Снежный ком

И вот у месье Каротта нет иного выбора, кроме как отвечать откровенностью на откровенность. Но о чем писать? Не о том же, как он, будучи двадцатилетним помощником шеф-повара в кафе «Фуникулер» в Монте, ухаживал за дочерью директора маргариновой фабрики — но ровно до того момента, как у предприимчивого папаши девушки возникла идея расширить свой бизнес за счет выгодного брака его дочери с сыном владельца завода по производству пластиковой тары. В результате мир получил новый сорт сливочного маргарина «Альпийский завтрак» в новой, экономичной упаковке, а будущий шеф-повар «Снежного кома», в расстроенных чувствах оставив кафе «Фуникулер», отправился искать лучшей доли в Шампери.

Нет, для банковского клерка месье Клемансо такая история не подходит. Месье Каротт заводит глаза к потолку, затем вновь скользит пальцем по странице «Гобсека», и наконец, пишет:

Дорогая мадмуазель!

Ваше последнее письмо чрезвычайно тронуло меня.

Вы так еще молоды, но столько всего успели пережить!

Я же не столь опытен, боюсь, в сердечных делах. Могу поведать лишь об одной романической истории, единственной в моей жизни… Вы, верно, в этом месте смеетесь, Вам забавно слышать, что у стряпчего *зачеркнуто* банковского клерка могут быть какие-то романы. Но ведь и мне было когда-то двадцать пять лет, а в эти молодые годы я уже насмотрелся на многие удивительные дела.

Далее следует душераздирающая история о том, как юный студент экономического факультета полюбил девушку из богатой семьи женевских банкиров; как родители девушки — святые люди! — не стали препятствовать любви двух чистых сердец, хотя, конечно, мечтали для своей дочери о женихе побогаче и посолиднее; как вскоре выяснилось, что возлюбленная его смертельно больна, и как убитый горем юный Клемансо уже готов был отдать обе свои почки, лишь бы жила его любовь, но Господь наш милосердный все разрешил по-своему, и как убитые горем родители, лишившись единственной дочери, приняли ее жениха как своего собственного сына и, уйдя на покой, передали ему все свои дела.

Месье Каротт перечитывает написанное и утирает навернувшуюся слезу. Затем выводит внизу исписанного листка «Всегда Ваш, Франсуа», запечатывает конверт, надписывает его «М-ль Левуазье, лично» и с хрустом потягивается, разминая затекшие от усердного писания руки.

— Теперь не плохо бы и пожевать чего-нибудь, — молвит месье Каротт и отправляется на кухню.

Глава 8. … дней до Рождества

— Дорогой! Ужин на столе! — возвещает мадам Руж и устанавливает в центр обеденного стола супницу, расписанную снежными альпийскими пейзажами.

Жиль и Андре, уже устроившиеся за столом, хитро перемигиваются. Они отлично знают, что время от времени мам'a подмешивает в суп пап'a какую-то гадость, после которой пап'a становится сам не свой и порой устраивает форменный цирк. Каждый вечер Жиль и Андре заключают пари — будет ли отцовский суп «пустым» или «с начинкой»; сегодняшняя ставка — снежный шар с фигуркой лыжника против набора наклеек «Обитатели леса».

Наконец в столовой появляется месье Руж. Он усаживается на свой любимый продавленный стул и принимается меланхолично разглядывать узор на скатерти. Мадам Руж, с трудом скрывая возбуждение, хватает черпак и начинает разливать суп. Жиль и Андре внимательно следят за мам'a, и от их взоров не ускользает хорошо отработанная процедура подмешивания в тарелку отца порции порошка из зажатой в ладони мам'a капсулы. Сегодня проиграл Андре, и после ужина «Обитатели леса» перейдут в собственность Жиля. Однако веселье только начинается: надо лишь дождаться, пока съеденный пап'a суп усвоится, и зелье начнет действовать.

Мадам Руж тем временем делает вид, что всецело поглощена распределением по тарелкам тушеной телятины с горошком, но то и дело бросает напряженный взгляд на супруга.

И наконец — вот оно! Жиль пинает брата локтем в бок, призывая не пропустить зрелище, а мадам Руж резко подается вперед, едва не перевернув соусницу. Месье Руж обводит семейство мутным взором, словно только что очнулся от долгого сна, затем резко отставляет тарелку с недоеденной телятиной, вскакивает и делает заявление:

— Опоссумы в опасности!

Жиль и Андре спешно перебирают наклейки, чтобы найти среди обитателей леса опоссума, а месье Руж, надев на голову крышку от блюда с телятиной, стремительно выбегает из дома с громкими криками «Спасем опоссумов!»

— Доедайте, мальчики, и поднимайтесь к себе, — мадам Руж тяжело вздыхает, а затем достает из рукава маленькую записную книжечку и делает запись: «Пипофезин минус. Триптизол? Тертый женьшень».

Тем временем месье Руж добирается до булочной месье Бриша, вбегает туда как раз в тот момент, когда хозяин заведения упаковывает кекс «Альпийская горка» для семейства Тибу, и, картинно воздев руки, кричит: «Спасем опоссумов!»

Семейство Тибу испуганно жмется к прилавку, но месье Бриш, привычный к резким переменам в темпераменте месье Ружа, не теряет самообладания и молвит:

— Конечно-конечно, месье Руж, непременно спасем! Как не спасти! Вот только обслужу мадам и месье Тибу, и сразу же присоединюсь к вам! Вы пока бегите вперед, разведайте обстановку, а я уж следом!

Месье Руж отдает булочнику честь, приложив ребро ладони к крышке блюда, словно к военному шлему, и выскакивает прочь. Следующую остановку он делает в табачной лавке мадам Женевьевы Нёв. Мадам Нёв, как и все остальные жители Шампери, отлично знакома с возможными последствиями фармацевтических опытов мадам Руж, а потому явление месье Ружа в облике спасателя опоссумов ее нисколько не удивляет и даже, надо признать, развлекает.

— Спасем опоссумов! — взывает месье Руж.

Мадам Нёв, отложив в сторону вечерний выпуск «Альпийского вестника», с интересом рассматривает головной убор месье Ружа, а затем спрашивает:

— А что такое нынче с опоссумами?

— Они в опасности! — без запинки рапортует месье Руж.

— Святые угодники! — картинно изумляется мадам Нёв.

— Не угодники, а опоссумы! — гневно насупив брови, поправляет месье Руж. — Но мы их спасем! Вы же поможете мне спасти их?

— О, ну о чем речь, месье Руж, — примирительно молвит мадам Нёв, отправляя в рот карамельку, — конечно, поможем. Делов то. Вы главное не волнуйтесь! Хотите карамельку?

— Не хочу я карамельку! Я хочу спасти опоссумов! Несчастные твари в опасности! — уже во весь голос кричит месье Руж, и в этом момент в дверях табачной лавки показывается мадам Руж со спасательным набором из одеяла и термоса с успокоительным ромашковым чаем.

Спустя десять минут спеленатого, словно мумия, спасателя опоссумов увозят домой, а мадам Нёв вешает на дверь лавки табличку «Закрыто» и спешит в подсобку, чтобы позвонить своей приятельнице мадам Арно и сообщить о только что произошедшем инциденте.