Смугляночка для бандита

– Чувствуйте себя как дома… - говорит Рома. Мы стоим в прихожей, он не снимает обувь и верхнюю одежду. – Можете брать все, что захотите. Холодильник набит едой. Горячая вода есть круглосуточно. В общем, разберетесь. А мне пора… - он собирается уйти.

– Ты так просто разрешишь нам пожить в твоей квартире? – удивляется бабушка. – Даже не войдешь?

– Да нет, тетя Глаша. Ваша внучка мне глотку перегрызет, если я останусь еще хотя бы на минуту.

– Именно! – шиплю ему я, требуя валить восвояси. Еще нужно проверить, нет ли где бомбы или отравляющих веществ. Не верю я этому гаду, не верю!

– Доброй ночи… - говорит Рома, а затем уходит. Наконец-то… Я нетерпеливо закрываю за ним дверь.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Микаела? – грозно спрашивает бабушка. Мотаю головой, потому что ей не обязательно знать, во что я впуталась.

– Я все думала, кого мне Юлька напоминает… - нахмурила брови она.

– Бабуль, не надо… - к горлу подходит распирающий ком. Я не хочу вспоминать тот день, когда просто хотела ему отомстить. Но случайно забеременела…

– Я должна рассказать тебе кое-что. Давно надо было, только я не думала, что это может быть так важно. А сегодня поняла, что важно, да и Ромка сам тебе ни за что не признается.

– Ты о чем, бабушка? – не понимаю я…

Глава 16.

– Спи-спи, моя крошка! – нежно целую Юлькин лобик. Она вся вспотела, но не проснулась. Моя девочка всегда спала очень крепко. Удивительно, но в этой огромной квартире есть даже специально оборудованная детская комната с большим количеством игрушек. У Юли отродясь не было столько игрушек – всего пару кукол, которые ей подарила любимая крестная, Соня.

Я тоже ужасно хочу спать, просто валюсь с ног. За эту ночь спала всего час, а уже совсем скоро наступит рассвет. И я даже не знаю, во сколько за мной приедут.

Но лечь спать не могу. Бабуля застыла в прихожей, перебирая пальцами молнию своей кофты. Она должна сказать что-то важное… Странно, я не знала, что у нее от меня были секреты.

– Спит?

– Угу, - зеваю я. Сажусь на тот самый ковер, который привлек мое внимание сразу. Он, действительно, очень мягкий. Пальцы автоматически зарываются, и я чувствую, как многочисленные ворсинки приятно ласкают мою кожу.

На мгновение закрываю глаза. Устала… Сейчас на самом деле вырублюсь…

– Микаела, будь ласковее с Ромой. Ты обязана ему жизнью! – наконец, говорит бабушка. Мои глаза широко раскрываются. Плохи дела, неужели у бабули уже начинается старческий бред? Да нет, она у меня еще совсем молодая.

– Ой, бабуль… Мне кажется, я на секунду отключилась. Мне приснилось, будто ты сказала, что…

– Я на самом деле это сказала, Микки. Если бы не Рома, то… - бабушкины губы дрожат, она накрывает рот ладонью. – Тебя бы сейчас не было со мной. И я, скорее всего, тоже давно бы умерла. Я живу только ради тебя и Юльки…

Я ошарашенно смотрю в бабушкины глаза. Она сейчас серьезно?

– Что ты такое говоришь, бабуль?

– Он сам тогда чуть не погиб, когда бросился за тобой в воду. Уже потом, после похорон, я краем уха слышала, как старушки рассказывали, что Рома с детства панически воды боялся, он когда маленький был, чуть не утонул в озере. Но в тот момент ринулся тебя спасать, не задумываясь…

– Но… Лучше бы он спас маму или папу… - находясь в полной прострации, говорю я.

– Он пытался, девочка… Он сумел вытащить и маму, но она уже была мертва. Судмедэксперт сказал, что удар пришелся на переднюю часть автомобиля, потом ее закрутило настолько, что она упала в реку. Твои родители погибли на месте…

– Я… Я не понимаю…

– Это еще не все, Микки. Примерно в то же время, когда вы попали в аварию, умерла Клава, бабушка Ромы. Он остался тогда совершенно один. Я сутками в больнице проводила, надеясь, что ты придешь в себя, боялась, что ты одна будешь в этот момент. А оно вот как получилось… Ты очнулась как раз тогда, когда я хоронила Розу и Рико. Так вот, пока ты была без сознания, Рома тоже часто приходил к тебе, держал за руку, много разговаривал, просил вернуться, просил жить…

Из моих глаз машинально текут слезы. Я не понимаю, почему тогда он поступил со мной так ужасно, если я была дорога ему.

– В тот день, когда он передал то письмо… - бабушка запнулась… Она не знала, что именно было там написано. Но она знала, что после этого письма я окончательно закрылась в себе, я потеряла всякое желание жить. Она не хотела ворошить прошлое. – Он передал мне деньги… Их было, конечно, немного, но достаточно, чтобы купить для тебя необходимые лекарства. Мы тогда уже совсем на мели были. Квартиру никто не покупал, все сбережения я отдала бандитам… Так что Ромины деньги стали для нас тогда очень ценными. Он сказал, что давно копил, чтобы бабушку на море свозить. Но не получилось…

– Баб? – мой голос звучит очень растерянно. Тяжело дышать, потому что горло распирает от невыносимого кома. –Тогда почему он так со мной поступил? Зачем? – мои руки дрожат…

– Я не знаю, моя деточка… - я приближаюсь к бабушке, ложу голову на ее колени. Она нежно гладит мои волосы, так же, как когда-то в детстве. – Думаю, у него были на это какие-то свои причины. Тебе бы поговорить с ним об этом.

– Ни за что…

– Я же вижу, как ты на него смотришь…

– Как? – слегка вскрикиваю. Мои глаза наполнены слезами. – Как на человека, которому я отдала когда-то свою душу, но который разбил мое сердце.

– Да, Микки… Точно так… Твоя душа все еще принадлежит ему… Ты любишь его, ведь так?

– Люблю… Только он никогда об этом не узнает.

– Ошибаешься, он уже знает… Или по крайней мере надеется на это. Он с такой любовью на тебя смотрел.

– С любовью? Тебе показалось. Он ненавидит меня… Он сам это сказал… И он все делает для того, чтобы доказать мне это.

– Дуреха маленькая… Скоро 30, а в людях разбираться так и не научилась. Ты в следующий раз, когда он будет кричать «ненавижу», посмотри в его глаза, сама все поймешь. Не слушай его слов, следи за языком его тела. Этот язык может сказать гораздо больше, чем язык во рту.

– Глупости все это, ба, - недовольно фыркаю я, снова зевая, встаю на ноги. – Я ему очень благодарна, конечно, что он меня спас. Но это ничего не меняет.

– Гордая… Я тоже была когда-то такой. Твой дед струсил, узнав о моей беременности. А когда родилась Роза, он пытался вернуться, хотел помогать воспитывать ребенка, но я прогнала его.

– Здесь другое…

– Ну да, каждая из нас думает, что она особенная, что только ей тяжко, что остальным легче. А в себя приходит только в глубокой старости, когда за плечами осталась целая жизнь, в которой почти не было любви. Ладно, девочка моя… Я обещала твоей матери, что ты сама будешь наступать на свои грабли, и я не буду их убирать в сторону. Нужно спать, утро вечера мудренее.

– Спокойной ночи, - я ушла в соседнюю комнату, где зарылась под огромное пуховое одеяло.

Несмотря на то, что всю ночь не спала, спать совсем не хотелось. Сердце предательски ныло, потому что в нем опять поселилась надежда, что Ромка не плохой, что так просто сложились обстоятельства…

А меня снова накрыли воспоминания… И теперь все произошедшее с нами представало в новом свете. Я не была готова снова раскрыть для него свою душу. Вела себя, как последняя колючка… Это я, а не он, стала черствой, как буханка хлеба… Только и делала, что упрекала его, хотя он пытался поговорить, он тогда хотел что-то сказать мне. Но желание глупой мести стало дороже любых слов…