Собирай и властвуй

Знакомство с капитаном галеры, Браном, убедило в одном: неизведанного в мире океан, изведанного - капелька. Байками Бран сыпал, как из рога изобилия, а Рута не уставала слушать.

– Эй, красавица, слышь-ка, о Блуждающем острове тебе ещё не рассказывал! А история знатная, да-а.

– Ты бы за штурвалом следил, красавец, - ворчит по привычке Натала.

– Не встревай, женщина, - отмахивается Бран, - не с тобой разговор.

– Стало быть, за красавицу ты меня не считаешь? Ну, хоть за женщину, и то хлеб...

– Не обращай на эту гарпию внимания, - капитан подкручивает ус, - сюда слушай. Сказывают, есть в морях Внешнего океана хитрый такой островочек, на месте ему не сидится, сегодня здесь, завтра - там, да-а...

– Собеседница твоя и сама как тот островок, - усмехается Натала, - сегодня здесь, а завтра - там!

– Не гневи меня, женщина, - рычит Бран, - за борт же сброшу!

– Хорошо, хорошо, уговорил, пойду големов проверю, - Натала воздевает в жесте примирения руки.
– А то один с левой стороны совсем унылый, да-а...

– Значится, на чём это я...
– капитан поправляет повязку через левый глаз, - а, ну да, Блуждающий остров. Сказывают, талисманов там видимо-невидимо, сокровищ - выше крыши, что на башне, и если тот островок сыскать, разбогатеешь в один миг, да-а...

Рута провожает "грифы" взглядом, время возвращаться в башню. Как же там стало скучно! Кунг занят важным исследованием, очень важным, внимания не уделяет ни малейшего. Сбежала бы, да некуда. Почему, ну, почему Натала не взяла с собой?

– А ты неплохо устроилась, - Натала осмотрела комнату, постучала согнутым пальцем по "окну", - я попрощаться.

– Уплываешь? Так скоро?

– Да, очень выгодное предложение. И, предваряя твой следующий вопрос: со мной нельзя.

– Почему?

– На Беллкор плывём, а там последнее время неспокойно. Что-то большое затевается, верь мне, схлестнётся север с югом.

– Береги себя, - Рута порывисто обняла, - и спасибо за всё...

– Только соплей не надо, - Натала неуверенно похлопала по спине, - не люблю я их, знаешь же. Будь умницей, детка, пантеон даст, ещё свидимся...

Прихотливые улочки Декабрины, Рута не спешит, подолгу задерживается у торговых рядов. Приценивается к серёжкам из жемчуга, когда гремит взрыв, земля вздрагивает. Огненная кисть раскрашивает небо красным, с той стороны раскрашивает, где башня Кунга. Рвётся крик, но Рута молчит, нужно бежать, но стоит. Как же сделать шаг, как сдвинуться с места? У башни она через час, осталось от башни мало: камень, растёкшийся, будто вода, земля, спёкшаяся камнем. Рута чувствует жар, идущий от развалин, и на щеках тоже жар - слёзы, а мимо пробегает сорванец с осколком волшебного льда, в осколке - небо с грифоном.

[3]

Пристань Декабрины быстро удаляется, набравший ветер в паруса катамаран мчится стрелой. Рута стоит, опёршись о релинг левой кормы, с правой что-то кричит Тай, размахивает руками.

– Наше направление...
– разбирает она, - на запад!

Да уж, не поспоришь, хотя до сих пор Руте не верится, что плывёт в Играгуд, увидит волшебную страну цвергов своими глазами. Города-мегаполисы с цитаделями и куполами, дороги-магистрали, полные самоходных повозок и скороходных волшебных животных, големы величиною с дом и ноготок мизинца, летающие баржи...

– Девочек не забыла покормить?

Подходит Ядвига, недовольная и злая, как всегда. Короткое кнутовище стека похлопывает по бедру, тёмные волосы зачёсаны назад и убраны под заколку, карие глаза, как камешки.

– Да, конечно. Лира, с хохолком которая, злющая до невозможности, палец едва не откусила.

– Она на море всегда такая, привыкай.

Оставшись одна, Рута искала работу, долго не могла найти ничего подходящего. Пока не увидела объявления, очень яркого, с четырьмя звездочками по углам, пятой в центре. Цирку требовалась танцовщица, причём срочно. Не теряя ни минуты, Рута отправилась в указанное место: на палубу стоявшего в порту катамарана. Как и объявление, раскрашен тот был ярко: борт левой палубы в звёздах, правой - в полосах, во всю длину левой кормы слово "звёздный", правой - "свет". Имя как корабля, так и труппы.

– О-хо-хо, посмотрим на тебя, - седоусый силач берёт за подбородок. Пальцы жесткие, шершавые, как неотёсанное дерево.
– А личико ничего, хм, смазливое...

– Ага, мне тоже нравится, - говорит парень с лицом не менее смазливым. Длинные его волосы собраны в хвост, и мягкие, наверное, как у Барагуза.

– Мелочи, - ворчит усач, - нужно смотреть, как двигается. Спляши, лисичка, а мы посмотрим.

– Что, прямо здесь?

– Кхм, а где ж ещё? Впрочем, если умеешь на воде отплясывать, возьмём без промедления...

Сбросив плащ, Рута показывает, что умеет, а умеет она немало.

– Во даёт!
– парень корчит умильные рожицы.
– Не знаю, как тебе, дружище Олдос, а мне лисичка нравится всё больше. Не хуже Хлои будет, упокой пантеон её пламенную душу...

– Речь о прежней танцовщице, так?
– спрашивает Рута после танца, спрашивает с испугом.
– Она погибла?

– Ага, разорвали гарпии, - парень продолжает дурачиться.
– Я даже знаю, какая именно - самая из них главная...

– Заткнись, - говорит Олдос и парень тут же затыкается.
– Спору нет, девчонка хороша, но выслушаем и другую половину.

– Звать их?

– Зови.

Катамаран мчался всё быстрей и быстрей, причём на одних парусах. Рута с жадностью вдыхала солёный ветер, солёные же истории Тая, успевшего не только перебраться с правой палубы на левую, но и приобнять за талию, слушала вполуха. Материал парусов - булатик, ткань столь же эластичная, сколь и прочная, частица заключённого в ней волшебства расходится по полотну замысловатыми узорами. На случай безветрия два артефакта-механизма, и артефактов-опреснителей тоже два, и артефактов-кухонь. Плавание будет долгим, тут уж ничего не поделаешь, но безнадёжным его не назвать.

– Издеваетесь?
– Ядвига постукивает кнутовищем по бедру, - она же хлипкая, как рыхлый снег, того и гляди, растает.

– Мнения аналогичного, - кивает Вурфин, худой горбоносый старик.

– Что же, паритет, - Олдос дёргает длинный ус, - за мной решение. Дам, кхм, девчонке шанс. Выдержит программу в Декабрине - возьмём в труппу, сломается - найдём замену.

– Не помню, Олдос, говорил ли, - восклицает парень, уже успевший шепнуть на ухо Руте, что зовут его Тай, - но ты определенно голова!