Соблазненный обольститель

Филипп настороженно застыл рядом с ней. Марго почувствовала, как он готовится выступить в роли благородного рыцаря, взять ее под свою защиту. Благодарно пожав его локоть, она наклонилась, чтобы поцеловать мать в щеку. Остальные путники, увлеченные веселой, оживленной беседой, вошли в гостиную. Граф Моубрей над чем-то громко смеялся, держа под руку леди Оливию. Ее скромный букетик превратился в огромную охапку цветов. Заметив колючие, ледяные взгляды дам, обращенные на нее, она едва заметно вздрогнула.

В следующее мгновение леди Оливия вздернула подбородок, в точности как ее отец. Этот невольный жест выдавал волнение и тревогу. Филипп, выступив вперед, склонился к руке леди Моубрей. Хозяйка дома представила гостей друг другу, нарушив тягостную паузу. Две чопорные дамы основательнее устроились в своих креслах, словно клещи, впившиеся в собачью шкуру. Миссис Верни, поджав губы, взяла с блюда миндальное печенье, а леди Джордж потянулась за новой чашкой чая.

– Я, пожалуй, провожу гостей в их комнаты, матушка, – проговорила Марго, стянув со стола печенье. – А вы тем временем сможете продолжить беседу.

Графиня Моубрей метнула на дочь яростный взгляд, выразительно округлив глаза, но не решилась выразить вслух свое возмущение.

– Спасибо, дорогая, – только и сказала она, следуя правилам хорошего тона. Бедняжка напрасно надеялась, что появление новых гостей заставит назойливых дам ретироваться.

– Лорд Арлингтон, леди Оливия, пойдемте со мной, – предложила Марго, направляясь к двери. Ее отец, опустившись на диван рядом с женой, взял в руки чашку. Ролли с Фростером, извинившись перед дамами, вышли из гостиной следом за сестрой.

– Увидимся за ужином, – произнес старший из братьев и, повернувшись, удалился в сторону библиотеки.

– Счастье, что нам удалось сбежать, – рассмеялась Марго.

– «Сбежать» – верное слово, – ошеломленно отозвалась леди Оливия. – Я почувствовала, как кровь стынет в жилах, словно увидела перед собой двух василисков.

– Вы тут ни при чем, уверяю вас, – вмешался Ролли.

– Нет, дело именно в вас, дорогая, – возразила Марго. – Миссис Верни все еще надеется выдать свою внучку замуж за Ролли. Уверена, слухи о вашей помолвке уже поползли по графству. Вы для нее захватчица, узурпаторша. А что до леди Джордж, как жена священника она убеждена, будто имеет право осуждать всякого, чья жизнь не подчинена строгим правилам морали, которые проповедует эта особа…

– Морализаторство она считает своей обязанностью, – перебил сестру Роуленд.

– Ее излюбленное оружие – зловещее молчание и презрительное фырканье, – добавила Марго. – Не обращайте внимания на этих двух гарпий, дорогая. Позвольте проводить вас в вашу комнату, где вы сможете отдохнуть и переодеться к ужину. Полагаю, леди Оливии подойдет Китайская спальня, а лорду Арлингтону – Покои аргонавтов. Как по-твоему, Ролли?

Роуленд лукаво улыбнулся, он явно задумал что-то другое.

– Тебе не кажется, что леди Оливии будет удобнее в Пальмовой спальне? – спросил он, назвав ближайшую к его покоям комнату.

Марго смерила брата испытующим взглядом, жестом приглашая гостей подняться по лестнице.

– Боюсь, Пальмовую спальню уже заняла я. Дом достаточно велик, но, как ни странно, спален вечно не хватает, – добавила она, покосившись на Филиппа. – Жена Фростера, переехав сюда, заняла мои бывшие покои.

– В Холиншеде тоже бывает ужасно тесно, – живо откликнулась леди Оливия, следуя за Марго по коридору. – В прошлом году во время охоты на оленей джентльменам пришлось ночевать у нас в библиотеке и в нескольких гардеробных.

– Я люблю, когда в доме полно гостей, – со смехом признался Филипп. – Пустой дом вселяет в меня уныние.

Марго улыбнулась графу, глаза его весело сверкнули в ответ.

– А вот и Китайская спальня, – объявила Маргарет, распахивая первую дверь. Леди Оливия вошла в комнату и медленно повернулась, разглядывая великолепное убранство – обтянутые узорчатым китайским шелком стены, богато расшитые занавески в тон, со вкусом подобранную мебель. Подойдя к окну, она отвела рукой штору.

– Окна выходят в сад, – проговорил Ролли.

– Отсюда открывается вид и на реку, – заметила леди Оливия. – Какое чудесное зрелище.

– Ролли, ты не мог бы отыскать миссис Паттерсон и распорядиться, чтобы нашим гостям прислали слуг и доставили вещи? И еще пусть принесут вазу, – попросила Марго.

Роуленд окинул сестру насмешливым взглядом и, поклонившись леди Оливии с графом, отправился выполнять поручение.

– Не стесняйтесь, смело открывайте окна, дорогая, – сказала Марго. – Лорд Арлингтон, вы идете?

– В Покои аргонавтов? – поинтересовался граф, шагая по коридору.

– Изначально комната задумывалась как кабинет, – объяснила Марго, ведя Арлингтона за собой мимо главной лестницы через парадную гостиную. – Это в другом крыле дома. – Дальняя дверь салона выходила в коридор с узкой лестницей посередине. – Нам сюда, правая дверь.

В комнате царил приятный, уютный полумрак. Вдоль стен тянулись книжные полки, а над ними, чуть выше, комнату опоясывал белый с голубым фриз, изображавший странствия Ясона и аргонавтов.

– За кроватью тоже стоят книги? – спросил Арлингтон, наклоняясь к изголовью ложа и разглядывая ряды книг, заменявшие спинку.

– Да, – кивнула Марго. – Это личное собрание книг шестого графа. Когда его внук, седьмой граф, решил обзавестись большой библиотекой, он оставил комнату в ее первозданном виде.

– Вот только заменил письменный стол кроватью, – обманчиво небрежным тоном заметил Филипп, потянувшись к Марго.

– Да, это верно, – подтвердила она и, поспешно отведя руку графа, оглянулась на дверь. – Ваш слуга вот-вот войдет.

– Так идите скорее ко мне, не стоит терять драгоценное время. – Арлингтон шагнул к ней.

Закусив губу, Марго покачала головой. Ее пальцы сжали дверную ручку.

– Я с радостью бросилась бы к вам в постель, милорд, но здесь не Версаль, где слуги привыкли закрывать глаза на шалости господ.

Филипп от души рассмеялся.

– О, это мне хорошо известно. Признаюсь, я не помышлял ни о чем рискованном. Мечтал лишь о поцелуе.

Дверная ручка лязгнула, и Марго отступила в сторону, пропуская камердинера графа, за которым следовали двое лакеев с багажом. Филипп прислонился к столбику кровати. В глазах его горели голодные огоньки неутоленного желания.