Собрание соч.: В 2 т. Т .2. : Стихотворения 1985-1995. Воспоминания. Статьи.Письма.

* * *

Друг, посадят вас на электростулЗа растление и прогул(Я по дружбе сладко зевнул).На десерт будет лампочка Ильича(Как мешает сидеть свеча!),Превратится Сезам в желтый Содом,В желтый дом, в дымный бедлам,Но вам будет упомянутый тарарамДо лампочки, потому что электростулВас унесет — ковер-самолет! —Туда, где вас не то еще ждет.

* * *

Еще танцуют смуглые подросткиНа старой площади провинциальной,И проплывают пестрые обноски.Еще торгуют пестрые киоскиМороженым и мелочью сакральной:Горящими сердцами в пестром воске,Медальками Гонзаги или Костки,Святых юнцов с их верой беспечальной.Мне быть святым не хочется. Мне снится,Что как-то удалось омолодиться,С пленительной смуглянкой закружитьсяИ что она ко мне неравнодушна,Что в мире все заоблачно, воздушно,Что мы летим, греховны, но безгрешны(И поцелуи долги и неспешны) —Над крышами костела и вокзала,Как легкие влюбленные Шагала.

* * *

Задумываясь в лунном полусне,Душа на зов не отвечала,Но музыка запела о войнеОгромным грохотом обвала.Казалось пережившему войну,Что всё рвалось и всё дымилось,Но ветер возвращался в тишину,Как бы сменяя гнев на милость.

* * *

В полуночное царство лунатиковМы из темного царства фанатиковУлетим на Коньке-ГорбункеИ ночным голубым привидениям,Облакам с голубым оперениемПоясним, что летим налегке,Что мы званы в Созвездие Лебедя,Что с Землей разлучаемся нехотя,Потому что иначе нельзя.И растаем, по звездам скользя.

* * *

«Руководство для свежеумерших». Обложкав семь цветов и недорого. Все жея не купил. К чему опережать события? И может,пожалуй, устареть. Ведь в наши днитак быстро все меняется. К тому жея, может быть, бессмертен. Так зачемвыбрасывать на ветер деньги?

* * *

– Кого здесь нет, прошу поднять руку!Я не поднял. Меня не было, ноБыло лень поднимать. Пусть вместо меняОбе руки подниметМой читатель, которого тоже,К моему сожалению, нет.

* * *

По небу ходят андрогины –Невеста то же, что жених.Оттенок сизо-голубиныйПросвечивает в плоти их.Две голубые половины —Под стать сиамским близнецам.Но двуединой сердцевиныЯ не пойму, приятель, сам.Библейские женомужчиныГермафродиты? Да и нет.Нам не понять такой картины:Закат и вместе с тем рассвет.Эдема странный обитательРаздвоен, да, но двуедин.И только вы, мой друг читатель,Наполовину андрогин.

* * *

Дал объявление, что обменяюСвой возраст — восемьдесят — на семнадцать.Вы думаете, кто-нибудь ответил?(Был светлый вечер, легкокрылый ветер.)Так не хотите, мальчики, меняться?Вот молодые: злые эгоисты!Ну, к черту! Я раздумал: отменяю.Играйте туш, небесные горнисты!Мы грешники: нам помирать опасно…Иосифа Прекрасного напрасноМафусаил молил: «Ну поменяйся!»Иосиф отвечал: «Иди ты, знаешь», —И пояснял, куда (не усмехайся!).А впрочем, я напрасно обижаюсь.Ну, нет так нет. Насильно мил не будешь.Какая тут обида? Только жалость.Они не ангелы. Не боги. Люди ж.(Сквозь темный дождь к могиле приближаюсь.)

* * *

Я сочинил премиленькую пьескуО том, что кошка вышла за кита.Не за кота. В ней было много блеску,Но я забыл… Не помню ни черта.Во что сыграем? В бридж или в железку?Какая ночь по небу разлита!Я в карты проиграл на днях невестку,Точней — невесту. Девушка — мечта!Что мне добавить к этому гротеску?Что рыба-кит длиннее от хвоста?Увы, убили душку Чаушеску,Бай-бай навек, земная суета.Я получил судебную повестку.Как ночь прозрачна, улица пуста!Кит проглотил Иону. Но в отместкуПророк Иона — проглотил кита.

* * *

Кролики и крамбамбули каламбурятпо-каракалпакски,Каролинги вместо Килиманджаро говорятКракатау,Ихтиозавры и психиатры говорят кра-краили мяу.А в Папуасии мамуас женился на таксеМаксе,Морскую свинку Селинку в Египтеслучили с Сфинксом,И у них родилась пирамида между Марсом,Марксом и Минском.

КАРТИНА В БОСТОНСКОМ МУЗЕЕ

Фламандская школа, пятнадцатый векИ будет разорван сейчас человек.Его четвертуют четыре коня.О мученик светлый, молись за меня!Он будет разорван, святой Ипполит,А сердце мое за него не болит.За веру Христову его разорвут,И поднят над крупом извилистый кнут.И всадники в алых камзолах взлетятСейчас (а святые бесстрастно глядят)Сквозь розы, репейник, сквозь чертополохТуда, в облака, где невидимый Бог.И дико ярятся четыре коня,Но слишком их много, коней, для меня.Ведь русский поэт, эмигрантский поэт,Разорван лишь надвое. Кони, привет!

* * *

Задумывался, да, но не додумалсяНи до чего. Ну и прекрасно.Божественного замысла и умыслаНам не постичь. «Не плачь напрасно».Напрасно мудрые ломали головыФилософы и богословы.Боюсь, что понимали очень мало выВ предначертаньях Иеговы.А мы ходили по грибы, по ягодыИ белку легкую ловили,И серебристых рыбок в светлой заводиИли в зеленом, темном иле.На свадьбе пьянствовали и горланили,Как будто в Кане Галилейской,И подплывали к неизвестной гаваниПод вечный шум воды летейской.

ПАМЯТИ ЮРИЯ ИВАСКА

В Печорах, где природа не нарядна,Есть церковь малая Николы Ратна.Кубическая, белая, простая,Она поет, из праха вырастая.Никола Ратный, храбрый Божий ратникНас осенял хоругвью в Светлый Праздник.Святил священник куличи и пасхи.Я там узнал о Юрии Иваске.У белой звонницы Николы РатнаМы повстречались в тишине закатной.Игрок «Играющего человека»,Он стал мне другом. Другом на полвека.Музеи, церкви, города и весиМы повидали, восхищаясь вместе.На Мексику, на Рим, на древний каменьОн отзывался страстными стихами.А в старости была ему услада:Увидеть блеск державный Петрограда.И он смотрел, взволнованный, влюбленный,На Стрелку, на Ростральные колонны.И легкую гармонию РастреллиОн понял, как другие не умели.Пускай сиянье питерского солнцаСойдет в раю на русского эстонца.Пускай в раю сияет незакатноЕму любимый храм Николы Ратна.