Соблазн

В его власти было завлечь любого, чтобы сокрушить. И все же до этого момента он прятался под одеждой, скрывал свою загадочную силу и красоту, будто не хотел их использовать.

— А теперь нам просто нужен лидер Грегори, — сказал Феникс, также выступая вперед, чтобы встать перед Чашей.

— Я не могу этого допустить, — сказал Гриффин.

Феникс только улыбнулся, будто Гриффин делал и говорил все то, чего он ожидал.

— Так, так, — он снова повернулся ко мне. — Наверное, мне пора пустить тебе кровь.

Место раны на моем животе, куда Оникс ударил меня, и которую Феникс теперь контролировал, покалывало от страха.

— Очень хорошо! — раздраженно сказал Феникс. Я собралась с духом.

— Стой! — сказал Гриффин, делая шаг вперед. — Я сделаю это.

Феникс рассмеялся.

— Ты опять не понял. — Он взмахнул рукой вокруг комнаты, указывая на картины. — Мне нужен твой настоящий лидер.

— Гриффин — Серафим, ты не найдешь другого предводителя, — сказал Редьярд.

— Серафим, да. Но ваш истинный лидер? Нет. — Феникс снова обратил внимание на меня. — И ты уже знаешь это, не так ли, любимая? — сказал Феникс, злорадно глядя на Линкольна на последнем слове.

— Она не наш лидер, — сказала с пренебрежением Магда.

— О, но это так. Подобно тому, как благодаря уникальному союзу появился я и выбрал тьму. Подобно тому, как Джуд оставил свет по собственной воле. Мы оба уникальны. Вайолет сильнее любого Грегори, который появлялся когда-либо. — Он широко развел руками и повысил голос. — Вайолет из Благодатных!

— Что это значит? — спросила я, глядя на Феникса, потом на Линкольна, который казался… ошеломленным. — Что это значит? — закричала я на всех, кто стоял с потрясенным видом. Только Магда была готова вот-вот взорваться.

— Это значит, любимая, что ты первая, кто создан одним из Изначальных. Среди Грегори ты выше всех по званию. — Выражение его лица изменилось. Я не могла сказать, были ли это триумф или печаль.

— Но… я… я… — я оглядела комнату. Даже других изгнанников потрясло откровение Феникса. Кроме Грессила. Казалось, он с трудом сдерживается.

Очевидно, мысль о том, меня теперь нельзя покалечить, взбесила его.

Повезло мне!

Я была такой идиоткой. Теперь много стало понятно.

— Вот почему изгнанник на авиазаводе сбежал от меня. И на ферме. Я не должна была пострадать. — Я покачала головой, злясь на себя. — Вот почему ты не убил меня в Гадесе. Я была нужна тебе для этого.

Феникс переступил с ноги на ногу и быстро провел рукой по лицу, прикрыв на мгновение глаза.

— Оникс и Джоэл были на правильном пути, но они еще не нашли пещеры. Это был только вопрос времени, но если бы они поступили по-своему, то убили бы тебя и уничтожили сам ключ к Писанию.

Я посмотрела на Гриффина, который сделал шаг назад, поравнявшись со всеми. По какой-то причине это было больнее всего.

— Гриффин, — сказала я, — решать тебе. Скажи мне, что делать.

— Не думаю, что у тебя есть выбор, — кивнул он.

Я знала, что он прав. Такие вещи всегда заканчивались тем, что у меня не было выбора.

— Отлично, — вздохнула я. — Значит, от меня необходима донорская кровь? — Я оглянулась на Феникса. — Что будет, когда мы получим Писания?

Он поднял брови и снова загадочно улыбнулся.

— Мы все можем спокойно сесть и обсудить вопрос о пожертвовании их музею мировой истории.

Я это заслужила.

Мы будем делать то, что делали всегда. Мы будем драться.

Джуд, как я заметила, хранил молчание, держа запястье над чашей. Теперь она, когда я знала, что в нее должна была потечь кровь — выглядела чертовски большой.

— У кого-нибудь есть под рукой кинжал? — сказал Феникс.

— Да, — ответил Азим, поднимая мачете.

Феникс выглядел расстроенным впервые с тех пор, как прибыл, и я не сдержала улыбки.

Я вытащила кинжал и постаралась не обращать внимания на то чувство, которое всегда возникало, когда я прикасалась к нему.

Феникс снова посмотрел на картину, указывая на руки на плечах.

— Чистая кровь проливает темню, темная — светлую, светлая — чистую. — Он посмотрел на меня, потом на кинжал, потом поднял руку над чашей. — Ты должна держать кинжал там, или я вылечусь слишком быстро. Думаешь, справишься?

— О, думаю, справлюсь, — сказала я, прокалывая вены на его запястье острым концом. Взгляд его шоколадных глаз пронзил меня, и внезапно мне захотелось вырваться. Во рту у меня пересохло, и я хотела убежать, но не могла. Феникс повернул запястье так, чтобы его внутренняя сторона была обращена ко мне, и кровь начала стекать вниз. Его взгляд ни на секунду не отрывается от меня.

Слишком скоро кровь начала замедляться, кожа вокруг лезвия уже заживала, а нам еще предстоял долгий путь.

— Поверни, — сказал Феникс, слегка шевеля губами. Было больно.

Я не раздумывала слишком долго. Черт, он оставил меня истекать кровью, как свинью. Я повернула кинжал в его запястье, снова открывая рану, все это время не в силах отвести от него глаз. Он почти не отреагировал, только слегка прищурился, совсем как в тот раз, когда я видела, как он ел цыпленка. Как и тогда, я не могла сказать, было ли это самоконтролем или потому, что он действительно наслаждался этим.

Кровь хлынула в чашу, а Феникс продолжал пристально смотреть на меня. Я старалась не смотреть на него, старалась не думать о том, о чем думала. Но даже в этот момент насилия он каким-то образом пробудил во мне что-то настолько запретное, что я тяжело дышала.

Я чувствовала, как он заставляет меня смотреть на него. Я знала, что он тоже это чувствует. Я не могла отвести глаз, хотя была уверена, что вся комната изгнанников и Грегори точно знает, о чем я думаю в этот момент. И Линкольн был позади меня.

— Хватит, — сказал Джуд, не поднимая головы.

Феникс снова поднял руку, и кинжал вонзился в него в последний раз. Я быстро вытащила его и отчаянно попыталась успокоить дыхание.

Джуд протянул руку.

— Можно? — сказал Феникс, слегка улыбаясь, но не в силах скрыть напряженность в глазах.

Я протянула ему кинжал. Его собственное запястье уже зажило.

— Готов? — спросил он Джуда, но ответа не дождался. Вместо этого он поднял оружие, направив его острием вниз, и посмотрел мне прямо в глаза, пронзая запястье Джуда. Основание рукояти не остановило его, и большая часть лезвия прошла насквозь, с другой стороны.

Я издала звук, но не могла говорить, так как мое сердце громко стучало. Я боялась, что меня стошнит. Комната начала вращаться, и я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.