Соблазн гнева

Ольга все так же предлагала ей разные книги, которых Марина не читала, а однажды, зайдя в гости и окинув квартиру соседки критическим взглядом, Ольга предложила:

– Не хочешь тут все переделать? У меня есть знакомые студенты-дизайнеры, они бы ради практики могли тебе бесплатно ремонт сделать. Что-нибудь особо художественное, а? Ты только материалы купишь, и все.

Студенты, грустно подумала Марина, тоже, наверное, умничать начнут. Ну их к черту.

– Не хочется, – коротко ответила она подруге.

– А как у вас с Левой отношения складываются? – осторожно поинтересовалась Ольга.

– Никак, – пожала плечами Марина. – Он такой же, как Кирилл. Придет, пирожков налопается, наговорит умных вещей, и привет.

– Жаль.

Но Марине жаль не было. Наоборот, на этот раз она твердо решила, что постарается выставить Леву как можно скорее, что ни к чему ей терпеть человека, абсолютно ей чужого и чуждого. Тем более что на самом деле в этот раз все было гораздо хуже, чем с Кириллом. Кирилл просто старался навязать Марине свои взгляды, заставлял читать разные умные книги (черта с два у него что-то получилось!), но он даже и не пытался заглянуть в Маринин ум, понять ее. А вот Лева…

Он приходил в гости, как хирург на операцию.

Он прямо с порога начинал задавать вопросы, препарируя Марину, как студенты в анатомичке препарируют трупы. Он был безжалостен, он старался заглянуть в самую глубь…

Марина защищалась как могла, однако Лева был сильнее.

Но изредка он говорил вещи, заставлявшие Марину надолго задуматься.

Лева очень любил рассуждать на абстрактные темы, но опять же с целью вырвать у Марины какое-нибудь неосторожное высказывание. И вот однажды он начал говорить о надежде и о том, что только она и поддерживает людей в отчаянные моменты. Но у Марины было на этот счет другое мнение, и она, не подумав как следует, выложила его:

– Надежда иногда может свести с ума.

– Ну, это твой личный взгляд, – снисходительно бросил Лева. – Хотя на самом деле твоя беда не в том, что ты надеешься на нечто нереальное. Твоя главная проблема другая. Тебе просто очень нравится злиться, гневаться на других, и от этого тебе так тяжело.

– Что? – возмущенно вскрикнула Марина. – Мне нравится злиться?! Да ты соображаешь, что говоришь?!

– Соображаю, – усмехнулся Лева. – Ты всех ненавидишь, всех считаешь виноватыми в собственных бедах и ошибках.

– Я не ошибаюсь!

– А если подумать? – спокойным, ровным тоном возразил сценарист номер два. – Если подумать как следует? Взрываешься ни с того ни с сего, кричишь, ругаешься – в общем, производишь впечатление полной психопатки.

– А если я не могу сдержаться? – закричала Марина.

– Можешь, милая, еще как можешь! Ты ведь не скандалишь там и тогда, где и когда тебе могут дать настоящий отпор. Ты разве сама этого не осознаешь? Не замечаешь?

– Да ничего подобного!

– Подумай об этом на досуге, – холодно посоветовал Лева. – И еще. Ты любому человеку обязательно находишь не слишком изящное определение. Почему? С какой целью? Разве это не подсознательное желание обидеть, встать выше?

Марина непонимающе уставилась на сценариста номер два:

– О чем это ты?

Лева надменно усмехнулся:

– Вы ведь с Ольгой подруги, правильно?

– Да, конечно. Я ее очень люблю.

– Может, и любишь, но за глаза почему-то постоянно обзываешь сушеным кузнечиком. Что это за любовь такая странная? Почему кузнечик?

– Потому что похожа, – брякнула Марина.

– А я на кого похож? – слегка заинтересовался Лева.

Наверное, он думал, что Марина смутится, что своим вопросом он заставит ее покраснеть и отступить, как обычно, – однако Марина уже пошла вразнос.

– Ты? На холеную жабу!

– Опа-на, – озадаченно пробормотал Лева. – Почему на жабу?

– Рот большой, – усмехнулась Марина. – Ладно, извини, я не хотела тебя обидеть. – Она действительно не хотела. В этот раз – не хотела. – Просто очень уж ты меня достал своими поучениями.

– Да я и не обиделся… Мне очень интересно, как ты видишь людей, какие у тебя образы рождаются.

– Опять ты за свое!

– Все, не буду.

Когда Лева ушел, Марина, занявшись мытьем чайных чашек, первым делом, конечно же, вспомнила заявление сценариста о том, что ей якобы нравится гневаться. Что за чушь! Что за наглость! Надо же было такое заявить! Ей нравится злиться! Это уж чересчур. Как будто такое может кому-то понравиться! Дрянь этот Лева, только и всего.

Надо поскорее его выставить. Но так, чтобы Ольга не восприняла это как новый демарш со стороны Марины.

Два или три визита сценариста номер два прошли относительно спокойно, а потом снова между ним и Мариной вспыхнула ссора. И снова все началось с сущего пустяка.

Лева, как обычно, пришел подкормиться на халяву (это Марина поняла наконец), но свои обычные вопросы задавал как-то вяло, то и дело замолкал и таращился в окно бессмысленным взглядом. Марина посматривала на него, не понимая, что происходит, и наконец, не выдержав, спросила:

– Ты какой-то странный сегодня. Тебе плохо?

– О!.. Ты когда-нибудь слышала слово «сосредоточение», детка?

– Я не детка!

Лева всегда очень точно чувствовал момент, когда нужно остановиться. И сразу шел на попятный.

– Извини, я не хотел тебя задеть. Просто я сейчас обдумываю новую пьесу, вот и ухожу в себя время от времени.

«Хотел ты меня задеть, – думала Марина, заваривая свежий чай, – еще и как хотел! Точно рассчитал, как вызвать очередной взрыв… Только ты же никогда в этом не признаешься, ты же уверен, что я ничегошеньки не понимаю, что я деревенская дурочка, испорченная большими деньгами… А не пора ли высказать ему все, что следует, этому умнику?..»

И Марина, придя к такой мысли, не стала откладывать дело в долгий ящик.

– Знаешь что, дорогой, – сказала она, натянув на лицо вежливую улыбку, – может, хватит тебе ходить сюда на бесплатные пирожки, а? Все равно у нас с тобой ничего не получится, а я хочу быть счастливой.

Лева, от неожиданности нападения подавившись плюшкой, сначала долго откашливался, а потом презрительно заявил:

– Да никогда ты счастливой не будешь, дура!

– Что?! – возмутилась Марина. – Это еще почему? Ты кто вообще? Бабка Ванда? Ишь, прорицатель хренов!