Снежный ком

— И поэтому я пишу ей письма. Да, не под своим именем. Ты думаешь, я идиот? Ну, скажи?

Месье Каротт сидит на кухне отеля «Снежный ком», на табурете возле разделочного стола. На столе перед ним в позе фарфоровой копилки сидит Бомарше и оглашает кухню ритмичным урчанием. Шеф-повар беседует с котом, не забывая угощать его сардинками из стоящей рядом банки.

— Молчишь… ну, возьми еще сардинку, вот так. Хотел бы я иметь твое самообладание! Всё вокруг вверх дном, а ты сидишь себе, кушаешь сардинки и смотришь своими желтыми глазами!

Бомарше моргает и аккуратно принимает рыбину из рук месье Каротта. Затем облизывается, зевает и начинает мыть правую лапу.

— Я с ума сойду, если не добьюсь ее, мой дорогой Бомарше! Она такая чудесная, мадмуазель Левуазье! Такая милая, сдержанная, рассудительная… Я уверен, что мы бы уже давно были вместе, если бы не эта грымза Дюбуа. Вечно наговаривает на меня! И вообще, вешает свою феминистскую лапшу всем на уши! Представь, она рассказала моей возлюбленной о том, что эти болваны Жан и Робер зовут меня «Черпаком»!

В этот момент Жан и Робер, подслушивающие беседу шефа с котом за приоткрытой дверью, беззвучно хохочут, пиная друг друга локтями.

— Я знаю, тебе от нее тоже достается порой! — продолжает месье Каротт. — Грымза и есть!

Кот Бомарше зевает в знак согласия и получает очередную сардинку.

— Но я все продумал! У меня есть сбережения, и вот что я сделаю: я арендую шикарное шале в горах! А что — на два дня мне как раз хватит! И приглашу мадмуазель Левуазье встретить со мной Рождество. Я уже намекал ей на это в одном из своих писем, и она, по-моему, настроена благосклонно! Конечно, приехав туда, она увидит меня вместо респектабельного мэтра Клемансо… Но я ей все объясню! Неужели она отвергнет меня, Бомарше, после всех моих признаний?! Скажи, а?

Бомарше как бы между прочим тянется мягкой лапой к банке с сардинами — так, словно просто желает убедиться в ее реальности.

— Эх, ты думаешь только о еде! — укоризненно молвит месье Каротт и угощает кота очередной сардинкой. — А у меня между тем еще одна проблема. Надо где-то раздобыть двух сиамских кошек. Я уже писал мадмуазель Левуазье, что у меня есть кошки. То есть не у меня, а у месье Клемансо. Но поскольку он — это я, то кошек искать придется мне! Ты мне не можешь помочь, а? Ты же у нас специалист по кошкам?

Бомарше отворачивается, словно отвергая инсинуации месье Каротта.

— Ясно, не поможешь. Никто мне не поможет! Все, все приходится делать самому!

В этот момент из коридора доносятся крики месье Фернана, который хватился своего кота:

— Бомарше! Бомарше-э-э-э! Кис-кис-кис! Ты куда подевался, гадкий кот!

— Ну что, давай, иди к своему хозяину, пока его удар не хватил! — говорит месье Каротт. — И никому не рассказывай, о чем мы тут с тобой говорили!

Бомарше соскакивает со стола и неспешно удаляется.

А Жан и Робер, вдоволь нахохотавшись, отправляются разгружать грузовик с продуктами. Как и Бомарше, они никому не расскажут об услышанном — из человеколюбия и истинно швейцарской терпимости к чужим странностям.

Глава 13. … дней до Рождества

Согласно плану, разработанному сестрами Лебрен, романтическому сближению месье Фернана и мадмуазель Дюбуа должно было поспособствовать драматическое действо под названием «Пропажа, поиски и счастливое обнаружение кота Бомарше». К осуществлению плана было решено привлечь коридорного Гийома, и в данный момент он стучит в дверь вдовы Симоно, зажав под мышкой шипящего и извивающегося любимца господина управляющего.

— Вот, мадам Симоно, — хитро подмигивая и аккуратно отцепляя когтистую лапу от форменной куртки, говорит коридорный, — принес вам заложника!

Мадам Симоно, ранее выразившая самое горячее желание участвовать в постановке сестер Лебрен, внимательно осматривает Бомарше, находит его «вполне недурным котярой» и сгребает в охапку. Бомарше делает пару рывков с целью высвободиться из стальных объятий вдовы, но вскоре обмякает и засыпает.

Мадам Симоно жестом отпускает Гийома, и тот с видом агента спецслужбы, только что выполнившего Невыполнимое Задание, отправляется прямо в кабинет месье Фернана, чтобы сообщить, что машина запущена, и назад пути нет.

Итак, началось!

— Бомарше-е-е! Котик мой, ты где? Кис-кис-кис! — голосом, которому позавидовал бы профессиональный трагический актер, завывает в холле отеля месье Фернан. — Котик мой пропал! Мой котик! А-а-а-а!

На сцене появляется группа поддержки в составе Амалии и Мари Лебрен.

— Ай, беда, беда, — причитает Амалия, — неужто совсем пропал? Господи Иисусе! Может, забрел куда, да и заснул?

— Не забрел он никуда, я сердцем чую! — очень натурально заламывая руки, продолжает стенать месье управляющий. — Его похитили! Его, наверное, сейчас пытают!

В холле появляются месье Каротт, его помощники Жан и Робер, несколько постояльцев отеля и слесарь месье Дрик. Все словами и жестами выражают сочувствие внезапно осиротевшему месье Фернану, и только невозмутимая мадмуазель Дюбуа взирает на происходящее из-за стойки администратора, не выказывая ни грамма ажитации.

— Да что вы, месье Фернан, — молвит она, — жив-здоров ваш кот, не переживайте! Он наверняка в кухне, расхищает запасы месье Каротта!

— Он не расхищает, я его добровольно угощаю! — задохнувшись от возмущения, вступается за «пропавшего» Бомарше шеф-повар.

— Нет, его похитили и мучат! — срываясь на рыдания, голосит управляющий.

— На кухне его нет, я только что посмотрел, — подливает масла в огонь коридорный Гийом. — Разве что на улицу удрал, а там… как бы в снегах не затерялся…

— Я не переживу, — глухо сипит управляющий и всем телом наваливается на стойку администратора, как бы теряя сознание. Мадам Дюбуа колеблется несколько мгновений, но, в конце концов, решает проявить истинно швейцарское человеколюбие — подхватив шефа под локоть, сопровождает его к дивану и бережно усаживает. Затем достает из аптечки валерьянку и, отсчитывая капли, приговаривает:

— Да найдется ваш кот, что же вы так убиваетесь! Это же всего лишь кот… то есть… я хотела сказать… я имела в виду — кто его станет похищать — это же не сын миллионера! Да и потом, Бомарше такой парши… то есть, такой боевой кот — еще неизвестно, кому было бы хуже: ему или его похитителям, вздумай они его похитить!

Закончив эту утешительную тираду, мадмуазель Дюбуа невзначай берет убитого горем месье Фернана за руку, отчего тот заметно приободряется — заметно для всех, кроме самой мадмуазель Дюбуа.