Соавторы

Отравить не получилось - что-нибудь другое придумают. Ты поосторожней будь.

–  Оставь меня, Глаша, - голос у Богданова усталый и печальный.
– И не смей втягивать меня в эти идиотские разговоры. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Принеси мне из кабинета папку, она на столе лежит, я над рукописью поработаю. Хорошо тут у камина, тепло…

И не мешай мне.

–  Не буду, Глебушка, не буду, работай спокойно.

А только, может, передумаешь насчет обеда-то? А? Оставайся дома, пригласи своего гостя к нам, я хороший сервиз поставлю, приборы серебряные положу, салфеточки накрахмаленные, хрусталь, стыдно не будет. А, Глебушка?

–  Глашенька, - теперь у Богданова голос был хоть и усталый, но не такой печальный, в нем, зазвучали нежность и тепло, - я тебя очень люблю. Ты единственный близкий человек, который у меня остался. Я тебя знаю столько, сколько самого себя помню. Меньше всего на свете я хотел бы тебя обидеть. И если я не обедаю сегодня дома, то только потому, что так нужно. Не обижайся на меня, старушка моя дорогая. Иди ко мне, я тебя поцелую.

"Барин - он и есть барин", - с непонятно откуда взявшимся раздражением подумал Слава Боровенко. Хочешь поцеловать старуху, так оторви задницу от кресла, встань, подойди и поцелуй. А то "иди ко мне, я тебя поцелую", как будто одолжение делает. Посиживает себе в мягком креслице, ножки подагрические у камина греет, страницами шелестит, великого мастера пера из себя изображает, а к старухе, несмотря на все ласковые слова, относится как к прислуге. В каком-то интервью Богданов говорил, что Глафира Митрофановна его с трех лет нянчила, то есть он вырос у нее на руках. Если так, то Глеб Борисович должен к ней как к матери относиться, а не как к прислуге.

Слава подумал о своей матери. Да он пылинки с нее сдувать готов! Всю жизнь мама рядом с ним, всегда готова прийти на помощь, приласкать, утешить. Жаль, что нельзя рассказать ей о том, что происходило с ее внуком Юриком и что происходит сейчас с ее сыном и невесткой, мама этого не переживет. Как можно признаться ей, что он, Слава, давал огромную взятку, чтобы вытащить Юрку из тюрьмы? Как сказать, что из-за этого он вынужден нанимать квартирного вора, прослушивать квартиру известного писателя, следить за ним самим и его соавторами? То, что он делает, предосудительно само по себе, но гораздо хуже то, ради чего он это делает. Он ищет материалы, разоблачение преступников, и вовсе не для того, чтобы восторжествовало правосудие, а для того, чтобы этих самых преступников от правосудия спасти.

Разве можно допустить, чтобы мама знала об этом?

Его тяготило, что есть вещи, которые ему приходится скрывать от матери. В ее глазах он - чудесный, порядочный, благородный и честный человек, любящий сын, муж и отец. И каждый раз, глядя в ее полные нежности глаза, он внутренне мертвеет от мысли о том, что он не такой, совсем не такой, и если она узнает, какой он на самом деле, она его разлюбит. Или умрет от горя. Если бы Юрка получил срок и пошел в зону, это стало бы их общим горем, и можно было бы обсуждать его с мамой, и горевать на ее плече, чувствуя, как теплая рука гладит, утешает, вливает в него силы. И Слава по-прежнему не только оставался бы в ее глазах честным и порядочным, но и искренне считал бы себя таковым и не думал бы каждый раз, что получает от матери то, чего не заслужил, чего недостоин. Он при встречах с матерью не чувствовал бы себя вором. На одной чаше весов - любовь матери, на другой - судьба сына. И как тут взвешивать? Заглядывая внутрь самого себя, Слава Боровенко честно признавался, что если бы принимал решение один, то принял бы его в пользу матери. Решение всегда нужно принимать в пользу того, кто слабее. Юрка виноват, вот пусть и отвечает. Молодой, здоровый, сильный балбес.

Мать ни в чем не виновата, и отвечать ей не за что. Но решение он принимал не один. Была еще Лиза. Лиза, для которой не было и нет ничего важнее в жизни, чем сын.

Слава хорошо относился к жене и даже почти не изменял ей, во всяком случае, серьезно, с длительными глубокими отношениями. Но в глубине души винил ее в том, что изменились его отношения с матерью. Это она, Лиза, настояла на том, что Юрку надо спасать любыми средствами, чего бы это ни стоило. Это она заставила Славу идти к тому начальнику, Андрею Степановичу, и давать ему деньги. И это из-за нее, из-за Лизы, он теперь старается реже бывать у мамы, потому что невыносимо, о господи, как невыносимо видеть в ее глазах такую безоглядную любовь, которой он уже недостоин.

Маму свою Боровенко боготворил. Поэтому картина, когда он сказал бы ей: "Иди сюда, я тебя поцелую", показалась ему по меньшей мере кощунственной.

***

Для поиска ответов на свои вопросы Настя Каменская самым перспективным собеседником сочла жену Алишера Уразова, которая по паспорту именовалась Нурией Салахетдиновной, но в быту звалась Норой Сергеевной или, чаще, просто Норой. Ведь Алишер, он же Алик, Уразов является деловым партнером Егора Витальевича Сафронова, они вместе владеют симпатичным небольшим кафе, и Уразов вполне может знать истинные причины, побудившие Егора жениться на Лене Щеткиной, более того, он мог поделиться своими знаниями с женой. Поэтому жена Уразова стояла у Насти в списке под номером один.

–  Расскажи мне о ней, - попросила она Андрея Чеботаева, который в течение пяти дней после убийства Елены занимался опросом свидетелей.
– Что собой представляет эта Нора?

Оперативник взмахнул невероятной длины ресницами, служащими постоянным поводом для шуток и даже дружеских издевок, и бросил на Настю лукавый взгляд.

–  Ты, конечно, ждешь, что я начну рассказывать тебе, какая она глупая и пустая баба, - заявил он.

–  Почему?
– удивилась Настя.
– Почему ты решил, что я этого жду?

–  Потому что о женах "новых русских" принято думать именно так. Стереотип. "Новые русские" обязательно туповатые, хамоватые и обалдевшие от свалившихся на них денег, а их жены непременно круглые дуры, способные думать только о тряпках, цацках, пластических операциях и курортах. Ведь так?

–  Стереотип действительно есть, - согласилась она.
– Правда, не все ему соответствуют. Так что Нора?

Не соответствует?

–  В основном нет, - улыбнулся Андрей.
– Красивая умная тетка, очень, между прочим, образованная.

–  Даже так? И где она училась?

–  Да не в том смысле, что у нее высшее образование, - засмеялся Андрей, - образования-то у нее как раз никакого нет. Выскочила замуж сразу после окончания школы и плотно занялась рождением детей. У нее их четверо, мал мала меньше. Это в тридцать-то лет! По-моему, она как раз сейчас в очередной раз беременна.

–  Откуда же у нее образованность при такой-то жизни?
– усомнилась Настя.
– Беременности, роды, пеленки, кормления, стирки, уборки. Образованность сюда как-то не помещается. Да и красоту сохранить вряд ли удастся.

–  Нора Сергеевна очень любит читать, - пояснил Чеботаев.
– Всю жизнь любила, с самого детства. А поскольку денег в семье более чем достаточно, то у Уразовых наличествуют и няньки числом две, и домработница, а Нора Сергеевна осуществляет общий контроль и предается любимому занятию, то есть читает. А что касаемо до ее неземной красоты, то Нора Сергеевна исправно посещает разнообразные салоны и солярии. Нет, Настасья, я серьезно, Нора Уразова очень приятная тетка, и показания дает толково. У меня, во всяком случае, не было оснований сомневаться в ее искренности. А ты что, засомневалась? Тебе в ее показаниях что-то не понравилось? Или я что-то упустил?

В голосе сыщика явственно зазвучало беспокойство, ведь всегда неприятно, если в твоей работе находят ошибки, особенно явные. И не спасает даже то обстоятельство, что Настю Каменскую Андрей знал давно, она не является его начальником, а всего лишь куратором "от Петровки", и как бы ни сложилось дело, она никогда не повысит на него голос и не позволит себе никаких резких высказываний. Все равно неприятно…

–  Андрюша, как тебе показалось, эта Нора в курсе дел своего мужа?

–  Абсолютно в курсе, - уверенно ответил тот.
– Все знает. Уразов, в отличие от Сафронова, птица покрупнее, это Сафронов у нас мелким бизнесом занят, всего-то навсего один салон, две парикмахерские и одно кафе на паях. А у Уразова это самое кафе - так, тьфу, игрушечка.