Соблазни меня в сумерках

Джейк неловко переступил с ноги на ногу.

 – Если вы дадите мне список поручений, мистер Ратледж...

Гарри едва слышал его. Он не сводил взгляда со своей жены, гадая, почему этот вопрос так важен для нее.

 – Тот факт, что здесь живут люди, – попытался объяснить он, – не делает отель домом.

 – Ты не испытываешь никакой привязанности к этому месту? – спросила Поппи.

 – Ну, – смущенно произнес Джейк, – я, пожалуй, пойду.

Ни один из них даже не заметил его поспешного ухода.

 – Так уж случилось, что я владею этим местом, – отозвался Гарри, – и дорожу им по понятным причинам. Но это не имеет никакого отношения к чувствам.

В ее голубых глазах, любопытных и проницательных, мелькнуло сочувствие. Никто никогда не смотрел на него так, и Гарри внутренне ощетинился.

 – Ты всегда жил в отелях, не имея собственного дома и сада, посаженного твоими руками? – произнесла она полувопросительным тоном.

Гарри проигнорировал ее вопрос, попытавшись перехватить инициативу.

 – Позволь мне кое-что прояснить, Поппи. Это бизнес. И если ты не хочешь создать себе лишних проблем, не стоит относиться к служащим как к родственникам или даже друзьям. Понимаешь?

 – Да, – отозвалась она, глядя на него. – Начинаю понимать.

На этот раз газету развернул Гарри, заслонившись от ее взгляда. Его охватило смятение. Ему не нужно ее понимание. Он всего лишь хочет получать от нее удовольствие, как от своей комнаты редкостей. Придется ей смириться с установленными им правилами. А в обмен он будет снисходительным мужем, пока она будет понимать, что последнее слово принадлежит ему.

 – Все служащие, от меня до последней прачки, – прочувствованно сказала экономка, миссис Пенниуистл, – в восторге от того, что мистер Ратледж наконец-то женился. Мы надеемся, что вам понравится здесь. К вашим услугам триста человек, готовые оказать вам любую помощь.

Поппи была тронута очевидной искренностью этой высокой, крепкой женщины с румяным лицом и бьющей через край энергией.

 – Обещаю вам, – улыбнулась она, – что не буду обременять вас своими просьбами. Но мне понадобится ваша помощь в поисках личной горничной. Раньше я обходилась без нее, но теперь, без сестер и компаньонки...

 – Конечно. У нас в штате есть несколько девушек, которых можно легко обучить. Поговорите с ними, а если ни одна не подойдет, мы дадим объявление.

 – Спасибо.

 – И разумеется, если у вас возникнет желание просмотреть учетные книги, описи припасов и имущества, я всегда в вашем распоряжении.

 – Вы очень добры, – сказала Поппи. – Я рада возможности познакомиться со служащими отеля. И посмотреть помещения, куда я никогда бы не попала как постоялец; Особенно кухню.

 – Наш шеф-повар, месье Бруссар, с удовольствием покажет вам кухню и похвастается своими достижениями. – Экономка помедлила, прежде чем добавить: – К счастью для нас, его талант не уступает его тщеславию.

Они двинулись вниз по монументальной лестнице.

 – Вы давно здесь работаете, миссис Пенниуистл? – поинтересовалась Поппи.

 – Лет десять... с открытия. – Экономка улыбнулась своим воспоминаниям. – Мистер Ратледж был совсем молодым. Долговязый и тощий, с резким американским акцентом и привычкой говорить так быстро, что мы едва поспевали за ним. Я работала в кондитерской моего отца на Стрэнде. Мистер Ратледж был частым посетителем. Однажды он вошел и предложил мне должность, которую я занимаю по сей день, хотя тогда отель состоял из пары обычных зданий. Никакого сравнения с нынешним великолепием. Конечно, я согласилась.

 – Почему «конечно»? Разве ваш отец не хотел, чтобы вы оставались в его кондитерской?

 – Да, но мои сестры могли заменить меня. И потом, в мистере Ратледже было что-то такое, чего я никогда не видела ни в одном мужчине... чрезвычайная сила характера. Он умеет убеждать.

 – Я заметила, – сухо отозвалась Поппи.

 – Люди стремятся подражать ему или быть причастными к тому, чем он занят. Вот почему ему удалось достигнуть всего этого, – миссис Пенниуистл обвела рукой окружающий их интерьер, – в таком молодом возрасте.

Поппи пришло в голову, что она может узнать больше о своем муже от его сотрудников. Она надеялась, что они будут так же разговорчивы, как миссис Пенниуистл.

 – Он требовательный хозяин?

Экономка хмыкнула:

 – О да. Но справедливый.

Они подошли к конторе, где двое мужчин, пожилой и средних лет, сверяли записи в огромной учетной книге, лежащей на дубовом письменном столе.

 – Джентльмены, – сказала экономка. – Я знакомлю миссис Ратледж с отелем. Миссис Ратледж, позвольте представить вам мистера Майлса, нашего управляющего, и мистера Лафтона, консьержа.

Мужчины почтительно поклонились, словно Поппи была монаршей персоной, прибывшей с визитом. Младший, мистер Майлс, просиял и покраснел, так что даже его лысина порозовела.

 – Миссис Ратледж, это такая честь! Позвольте от всей души поздравить вас с браком...

 – Вы – ответ на наши молитвы, – подхватил мистер Лафтон. – Мы желаем вам и мистеру Ратледжу всяческого счастья.

Слегка опешив от их энтузиазма, Поппи улыбнулась и кивнула каждому по очереди:

 – Благодарю вас, джентльмены.

Они показали ей контору, где хранились регистрационные и учетные книги, книги по истории и обычаям других стран и иностранные словари. На стене висели планы этажей с пометками, сделанными карандашом, указывающие, какие номера заняты, а какие свободны.

Внимание Поппи привлекли две книги, переплетенные в красную и черную кожу, стоявшие отдельно от остальных.

 – А что в этих томах? – спросила она.

Мужчины переглянулись, и мистер Лафтон осторожно ответил:

 – Там регистрируются отдельные случаи, когда постояльцы оказываются настолько...

 – Беспокойными, – подсказал мистер Майлс.

 – Что, к сожалению, нам приходится заносить их в черную книгу. Это означает, Что они более не являются желанным гостями. И не смогут поселяться в отеле.

 – Никогда впредь, – добавил мистер Майлс.

Поппи кивнула, забавляясь.

 – Понятно. А каково назначение красной книги?

Мистер Лафтон с готовностью ответил:

 – Это для постояльцев, которые оказались чуть более требовательными, чем другие.

 – Для проблемных постояльцев, – уточнил мистер Майлс.