Снег для продажи на юге

Лишь спустя время Аратов, вспоминая этот случай, начинал стыдиться сам себя.

Теперь он вовсе не собирался обсуждать поведение Раи, тем более, что она была несимпатична ему (и он судил бы предвзято) и что никто не знал причины её плачей (Фаина, едва проведав, поделилась бы с ним немедленно, в этом Игорь не сомневался).

Но и повод поговорить о ней неожиданно исчез, оттого что расчёт Еленского (если это был расчёт) оказался верным, и Рая перестала не только отпрашиваться с работы, но и плакать на людях; потом, много спустя, Аратов, припоминая, увидел, что всё как ножом отрезало в тот самый день. Рая тогда и не пошла в госпиталь, и на работе досидела вместе со всеми до обеда. Игорь видел, как Фаина что-то участливо выспрашивала у неё, уединившись в пустой комнате, и, видимо, узнала такое, от чего участия поубавилось: после перерыва она обидно поддела Раю при всех. Её не укорили за это и, конечно, не поддержали, не зная обстоятельств дела – промолчали, хотя и промолчать было неловко, – но, видно, и в самом деле грешно смеяться над сирыми и убогими, потому что буквально через день Фаина и сама попала в неудобное положение.

* * *

Гапонов приехал на попутной машине к концу дня, и никто не ушёл домой, дожидаясь, когда проявят привезённые им плёнки.

– Ждать нечего, не надейтесь, – предупредил он. – Сигнал везде пропал одновременно, задолго до первого отклонения рулей, так что на сей раз они здесь ни при чём. Самое обидное то, что процессы после разделения затухали гладко, словно в учебнике, и вдруг – обрыв, словно ножом отрезало.

– Пироножом, – шутливо поправил Еленский и вдруг осекся: – Слушай, а что, если это пиронож сработал?

Речь шла о приводимой в действие пороховым зарядом гильотинке, которая в аварийных ситуациях должна обрезать жгут кабелей. Версия показалась правдоподобной, и теперь тем более стоило дожидаться плёнок.

– Эх, пульку, что ли расписать? – потягиваясь, лениво проговорил Гапонов.

– Премии лишу, – пообещал Еленский, сам большой любитель преферанса.

– Так и жизнь пройдёт.

Плёнки были готовы уже к ночи, и жизнь не успела пройти.

Мешая друг другу, инженеры склонились над столом.

– Вот, – ткнул пальцем Гапонов туда где в линии графика была крохотная брешь: кривая состояла из отдельных точек, и здесь две из них были пропущены, но не пропали, а расположились намного выше подобающего им места,

– То, что надо, – согласился Еленский. – Вот, смотри, и сила тока так же: раз, два – две точки – это прошла команда. На других каналах такого нет, значит, это не сбой, а?

– Не увлекайся, Петя. Правильно говоришь, однако сигнал-то на пиротехнику может идти только с первой ступени, а она уже отделилась и провода оборваны. Скорее всего, мы видим обычные выпадающие точки, хотя больно уж к месту они выпадают.

– Жаль, схемы под рукой нет, – посетовал Еленский. – Давай, Димыч, звони на площадку, пусть Руслановы молодцы посовещаются и скажут, как в разорванной цепи мог пройти сигнал. И сам пиронож надо найти, во что бы то ни стало.

– А я знаю, почему он сработал! – вдруг воскликнул Аратов.

– Нож в самом деле сработал, я объясню, это просто.

– Даже мы поймём? – прищурился Гапонов, но Аратов досадливо отмахнулся от него.

– Я же, после работы в цехе, помню изделие наизусть. У нас кабели к пироножам не заведены в общий жгут, а идут с первой ступени помимо разъёмов и просто рвутся при разделении. Они хиленькие.

– И что?

– А то, что они потом свободно болтаются с оголёнными концами.

– И могут замкнуть!

– Ну-ка, не нарисуешь, как они идут? – оживился Трефилов.

– Да что тут рисовать? Быстро, Димыч, – скомандовал Еленский, – звони Руслану, я же просил. Пусть он посмотрит на изделии, попробует порвать и замкнуть.

Конец ознакомительного фрагмента.