Соблазненный обольститель

Ливи запрокинула голову, искоса глядя на Роуленда.

– О да. Вы угадали. Там есть даже подземелье.

– Впрочем, последние сто лет или больше оно служит винным погребом, – добавил лорд Арлингтон, задумчиво изучая свои карты.

– А еще тайным убежищем. В детстве я скрывалась там от няни, она верила, что в погребе водятся привидения, – проговорила Оливия, понизив голос, чтобы ее не услышали сидящие под пологом.

– Нечего шептаться! – воскликнула Марго, с досадой швырнув карты на стол. Лорд Моубрей всхрапнул и проснулся, хлопая глазами. Роуленд скрыл усмешку, глядя на отца. – Ролли? – Марго повернула голову к брату. – Похоже, фаэтон лорда Арлингтона пока останется у него, – хмуро заметила она. – Но тебе скоро придется сопровождать меня в Холиншед.

Роуленд закатил глаза к небу.

– Ты сущее наказание, сестрица.

Марго состроила ему рожицу, и Роуленд повернулся к ней спиной.

– Фростер ждет нас, – сказал он, когда лодка миновала огромную развесистую иву и впереди показалась каменная пристань с широкой лестницей.

– Прекрасно, прекрасно, – пробормотал лорд Моубрей, окончательно проснувшись. – Ваша мать с ним?

– Я ее не вижу, отец. – Роуленд поднял руку, приветствуя брата, и Фростер вскинул голову в ответ. Он всегда предпочитал удобную одежду свободного покроя, и на этот раз на нем были бриджи из оленьей кожи, а также просторный нанковый охотничий сюртук. Роуленд заметил сердитый взгляд отца, устремленный на старшего сына. В нем чувствовалось явное осуждение.

Лодка подошла к маленькому причалу, и рулевой спрыгнул на берег, чтобы пришвартовать ее. Роуленд соскочил на пристань следом за ним. Фростер с широкой улыбкой шагнул ему навстречу, приволакивая покалеченную ногу.

– А матушки нет? – спросил Роуленд, озираясь, пытаясь разглядеть, не ждет ли леди Моубрей в парке.

Фростер покачал головой.

– Мы как раз выходили из дома, когда появились миссис Верни с женой священника. Бедной матушке пришлось задержаться. Боюсь, дамы вконец ее заболтали, не так-то легко вырваться из их когтей.

– Что ж, значит, нам нужно поспешить, чтобы поскорее ее вызволить, – усмехнулся Роуленд, помогая Оливии выбраться из лодки. – Фростер, ты, кажется, не знаком с леди Оливией Карлоу? Оливия, это мой брат, лорд Фростер.

– Милорд, – проговорила Оливия, протягивая руку.

Фростер замер, выпучив глаза, ошеломленно глядя на гостью. Казалось, от изумления он лишился дара речи. Потом с видимым усилием он поборол застенчивость и склонился над ее рукой.

– Добро пожаловать в Кроутон, леди Оливия. Я… надеюсь, путешествие доставило вам удовольствие?

– О да, огромное, – произнесла она с улыбкой, совершенно ослепившей несчастного лорда Фростера.

Посмеиваясь про себя, Роуленд помог Марго сойти на пристань. Фростер всегда чувствовал себя неуютно в женском обществе, вдобавок он терялся и робел перед незнакомыми людьми. Женившись на девушке, которую знал с детства, он вел в аббатстве Кроутон тихую, уединенную жизнь, далекую от безумств и романтических приключений. Фростер мало походил на Роуленда и Марго, чьи любовные похождения постоянно вызывали толки и пересуды. Казалось, он принадлежит к иной породе людей.

– Маргарет. – Фростер крепко сжал сестру в объятиях. – Рад видеть тебя дома. – Он отстранился, задержав руку на плече Марго, и сестра потянула его к лорду Арлингтону.

Лорд Моубрей следом за гостем спрыгнул на причал, обнаружив неожиданное для своих шестидесяти трех лет проворство, и тотчас предложил руку Оливии.

– Пойдемте, моя дорогая, – сказал он, беря ее под локоть. – В такой день, как сегодня, прогуляться до дома – одно удовольствие.

Они направились к воротам парка, как вдруг навстречу им из высокой травы выпорхнул с шипением большой лебедь. Встопорщив перья, он сердито захлопал крыльями, надвигаясь на чужаков, вторгшихся в его владения. Оливия, смеясь, тряхнула юбками, отпугивая птицу. Лебедь попятился, грозно шипя и кося недобрым глазом.

– Птенцы появятся на свет со дня на день, – объяснил лорд Моубрей. – Неудивительно, что бедняга сходит с ума от тревоги и бросается на каждого, кто приблизится к гнезду.

Оливия, обернувшись, посмотрела на Роуленда смеющимися глазами. Он весело улыбнулся в ответ. Девир никак не ожидал, что отец поддастся чарам леди Оливии, однако ей, несомненно, удалось покорить сердце лорда Моубрея.

Граф Арлингтон, идущий рука об руку с Марго, последовал за дочерью. Они благоразумно обошли стороной обозленного лебедя, оставив позади Роуленда с братом, замыкавших процессию. Фростер шел медленно, братья все больше отставали от остальных.

– Ты в самом деле собираешься жениться на этой леди, Роуленд? – Фростер вопросительно посмотрел на брата. Лоб его прорезала озабоченная морщина, в глазах читалось недоверие, а быть может, и тревога.

Роуленд невольно рассмеялся. Определенно Фростер, подобно Марго, даже мысли не допускал, что брат способен остепениться. Подойдя к высокой, увитой зеленью арке, ведущей в сад, Оливия снова обернулась. Роуленд помахал ей рукой. Отец наверняка начнет рассказывать гостье о саде во всех подробностях, подумалось ему. Граф Моубрей знал здесь каждое дерево, каждый куст, каждый камень. Сад всегда был его любимой игрушкой, он дорожил им даже больше, чем домом.

– Я связан обещанием, – уклончиво отозвался Роуленд. Узнай брат правду, он пришел бы в ужас.

Фростер недоуменно нахмурился.

– Матушка потрясена, – многозначительно произнес он, словно раскрыл тщательно оберегаемую тайну. Роуленд тяжело вздохнул. Разумеется, матушка испугана. Леди Моубрей обладала счастливым даром не замечать слабостей и изъянов своих близких, но всех прочих подвергала самому строгому и беспощадному суду.

Остановившись, лорд Моубрей срезал ножом несколько лилий и с галантным поклоном преподнес их Оливии. Девушка жестом завзятой кокетки поднесла цветы к лицу. Роуленд облегченно перевел дыхание. Он не сомневался: в конце концов очевидная благосклонность лорда Моубрея к леди Оливии разрушит предубеждение его супруги, а граф, судя по всему, не прочь был породниться с дочерью Арлингтона и ее пятьюдесятью тысячами фунтов. Поддержка семьи помогла бы Роуленду продержаться до конца сезона, изображая влюбленного жениха, пусть его помолвка всего лишь затейливая игра, не более. Ведя Оливию к дому, лорд Моубрей то и дело останавливался, чтобы добавить новый цветок к ее букету.

– Что ж, – пробормотал Фростер, с хрустом топча сапогами битые ракушки, покрывавшие дорожку. – Похоже, твоя невеста совершенно очаровала нашего отца. Представляешь, что бы он сказал, увидев, как ты или я разгуливаем по его саду, срывая цветы?

Глава 21

Войдя в малую гостиную, Марго почувствовала слабый запах пчелиного воска и китайского чая. Солнечный свет, широким потоком вливавшийся в окна, отражался от золоченой мебели и стен, затянутых золотистым дамастом, наполняя комнату мягким сиянием и почти осязаемым теплом. Однако от дам, сидевших в этой очаровательной гостиной, веяло унынием и холодом.

Марго заставила себя улыбнуться, когда три женщины, занятые чаепитием, разом повернулись и посмотрели на нее, словно увидели перед собой предводительницу полчища варваров.

– Здравствуйте, матушка. Миссис Верни, леди Джордж. – Марго приветливо кивнула престарелой вдове сквайра и жене священника. Обе дамы с молчаливым неодобрением смерили ее взглядом.

Губы Марго скривились в презрительной усмешке. Эти матроны недолюбливали ее, когда она была всего лишь ребенком, своевольным сорванцом. Теперь Маргарет стала вдовой со скандальной репутацией, и их неприязнь (откровенно говоря, взаимная) усилилась стократ.