Снежный путь

— Догадываюсь. — Ровно ответила она. — Но кто они тебе?

Охотник молчал, старательно избегая её пронзительного взгляда.

— Ну что ж, сформулируем по-другому. Зачем ты их спасаешь?

— Они… — Охотник в упор посмотрел ей прямо в зелёные глаза. — Они…

— Ну?

— Они хорошие люди.

— Вот как… Интересно. — На красивом лице Святой отразилось то ли подлинное, то ли поддельное удивление. — Настолько хорошие, что ты готов умереть за них?

— Я готов умереть за них. — Не отводя взгляда ответил он.

— И почему же?

— Потому, что умирая за них, я умру за себя. Я умру человеком.

— Ого! — Опять в голосе Святой пробились ироничные нотки. — Какие речи! Но как же быть с остальными присутствующими здесь?

— А в чём проблема?

— Проблема в том, что эти остальные как раз считают твоих… друзей… не хорошими… Настолько нехорошими, что приговорили их к смерти. По-твоему получается, что это именно они нехорошие? По-твоему получается, что это именно они — не люди. Нелюди. Так?

— Я не хочу играть в слова. — Ответил на это Охотник, так и не отводя взгляда. — И ты сама не хуже меня знаешь ответы на те вопросы, что задаёшь. К чему этот фарс? Просто отпусти их со мной. И мы уйдём. Сегодня же.

— С тобой? А они согласны?

— А у них есть из чего выбирать?

— А если не отпущу?

— Я буду драться.

— Ты умрёшь. Как и твои собаки.

— Это мы уже обсудили. Помнишь?

Святая рассмеялась ненатуральным смехом. Но взмахнула рукой и Хаима с Сарой развязали.

— Вы согласны покинуть «Ковчег» с этим человеком? — Спросила она у них. Вместо ответа Хаим и Сара, всё ещё не верящие в своё спасение, подошли и встали рядом с Охотником.

— Что ж, — сказала на это Святая, — ответ очевиден. Однако…

— Чего тебе ещё? — Раздражённо спросил Охотник.

— Ты убил и покалечил много моих людей. Как нам с этим быть?

— Тех, кого покалечил, тех исцелишь… как-нибудь… — теперь уже в голосе Охотника звучала ирония, — а что касается остальных — мне очень жаль. Если бы они порасторопней убегали с дороги, то ничего бы с ними и не случилось. К тому же, амнезия у меня, а не у тебя, как я понимаю. А ты сама говорила, что я нужен тебе живым.

— Хаа-а-аамишь… — Протянула Святая, расплывшись тем не менее в улыбке. — Мне это нравится….

— Мы можем идти?

— Да. Вас не тронут. У вас ровно час на сборы, по истечении которого вы должны будете покинуть «Ковчег». Вас обеспечат тёплой одеждой, запасом продовольствия, парой саней… Что же касается оружия… то я вижу, что ты им уже разжился. Однако тебе дадут и лук. Умеешь ты из него стрелять, или нет, то уже не моя проблема. Помимо всего прочего, несмотря на то, что тебе досталось, исцелять я тебя больше не буду — сам виноват. Но тебя перевяжут и обеспечат противовоспалительной мазью и известным количеством чистых повязок. Как ты будешь с этим делом управляться, то меня тоже не волнует. Хаим покажет тебе дорогу к Горам. Ты ведь туда пойдёшь, как я понимаю?

— Да.

— Старика я предупрежу, чтобы встречал. Там ты сможешь забрать и «БВ», и «Кару», и «Громы». Всё. Разговор закончен.

— У меня было ещё плазменное ружьё.

— Ничего не знаю. Уходи.

Когда Охотник в сопровождении своих друзей и Псов выбрался на поверхность, даже рассеянный солнечный свет показался ему очень ярким. Благо, к комплекту действительно тёплой одежды, закрывавшей его всего, включая и лицо, прилагались ещё и защитные очки, которые спасали от ветра и холода глаза, а заодно и защищали их от излишне яркого, после полумрака подземелий, света.

На поверхности же собралось, как показалось Охотнику, всё население «Ковчега». Но собралось только лишь для того, чтобы улюлюкать, свистеть, плевать, осыпать проклятиями и бросать в уходящих снежки, старательно доведённые до состояния смёрзшегося куска льда.

Хаим чертыхался, Сара глухо стонала, не понять, отчего больше — от болезненных попаданий снежков или от унижения, Псы огрызались… Один Охотник шёл ровно, спокойно, высоко подняв голову. Он не собирался закрываться, отворачиваться или предпринимать ещё какие-либо действия, которые бы показали беснующейся толпе, что он обращает на неё хоть сколько-нибудь внимания. Мало того, он откинул капюшон, снял шапку и с непокрытой головой, глядя прямо перед собой, степенно шествовал мимо двух рядов «провожающих». Он не бежал, он уходил.

Пара снежков попала прямо в голову, рассадив её до крови. Но он даже бровью не повёл. Псы дёрнулись разорвать обидчиков, но он ухватил их за загривки. Больше таких снежков никто не кидал. Мало того, постепенно свист и улюлюканье стихали, а уж за пределы собственно «Ковчега» компания выходила вообще в полной тишине.

Когда же они проходили мимо самого дальнего поста, охраняющего подступы к «Ковчегу», стоящие там в дозоре воины вытянулись и ударили копьями по наборным щитам.

«Что ж, — подумал Охотник, надевая шапку и накидывая на неё капюшон, — может они и не совсем безнадёжны…»

Глава 6. Пустыня

Долгое время компания шла в полном молчании. Что только понятно. Хаим и Сара были слишком оглушены тем, что их привычный мир, какой бы он ни был, но свой, родной, остался далеко позади. А всё, что ожидает их впереди, так это неизвестность и полная опасностей, зачастую смертельных, дорога. От этого становилось настолько не по себе, что просто до жути.

Охотник же, выйдя из «Ковчега», тут же о нём и забыл, только время от времени досадливо морщась, когда выступивший пот попадал в свежие раны — ощущения от этого приключались малоприятные. Все же его мысли сосредоточились теперь на ближайшей задаче — добраться до Гор и не пойти на прокорм какой-нибудь зверушке-переростку. Или стае недоростков.

Псы его опасения разделяли полностью. Поэтому стоило им оказаться на просторе, как они сразу разбежались в стороны и только смутно угадывались где-то впереди — осуществляли разведку местности. Под их присмотром ощущалось гораздо спокойней. Он не сомневался, что случись какая опасность, они первыми её заметят.

Как-то так само собой получилось, что они шли цепочкой — Охотник впереди, с петлёй саней через плечо, посередине — Сара, а позади — Хаим со вторыми санями. Однако скоро Охотник заметил, что Хаим и Сара, непривычные к долгим переходам, заметно отстают. Тогда он сбавил шаг и постарался приспособиться к их скорости перемещения. Если кто нападёт, то лучше держаться поближе друг к другу. Но всё равно он время от времени забывался и вырывался далеко вперёд. Настолько, что иногда ему приходилось просто останавливаться и ждать.

Когда он дождался их в очередной раз, он спросил у Хаима:

— Ты ж ходил с добытчиками вроде? Чего еле тащишься?

— Я не тащил саней. — Выдохнул Хаим.

— Ничего, привыкнешь… — Успокоил Охотник.

— Если сначала не помру.

— Не помрёшь.

— Точно знаешь?

— Ага. А сейчас я лучше пойду позади вас.

— И зачем?

— Пинать вас буду, как останавливаться начнёте.

— Да ну тебя…

И всё же Охотник пошёл позади. Пинать не пинал, но зато теперь имел возможность следить за бедолагами постоянно. Когда же Хаима начало заметно раскачивать, он объявил привал, хотя и считал, что ещё не время. Скинув с плеча петлю, он сел прямо на сани. Сара же села там же, где остановилась. Прямо в снег. А Хаим не сел, а повалился на твёрдый наст, так и не снимая петли. Охотник, поглядывая на молодых людей, начал потихоньку сомневаться — правильно ли он сделал, потащив их с собой? Может было бы гораздо гуманней и милосердней позволить фанатикам из «Ковчега» закончить начатое дело?