Собрание сочинений (Том 2)

Много. Ой, как много прошло за это время перед Лёшкой людей и событий! Тревожный, насторожённый, чего-то ожидающий год. И что впереди?

Беспокойно на душе у мальчишки. В кармане у Лёшки письмо. Везёт его мальчик токарю Путиловского завода Андрею Кузьмичу Зотову. Письмо было коротким. Писалось оно впопыхах на клочке серой бумаги перед самой отправкой мальчика с фронта. Лёшка наизусть помнит его содержание:

Дорогой Андрей!

Направляю к тебе мальчика - Лёшу Митина. Парень он стоящий. Позаботься о нём.

Л о м о в

"Кто же это такой Андрей Кузьмич Зотов?" - раздумывает Лёшка. И как-то он встретит? И что-то скажет, прочитав привезённое Лёшкой письмо?

В Петроград поезд прибыл к вечеру. Вошёл в тупики Николаевского вокзала. Выдавил клубы белого пара. Остановился.

Вот и он - забытый, затерявшийся где-то далеко в Лёшкиной памяти Питер!

Идёт мальчик по городу: знакомая Знаменская площадь, широкий, шумный, как улей, Невский, перекрёсток Литейного, перекрёсток Садовой. Идёт мальчик, дышит не надышится свежим петроградским воздухом.

За Нарвскую заставу к Путиловскому заводу Лёшка добрался уже в темноте. Разыскал Новоовсянниковскую улицу и указанный Ломовым номер дома. Поднялся на второй этаж. Прошёл по длинному тёмному коридору. Ещё раз глянул на адрес. Остановился перед дверью, обитой мешковиной. Переступил с ноги на ногу. Постучал.

– Войдите.

Мальчик нерешительно перешагнул порог крохотной, как чулан, комнаты.

Хозяин, сидевший спиной к двери, повернул голову. На Лёшку глянули большие глаза. Худощавое лицо, заострённый нос, широкая дуга сросшихся у переносицы бровей. Короткие, непокорно торчащие во все стороны волосы... Он! Тот самый, стрелявший в жандарма на Знаменской площади, хозяин "Смит и Вессона"!

"НЕ ПРОПАДЁТ!"

Прочитав привезённое Лёшкой письмо, Зотов спрятал его в карман и стал расспрашивать про фронт, про Ломова, про солдат: и о чём говорят, и что думают, и как отнеслись к наступлению.

Лёшка рассказал про братание, о приезде военного министра, о митинге.

– Говоришь, расформировали, - расхохотался Зотов.
– Не хотят, выходит, войны солдаты.

Потом стал расспрашивать у Лёшки о нём самом. И мальчик не знал, с чего начинать. Начал с дяди Ипата и приезда на побывку Степана Зыкова.

– Значит, бежал на войну, - опять засмеялся Зотов. А когда Лёшка рассказал о днях, проведённых на фронте, сказал: - Выходит, не сладко в солдатах.

Лёшка разговорился и сам не заметил того, как рассказал дяде Андрею про всю свою жизнь.

Зотов только слушал и поражался.

– Да ну?!
– воскликнул, узнав про историю с гранатой и пулемётом.

– Значит, не подошёл по классовым соображениям, - заключил он, выслушав рассказ про Наташу.

– Запороли до смерти. Ну, подожди!
– грозно сказал, узнав про смерть деда Сашки.

Но больше всего Зотов поразился тогда, когда Лёшка рассказал ему про пистолет и встречу на Знаменской площади.

– Помню, помню. Так ты, значит, и есть тот самый... Вот не узнал. Совсем не узнал. Вырос ты, что ли? Я тебя ещё по уху, кажется, съездил.

– По шее, - поправил Лёшка.
– А здорово вы тогда жандарма и царский портрет...

– Да, не вышло у нас тогда, - задумчиво произнёс Зотов.
– Не получилось. Да ничего. За народом не пропадёт. Не пропадёт?

– обратился он к Лёшке.

– Не пропадёт, - проговорил мальчик, хотя, что имел в виду дядя Андрей, не очень-то понял.

"ТУТ, БРАТ, РАБОЧИЙ КЛАСС!"

И вот Лёшка стал жить у дяди Андрея на Новоовсянниковской. Отвёл ему Зотов угол в каморке, купил кружку и ложку, пообещал устроить учеником к слесарю на Путиловский завод.

Вспомнил Лёшка про тех парней, которые приносили раненого Зотова тогда в аптеку.

– Наши, путиловские, - сказал дядя Андрей.

Вспомнил и девушку.

– Зоя, учительница. Сейчас она в Орловской губернии. Скоро вернётся.

Прошло несколько дней, и дядя Андрей сдержал своё слово. Мальчик был принят учеником в механическую мастерскую.

Лёшкин учитель старик Авлов, взглянув на новичка сквозь узкие очки, сидевшие бабочкой на самом кончике носа, спросил:

– Как звать?

– Лёшка.

– Фамилия?

– Митин.

– Так, хорошо, - произнёс Авлов и показал Лёшке слесарный станок, тиски и разные инструменты.
– Вот тут пока стой рядом, наблюдай за работой. На завод приходи вовремя. Да смотри у меня, не озоруй и не балуй.

В обеденный перерыв к Лёшке подошёл мальчик.

– Пашка Мельник, - протянул он лоснящуюся от машинного масла руку.

– Лёшка Митин.

– К нам?

– В механическую.

– К Авлову?

– К Авлову.

– Это хорошо, - проговорил Пашка.
– Этот научит.

Пашка повёл Лёшку по заводу, показал ему заводоуправление, объяснил, где какой цех, зачем через заводской двор проложены железнодорожные пути, и многое другое.

Потом Пашка рассказал о заводских новостях: и о том, что на Путиловском есть заводской комитет из большевиков и рабочих, которого даже сам директор генерал Дроздов боится, что существует рабочий контроль - это чтобы следить за начальством - и что скоро на заводе и вообще в Питере будет такое, что и во сне не приснится.

– Это тебе не деревня!
– заключил Пашка.
– Тут, брат, рабочий класс!

ОПЯТЬ НА АПТЕЧНОЙ, СНОВА У ДАРЬИ

В первый же воскресный день Лёшка решил сходить на Аптечную улицу, узнать про Золотушкина, навестить Дарью.

Аптека была открыта. Заглянул мальчик в окно - за той же конторкой стоит Золотушкин. В тех же очках, в пиджаке том же и та же палка с загнутой ручкой рядом с конторкой. Только ещё больше поседел и согнулся аптекарь.

Хотел было Лёшка зайти к Золотушкину, но потом передумал. "Не стоит. Значит, жив аптекарь, выходит, выпустили", - и успокоился.

Направился к Дарье.

– Сиротинушка, - увидев Лёшку, всплеснула руками генеральская прислуга.
– Жив. Вернулся.
– Она стала обнимать мальчика.
– Значит, вернулся. Ты что же, опять у аптекаря?

– Нет, - проговорил Лёшка.
– Я на Путиловском.

– На Путиловском?! Кем же ты?

– Слесарем, - приврал Лёшка.

– Ох, ох, - завздыхала Дарья.
– Такой-то малый - и слесарем.

– Так я же не малый. Я на войне был, - ответил Лёшка.

– На войне?!