Шрифт:
Глава 1. … дней до Рождества
В далекой Швейцарии, прямо посреди швейцарских Альп, утопает в снегах отель «Снежный ком». Об этом отеле не пишут в рекламных буклетах турагентств, предлагающих отдых на лучших горнолыжных курортах страны, и на открытках «Привет из Швейцарии!» его изображение не печатают, из чего понятно, что «Снежный ком», увы, не является жемчужиной и гордостью кантона Вале. Жемчужиной и гордостью кантона Вале является отель «Цурбригген» — но о нем лучше всего почитать в рекламных буклетах турагентств, предлагающих отдых на лучших горнолыжных курортах страны.
Здание отеля, низкорослое и коренастое, как швейцарский сыровар, не сразу разглядишь на горном склоне. Зато когда разглядишь, тут же непременно захочешь войти внутрь, усесться, кряхтя, в кресло у камина, вытянуть уставшие ноги и заказать рюмку вишневой наливки.
Основали
Гектор и Анри не сошлись во мнениях по поводу того, как назвать новорожденного. Гектор, в котором всегда чувствовалось сильное отцовское начало, предложил подарить детищу фамилию его основателей, на что Анри справедливо возразил, что отель с названием «Брюква» [1] , возможно, уместен где-нибудь в полях кантона Обвальден, но никак не в Альпах. Гектор, который никогда не ассоциировал свою звучную и почти аристократическую фамилию Шу-Наве с прозаическим овощем, поначалу оскорбился, однако затем выдвинул следующее предложение — назвать отель «Жемчужиной Альп». Но и этот вариант не был принят братом Анри благосклонно. Только пошлые нувориши, говорил он, называют свой отель «Жемчужиной Альп»! К тому же, продолжал он, какие в Альпах могут быть жемчужины, когда здесь даже моря нет? И можно ли, восклицал он, называть «Жемчужиной» отель, перестроенный из бывшей радиостанции? Теряя терпение и багровея лицом, Гектор Шу-Наве отвечал брату в том смысле, что жемчужина в названии должна указывать не на дары моря, а на белоснежные альпийские склоны, окружающие отель. В ответ на это Анри посоветовал брату не упражняться в подборе поэтических метафор, потому что в этих упражнениях он так же успешен, как вокзальный носильщик — в попытках сплясать pas de deux. Когда хочешь, сказал он, чтобы название отеля намекало на снег, то в нем просто должно быть слово «снег»! Отлично, сказал Гектор, сбиваясь на фальцет, тогда назовем отель «Снежный рай»!
1
Фр. chou-navet — брюква.
Но «Снежный рай» набрал у Анри не больше баллов, чем «Жемчужина Альп», и тогда Гектор объявил, что терпение его иссякло, и если его премудрый брат желает — пусть сам придумывает название, а он, Гектор, умывает руки и уезжает за границу, куда, как он надеется, их поверенный месье Шницлер будет исправно переводить его, Гектора, долю от семейного бизнеса. Отлично, сказал Анри и вышел глотнуть свежего альпийского воздуха.
Глядя на отель, Анри подумал, что снаружи здание более всего похоже на небольшой сугроб, оставшийся на склоне горы после схода лавины; тем временем в одном из окон первого этажа был виден мечущийся во гневе Гектор. «Снежный ком!» — осенило Анри. Пятью минутами позже это название было заверено с соблюдением всех необходимых формальностей в бумагах поверенного месье Шницлера, а разругавшиеся вконец братья отправились прочь из Швейцарии…
…и спустя месяц выяснилось, что оба, не сговариваясь, обосновались в норвежском городе Йёвик на соседних улицах Сторгата и Баккегата. Решив, что это знак судьбы, братья помирились и решили открыть на пересечении улиц кондитерскую. Для этого они купили и перестроили здание бывшего склада для хранения рыбных консервов, и когда дело было почти сделано, драма, которую можно было бы ожидать, не разразилась — Гектор и Анри с первой попытки дали новому детищу название «Швейцарская шоколадница».
С тех пор прошло семнадцать лет, и все эти годы «Снежным комом» управляет месье Фернан, убежденный холостяк сорока пяти лет, который больше всего на свете
любит швейцарский сыр (из чувства патриотизма) и своего кота Бомарше (на том основании, что это самый лучший кот в мире).Глава 2. … дней до Рождества
— Рододендрон!
— Дорис Лойтхард!
Это их секретный пароль.
Мадам Симоно, вдова шестидесяти четырех лет — старейшая постоялица отеля «Снежный ком», никогда не покидающая стен своей комнаты № 18, открывает дверь и впускает коридорного Гийома.
Больше всего на свете мадам Симоно боится телефонного звонка и стука в дверь. Она никому не доверяет, кроме Гийома, которого впускает в комнату лишь после того, как услышит отзыв на секретный пароль. Мадам Симоно поселилась в «Снежном коме» пятнадцать лет назад, и с тех пор каждый год в канун Рождества она дарит коридорному конверт с листочком бумаги, на котором написаны новые пароль и отзыв на следующий год. После прочтения листок полагается сжечь, о чем говорит приписка на обратной стороне конверта, однако Гийом никогда не делает этого, и весь персонал отеля отлично знает пароль и отзыв, открывающие доступ в келью мадам Симоно. Тем не менее, никто, кроме коридорного, не пользуется этим тайным знанием — из человеколюбия и истинно швейцарской терпимости к чужим странностям.
Чем коридорный Гийом заслужил особое доверие мадам Симоно — никому не известно, но именно он имеет эксклюзивное право приносить почтенной вдове завтрак, обед и ужин, а также утренние и вечерние газеты. Газеты мадам Симоно никогда не читает, так как на третьем месте в ее личном хит-параде страхов (после телефонного звонка и стука в дверь) располагается боязнь плохих новостей. Сидя в кресле-качалке возле телевизора (который никогда не включается и служит подставкой для радиоприемника, который тоже никогда не включается и в свою очередь служит подставкой для вазочки севрского фарфора), мадам Симоно вырезает из газет гирлянды причудливых форм и дарит их Гийому. Гийом передаривает гирлянды своим племянникам Жилю (восьми лет) и Андре (девяти с половиной лет), которые живут неподалеку от «Снежного кома» в городке Шампери. К Рождеству гирлянд накапливается такое количество, что хватает на украшение всего дома (внутри и снаружи), а также трех елей, растущих во дворе.
Глава 3. … дней до Рождества
— А тминные крендельки еще остались? Дайте мне две дюжины! — говорит мадмуазель Дюбуа и старательно приглаживает пелерину из искусственной норки. О том, что норка искусственная, знает каждый на Рю де Вилаж в Шампери, однако всякий раз, когда мадмуазель Дюбуа сообщает о том, что норка натуральная, ее собеседники делают вид, что верят в это — из человеколюбия и истинно швейцарской терпимости к чужим странностям.
— Вот ваши крендельки, мадам Дюбуа! — говорит хозяин булочной месье Бриш и подает владелице псевдонорки бумажный пакет.
— Мадмуазель! — вскрикивает псевдонорка и гневно комкает края пакета. — Мадмуазель!!! Месье Бриш, мне надоел ваш мужской шовинизм! Я хочу довести до вашего сведения, что ваши жалкие потуги оскорбить меня…
— О, что вы, что вы! — притворно пугается хозяин булочной. — И в мыслях не было!
Однако последнее утверждение — чистой воды неправда: нет для месье Бриша занятия милее, чем доводить мадмуазель Дюбуа.
Мадмуазель Дюбуа, строгая дама сорока двух лет, служит администратором в отеле «Снежный ком» и знаменита на весь Шампери тем, что, будучи радикальной феминисткой, постоянно третирует всех лиц противоположного пола, какие попадаются под руку, обвиняет их в мужском шовинизме и по всякому поводу грозится подать иск в Международный суд по правам человека. Месье Бриш не упускает случая, чтобы подчеркнуть несоответствие между возрастом мадмуазель Дюбуа и ее всё еще незамужним положением, а поскольку мадмуазель Дюбуа обожает тминные крендельки (хотя их потребление никоим образом не смягчает ее крутой нрав), то случай этот подворачивается месье Бришу довольно часто.