как Рома успел выйти из машины, и уже стоит напротив. Он опять хочет взять Юльку, но я не позволю. Это мой ребенок… Только мой!
– Пошел ты… - толкаю его плечом. Вижу, как он крепко сжимает свои зубы, отчего на его щеках играют желваки. Играю с огнем, когда все еще пытаюсь противостоять ему. Знаю, что нельзя, что не имею права, что это может плохо кончиться. Но иначе просто не могу.
Останавливаюсь возле высокой туи, сердце бешено колотится, мне нужно перевести дыхание. Бабуля с Ромой еще о чем-то разговаривают, но я их не слышу. Я вообще ничего не слышу. Только невыносимый стук в висках, который звенит, как колокол в церкви.
Господи, дай мне знак! Что же мне теперь делать? Смотрю в спящее личико моей девочки так, словно в последний раз. Я хочу налюбоваться им сейчас, потому что мысленно уже подписала себе приговор.
– Идем… - вдруг чувствую жесткое прикосновение Роминой руки к своему локтю. Он ведет меня за собой, словно я собака на цепи. Покорно иду следом, не зная, что меня там ждет.
– Ты убьешь меня? – спрашиваю ему в спину, даже не смотрю на него. Мужчина резко останавливается, оборачиваясь на меня.
– Ты с ума сошла, Микки? Я никогда не сделаю тебе больно. Я убью каждого, кто хоть пальцем тебя тронет, поняла? – до боли сжимает мой локоть.
– Ты уже делаешь мне больно, - он отпускает, тяжело дышит, прикрывая глаза.
– Прости… - оборачивается и опять идет вперед. Бабушка еле-еле топчется следом, с улыбкой задерживаясь возле каждого деревца. Она всегда любила природу. Но в последнее время у нее начались проблемы с коленями, даже непродолжительные прогулки вызывали сильную боль. Поэтому мои девочки гуляли в основном возле нашего дома, где вместо красивых цветов и деревьев все обросло неприятными сорняками.
Я иду за Ромой. Он вводит какой-то код у двери, после чего она раскрывается. Мы идем вперед, минуя огромный зал с высокими белыми колоннами и обделанными под мрамор стенами. Поднимаемся по дорогой дубовой лестнице, устеленной красными ковриками, на второй этаж. Мужчина открывает одну из дверей, приглашая нас внутрь квартиры.
Я неловко захожу, наступая на серый ковер с длинным ворсом. Даже через подошву обуви, кажется, я чувствую, насколько он мягкий. Наверное, даже мягче нашей с бабулей постели. И ляг я сейчас на него, моментально отключилась бы.