Соблазн

— Это не важно.

— Ты один из Единственных?

— Да.

Его ответ сбил меня с толку. Я не ожидала ничего столь прямого.

— Ты можешь сказать мне, кто ты?

— Сначала, ты должна узнать, кто ты… и ты должна увидеть то, что перед тобой.

Он наблюдал за чем-то через окно, и было сюрреалистично видеть, что то, на что он смотрел, не было истинным видом из моей городской квартиры. Хотя шел дождь, как обычно в моих снах, он смотрел на открытое поле с высоким лесом вдалеке. Возможно, это был не только мой сон.

— Это из-за Джуда? Ты его знал?

— Какое-то время он был моим лучшим другом.

— Почему он был изгнан?

— Для баланса. Иногда то, что от нас требуется, находится за пределами нашего понимания, и даже когда мы выполнили свою судьбу… бывает трудно признать, если мы сделали это с чистой совестью.

— Не понимаю.

Он вздохнул, впервые проявив эмоции. Это была печаль и своего рода принятие.

— Человечество требует простоты. В каждой истории злодей апеллирует к самому основному человеческому чувству — недоверию. Вас всегда нужно было направлять. Чтобы достичь этого, мы должны были обеспечить поражение одних, и триумф других — вопреки всему.

— Почему? — спросила я, все еще пытаясь понять, к чему он клонит.

— Потому что единственная человеческая эмоция, кроме недоверия — потребность в победе.

— Ты посылал мне другие сны, не так ли? Они были о Джуде, не так ли? — спросила я, вспоминая о снах, которые не могла вспомнить.

— В некотором смысле.

— Он застрял здесь? — настаивала я, чувствуя, как внутри у меня все переворачивается.

— Он ждет. Берегись, Вайолет, последней неприятности.

У меня даже не было саркастического ответа. В основном потому, что я знала, что он говорит правду. Я снова взглянул на холст… теперь он был полностью серым, а потом посмотрела в окно.

Он исчез. Несмотря на мои вопросы без ответа, я почувствовала облегчение.

Отойдя в угол мастерской и наслаждаясь одиночеством. я рухнула на пол и позволила себе расплакаться. И плакать. И плакать.

Я проснулась от толчка, когда самолет коснулся земли. Мои глаза мгновенно открылись и встретились с глазами Линкольна. Он сидел на одном из посадочных мест сбоку, наблюдая за мной.

Я быстро вытерла глаза, чтобы прервать контакт. Они были мокрые. Я проклинала себя.

Когда я оглянулась, Линкольн уже ушел.

Спенс и Сальваторе потянулись, вылезая из грузовика. Группа солдат вышла из кабины и склонила головы, проходя мимо нас. Они направились прямо к гробу и почтительно встали перед ним.

— Мы должны уйти, — сказала я Зои, не потрудившись спросить, как она. На этот вопрос был только один ответ.

Она схватила рюкзак и пинком распахнула дверь.

— Ты что-нибудь чувствуешь?

Я сосредоточилась.

— Нет.

Она пожала плечами, пытаясь скрыть облегчение.

— Жаль.

Я выдавила из себя улыбку, и она улыбнулась в ответ.

Когда мы спускались по трапу из задней части самолета, нас ждали два Грегори. Зои, Сальваторе и Спенс подошли и заговорили с ними. Я держалась позади, пока Спенс не позвал меня присоединиться к ним. Они прибыли из Нью-Йоркской Академии, чтобы забрать Редьярд обратно.

И Найлу.

Меня затошнило, когда я увидела, как солдаты катят по пандусу бледный деревянный гроб Редьярда. Они поставили его на чертову тележку. Я почувствовала себя еще хуже, когда увидела Гриффина, несущего Найлу.

Редьярду повезло больше.

Грегори — я забыла их имена, хотя они представились и, кажется, я даже пожала им руки — ждал частный самолет. Гриффин не отдавал Найлу. Он настоял на том, чтобы внести ее в салон и устроить.

Грегори сказал Зои, Сальваторе и Спенсу, что через два дня они вернутся, чтобы забрать вещи Найлы и Редьярда. Все только кивнули.

Линкольн пошел провожать на такси Гриффина, который был в ужасном состоянии после передачи Найлы. Магда пошла с ними. Мы сели в другое такси. Феникса не было в аэропорту. Никого из них.

— Думаю, нам следует устроить мемориал, — сказала Зои.

Я кивнула. Это была хорошая идея. Редьярда следовало помнить.

— Он ни о чем не жалел. Я имею в виду Редьярда, — сказала Зои. — Я помню, как однажды на одном из занятий он сказал, что он хотел бы умереть в бою.

Я не могла не задаться вопросом, согласился бы он сейчас. Учитывая состояние, в котором он покинул Найлу.

— Он также говорил, «мы сражаемся в битвах, для которых предназначены. Иногда мы выигрываем, иногда проигрываем. И когда мы умрем, другие будут сражаться от нашего имени, потому что только одно несомненно для Грегори… мы должны сражаться», — сказал Спенс, подражая Редьярду.

— Он был прав, — сказала я.

Зои звякнула ключами.

— Линкольн дал мне ключи. Они пока побудут с Гриффином. Ему нужно принять душ и проведать местного Грегори. Линкольн сказал, что мы можем войти.

Спенс назвал адрес водителю, тот кивнул и поехал дальше. Я проигнорировала тот факт, что Линкольн ушел, не сказав ни слова, и что он не передал мне эту информацию, как сделал бы когда-то. Это было раньше.

Я выудила свой мобильный телефон, но он был давно мертв.

— Эй, Сальваторе, ты давно говорил со Стеф?

Сальваторе кивнул.

— Я позвонил ей перед посадкой в самолет. Она волновалась за тебя. Безумная… сказала, чтобы я не спускал с тебя глаз. Она ждет в доме мистера Линкольна.

— Спасибо, — сказала я, внезапно обрадовавшись, что Линкольн и Гриффин не доберутся туда первыми. У меня было чувство, что Стеф воспользовалась бы запасным ключом, чтобы войти.

Я была права. Как только мы вставили ключ в замок, Стеф открыла дверь изнутри.

Она протиснулась мимо всех, включая Сальваторе, и схватила меня. Ее стройная фигура обняла меня так крепко, что я испугалась, что действительно позволю себе это почувствовать. Но онемение не оставляло меня. Защищало меня.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, — сказала Стеф.

Как я могла объяснить, что это не так?

— Сэл рассказал мне, что случилось, насчет Редьярда, — она посмотрела вниз, — и Найлы, — тихо добавила она.

— Думаю, мне нужно принять душ, — сказала я, осторожно высвобождаясь из рук Стеф. Если кто и мог сломить меня сейчас, так это она. Я достала из кармана мобильник и, проходя мимо, положила его на зарядное устройство Линкольна. Меня даже задело, что у нас одинаковые телефоны.