Снежный путь

— Я тебя сейчас изувечу так, что никакая Святая не спасёт. — Пообещал Охотник храмовнику. — Где Храм?!!

— Двенадцать этажей вверх по этой лестнице, потом по прорубленному в снегу и льду коридору пятьдесят метров до соседнего здания. Оттуда сразу направо, потом налево. Там ещё лестница. По ней ещё пятнадцать этажей на самый верх до бывшего пентхауза, где сейчас Храм.

Охотник вытащил нож из раны, после чего пообещал:

— Если ты солгал — я вернусь.

— Я не солгал. — Ответил страж. — Но ты не вернёшься. Тебя убьют по дороге. Нас слишком много.

— Заткнись. — Сказал на это Охотник и хорошенько врезал храмовнику под челюсть. Тот упал на пол и остался без движения.

А Охотник и Псы побежали дальше. «Подумать только, — размышлял он на бегу, — а я ведь сделал этому гаду одолжение. Теперь к нему наверняка придёт Святая…»

Охрану средних уровней, которую на них везде представляли пары храмовников, Охотник и Псы сметали без каких-либо проблем. Ситуация облегчалась ещё и тем, что некоторые, завидев несущихся на них Охотника с перекошенным яростью лицом и двух Псов Войны, с выпущенными на всю длину когтями, просто разбегались. Но те, кто разбегались, тут же поднимали тревогу и к ним со всех сторон спешило подкрепление. Оставалось уповать только на скорость. И вроде как получалось. Топот многочисленных ног позади не затихал, но и не нарастал.

Заминка возникла только возле того самого перехода до соседнего здания, вырубленного в снегу, про который упоминал допрошенный с пристрастием страж. Вход в переход охранял сразу десяток храмовников. Мало того, храмовников с тугими, усиленными луками, которыми они и не преминули воспользоваться.

Вспороли воздух тяжёлые охотничьи стрелы с крупными стальными наконечниками, что запросто пробивают навылет даже толстенный хитиновый панцирь, но… но Охотника и Псов уже не было там, куда они ударили. А второго выстрела стража сделать не успела и схватилась за ножи.

Однако к бою изготовились только восемь. Двое побежали по переходу на другую сторону. Их намерения не вызывали никаких сомнений.

— Поллукс! — Крикнул Охотник, прежде чем они с Немезидой обрушились на загородивших дорогу.

Поллукс всё понял и, проскользнув между дерущимися, помчался за убегающими. Он настиг их буквально в три прыжка. Засвистел костяной наконечник на хвосте, замелькали когти, залязгали челюсти. Справившийся за несколько мгновений со своей работой Пёс развернулся и помчался на помощь своей «стае», а стражи остались неподвижно лежать в коридоре. И его помощь оказалась очень кстати.

Несмотря на то, что Охотник бился уже двумя ножами, а звериная ярость Немезиды не знала границ, их всё-таки понемногу теснили. И, что самое неприятное, топот ног с лестницы становился всё громче и громче. Ещё немного — и им ударят в спину. Поллукс же помог переломить ход сражения, ударив в спину противнику. Плотный строй храмовников распался, а скоро и вовсе перестал существовать. Ещё бы не крики умирающих и раненых… Охотник имел основания опасаться, что их вопли будут услышаны на другой стороне перехода.

Так и получилось. Как только они выскочили на другой его стороне, тут же их встретили стрелы. Охотник успел слегка податься в сторону, но недостаточно быстро. Одна из стрел насквозь просадила плечо, а другая оставила глубокую царапину на боку. Краем глаза он увидел, что Псам тоже досталось, но не фатально, а в следующее мгновение началась очередная драка.

Торчащая в плече стрела мешала, но боли он, слава богу, не чувствовал. Он знал, что она придёт позже, но пока он был целиком поглощён горячкой боя. А сама простреленная рука вполне сохранила функциональность. Да даже если бы и не сохранила — выбора у него всё равно не наблюдалось, только драться.

Когда они смяли очередной заслон, Охотник увидел преследователей, уже покрывших половину перехода. Двое резко взмахнули руками и брошенные умело и сильно ножи прошли совсем рядом. «Да чтоб вас!» — чертыхнулся он и, сопровождаемый Псами вывалился на ближайшую лестницу. И опять безумие стремительного бега наверх, прерываемое жаркими, но скоротечными схватками. Вот только усталость уже начинала замедлять движения и реакцию.

Когда они добрались таки до Верхнего Храма, он уже почти ничего не видел — перед глазами стоял сплошной багровый туман, из-за которого он видел только то, что находилось непосредственно перед ним, да и то картинка изрядно расплывалась. В ушах грохотал ниагарский водопад, дыхание стало надсадным и хриплым, сердце долбило так, что грозило разорвать грудную клетку. С ходу высадив закрытую дверь Храма он ворвался внутрь, с ног до головы покрытый как своей, так и чужой кровью. Псы мало чем от него отличались. Их шерсть уже давно из белой превратилась в красную.

По инерции он сделал ещё несколько прыжков и остановился. Псы застыли рядом. Прямо перед ним, от пола до потолка, возвышалась самая настоящая гильотина, а Хаим и Сара, бледные, со связанными руками стояли рядом с ней на коленях и шептали молитвы. Читавший им приговор кормчий замер на полуслове и остекленевшими глазами воззрился на посмевших прервать церемонию.

И тут только Охотник заметил, что он окружён. И уже блестели в руках ножи, смотрели прямо в грудь многочисленные стрелы и не представлялось никакой возможности не то, что помочь тем, ради кого он здесь и оказался, а хотя бы самому унести отсюда ноги.

— Убить!!! — Страшным голосом заорал вскочивший со своего места, очень напоминающего трон, Падре.

Но тут же раздался и другой голос. Тихий, но не менее властный:

— Стойте! — Из-за трона показалась Святая и жестом приказала храмовникам опустить оружие. Те послушались. Однако стрелы, теперь смотревшие в землю, по-прежнему оставались на тетивах, а ножи и не думали возвращаться в ножны.

— Я сказал убить! — Снова прокричал Падре.

Верные только ему и никому более два десятка телохранителей вскинули луки, но Святая повела бровью и они беззвучно попадали на пол.

— Ещё раз посмеешь оспорить мой приказ, — ледяным голосом уведомила она застывшего отца-основателя, — и у «Ковчега» будет новый Падре.

Тот побелел, сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев, из горла вырвался невразумительный клёкот, но сделал сначала один шаг назад, потом другой, а потом просто упал на «трон» и остановившимся взглядом уставился в пространство перед собой. Повисла такая плотная тишина, что стало слышимым не только дыхание собравшихся, но и биение их сердец. Как понял Охотник, Святая первый раз за всё время своего пребывания здесь столь недвусмысленно указала Падре на его место. Теперь у «Ковчега», похоже, наступали иные времена.

Святая спустилась с возвышения, на котором стоял «трон», подошла к Охотнику и произнесла голосом, в котором отчётливо слышалась ирония:

— Я вижу, ты уже набрался сил…

Он ничего ей не ответил. Вместо ответа он обернулся и увидел, что преследовавшие его чуть ли не с самых нижних этажей храмовники уже подбегают к выломанной двери Храма.

— Они не посмеют переступить порог без моего на то разрешения. — То ли успокоила, то ли намекнула Святая. — Что привело тебя сюда?

— А то ты не знаешь. — Прохрипел он.