Соблазнительные изгибы

– Хорошо, мне необходимо услышать это первой. – Она переворачивается на живот, ожидая продолжения.

– Он именно такой, каким кажется на первый взгляд: великолепный и неотразимый. Атлетичный. Но… ему как будто приходится соответствовать всем стереотипным ярлыкам, которыми его столь щедро наградили, основываясь лишь на внешней обертке.

– Звучит отстойно, но смысл имеет.

– Да, – киваю. – Но за внешней оберткой скрывается совсем другой человек… – Делаю паузу, вспоминая его дерзкие выходки, и борюсь с улыбкой. – Ладно, порой его качества противоречивы, но это обоснованно. Он самоуверен, потому что действительно хорош в своем деле, и не скрывает этого. Это мило. – Хихикаю. – Тобиас подкупает своей манерой общения. Прямолинеен и не боится говорить то, что думает. – Моя ладонь опускается на живот, когда в нем внезапно вспархивают бабочки. – Знаешь, кажется странным, что человек, способный отмахнуться от того, что говорят о нем всякие придурки и пишут в «Вестнике», терпит, когда я оскорбляю его.

– Подожди, что? – Бьянка, хмурясь, приподнимается на локтях. – Ты никого не оскорбляешь. Даже тех, кого следовало бы. – Она вскидывает бровь. – Так о чем, черт возьми, идет речь?

С тихим стоном закрываю лицо рукой.

– Не знаю, но клянусь, я чувствую это. Как бы тебе объяснить… Думаю, когда его чувства задевают, срабатывает защитный механизм – притворяться, что все в порядке. Он так и делает. Но иногда он выходит из себя и начинает вести себя так, как, по его мнению, с ним обращаются другие.

– Мейер, – подруга строго смотрит на меня, – а тебе не кажется, что ты ему нравишься и он просто хочет, чтобы его полюбили в ответ?

Сглатываю.

– Да, понимаю…

Чего ж тут понимать, это очевидно. Сначала чувства прослеживались в его взгляде, теперь – в прикосновениях. Он всегда находит способ прикоснуться ко мне. Касается кисти или запястья. Например, сегодня он переплел свои пальцы с моими и притянул меня ближе к себе.

Я сама позволила это. Совершенно позабыв, насколько запутанна ситуация на самом деле.

– Но ты же… – Слова Бьянки возвращают меня в разговор; ее глаза сужаются. – Он тебе нравится, верно? В этом и заключается проблема высокого, загорелого, притягательного парня?

Да.

Но я не могу, не должна.

Это эгоистично, неправильно и катастрофично для обоих.

Никогда не смогу быть с ним честной, по крайней мере не сейчас.

Бьянка улавливает мои мысли, и понимающая печальная улыбка появляется на ее губах.

Мои глаза наполняются слезами, и я смотрю в потолок, стараясь скрыть их.

Подруга даже не подозревает о масштабах проблемы. Думаю, пришло время поделиться. Рассказать всю правду.

Собираюсь с мыслями и начинаю…

Но в конце откровенного монолога решение так и не приходит, просто потому что его не существует.

Я не могу оборвать все связи и уйти, пока не стало тяжелее, ведь по рабочему контракту я должна заниматься с Тобиасом от шести до восьми часов в неделю, даже десять – когда экзамены на носу.

Ситуация – полная жопа.

Не нужно быть провидцем, чтобы понять: дальше будет хуже, сложнее. Только от меня зависит, сохранится ли спасительный барьер между нами. Это будет нелегко, но это более чем необходимо.

«Я не должна влюбляться в Тобиаса Круза», – шепчет голос в глубине подсознания, но более мудрый и громкий голос отвечает: «Ты уже влюбилась».

Глава 14

Тобиас

Прежде чем достать из сумки тигровый бальзам, делаю круговые вращения плечом сначала по часовой стрелке, затем против, разминая область с ноющей болью.

Мейер отрывается от пачки листов, которые она распечатала сегодня утром в Учебном центре, и смотрит, как я запускаю пальцы в склянку.

– Что это? – интересуется она.

– Слышала когда-нибудь про «Айс Хот»? [32]

Кивает.

– Это примерно то же самое. Натуральное обезболивающее, успокаивает суставы.

– Сильно болит плечо?

– Ноги, руки, плечи. – Усмехаюсь, когда ее брови приподнимаются. – Ничего необычного. Просто нечасто даю отдых своим мышцам, а это помогает.

32

Обезболивающий крем.

Она наблюдает, как я наношу густую мазь, похожую на вазелин, на правый бицепс и плечо. Ухмыляюсь, когда она прикусывает губу.

Думаю, она тоже заметила свою реакцию, потому что взгляд ее снова обращается к бумагам.

– Эм-м, хорошо, вот последние вопросы по анатомии. Выделенные нужно добавить в флеш-карты перед следующим занятием.

Киваю, беру бумаги и поднимаюсь на ноги.

– Знаешь, ты действительно хороша в своем деле.

Ее взгляд снова устремляется на меня, удивление на лице говорит о том, что она не ожидала комплимента.

– Я серьезно, у тебя есть талант к преподаванию.

Легкий румянец окрашивает щеки, и она опускает взгляд.

– Спасибо.

– Это то, чем ты хочешь заниматься? – спрашиваю с внезапным любопытством. – Может быть, стать учителем или даже преподавателем в университете?

Мейер робко смеется и начинает собирать сумку.

– Да, хочу. Знания помогают людям стать успешными и уверенными в себе. Мечтаю помочь кому-нибудь в этом.

– Ты уже это делаешь.

И снова ее глаза встречаются с моими, на лбу образуются маленькие складочки, как будто от смущения, но этого не должно быть.

– Правда-правда, – говорю я.

– Не уверена насчет этого, но…

Подхожу ближе.

– Не сомневайся. Ты усердно работаешь. Тебе не все равно, и это заметно.

Она долго смотрит на меня, потом слегка пожимает плечами:

– Нет, просто пытаюсь отделаться от работы на лето.

Я понимаю, что это шутка.

Бросив взгляд на бейсбольную площадку, внезапно спрашиваю:

– Хочешь научиться бросать кёрвбол?

– Что?

– Давай покажу.

Она скрещивает руки на груди.

– Неужто раскроешь свои тайны?

– Значит, все-таки немного следишь за моей игрой.

Малышка закатывает глаза.

– Я должна быть слепой, глухой и никогда не ступать на территорию кампуса, чтобы совсем уж ничего не знать.

– Подозреваю, что ты незаметно следишь за мной.

Она смеется и с озорным блеском в глазах идет на поле.

– Ладно, питчер, показывай.

С довольной ухмылкой, которую невозможно скрыть, подхватываю мяч и направляюсь к ней, прекрасно понимая, что запланированное время занятия закончилось ровно семнадцать минут назад.