Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:

Любят рабочие Людину маму, уважают. Избрали они её делегатом на Всероссийский съезд Советов в Москву, в высший орган Советской власти.

Растерялась от неожиданной чести женщина, от людского доверия к ней. Тут же при всех расплакалась.

– Что ты, что ты, Анна Ивановна!

– Доброй дороги тебе, Ивановна!

Вытерла женщина слёзы.

– Да как же я там управлюсь? Там же решать дела всего государства.

Улыбаются ей рабочие:

– Не смущайся, справишься, Анна Ивановна. Смелей поезжай, Ивановна.

Гордится Смирнова Люда. Мать у неё кухарка, а едет

державой править.

ДОЛГИЕ ЛЕТА

Деревня Усатовка за Уралом, в лесах да в глуши. Два месяца до неё катилась, прежде чем докатилась, весть о Великой Октябрьской революции. Привёз её из города Екатеринбурга уральский рабочий Андрей Задорнов. Его специально послали. С первым заданием, как агитатора.

И вот повёл Задорнов среди мужиков такой рассказ-агитацию и про партию большевиков, и про Советскую власть, и про товарища Ленина, что те только стояли рты поразинув.

– Выходит, земля теперь наша?

– А как же, на то и декрет.

– А заводы - рабочим?

– Рабочим и всему государству.

– И с немцами замирятся?

– Мир всем народам - так говорит Советская власть!

– А он, Ленин, какой? Молодой или старый?

– Не молодой и не старый, в самой цветущей поре. Роста он среднего. Волос на голове мало, почти что нет. Бороду носит, да не то что у вас, не лопатой, а клинышком. Голова большая - считай, что две головы.

– Ух ты!

Понравилась мужикам агитация. Всё ясно, понятно - народная нынче власть. Спасибо товарищу Ленину.

Посовещались они и решили в честь партии большевиков и товарища Ленина отслужить церковный молебен. Обратились к батюшке.

– Вы что, подурели?!
– набросился батюшка.
– В честь большевиков - и молебен! Слушать вас не хочу. Прочь, прочь из собора!..

– Эй, стой, не кричи! Народная нынче власть. Давай исполняй крестьянскую волю.

Священник и так и сяк: мол, в хворости он, мол, голос осип. Не принимают увёрток крестьяне. Читай им молебен, и точка. Сдался священник.

– Всевышний, всемогущий, всевидящий...
– начинает тихим голосом батюшка.

– Громче, громче!
– кричат крестьяне. Стоят они, крестятся, бьют земные поклоны.

– Партии большевиков долгие лета!

– Товарищу Ленину долгие лета!

– До-о-олгие ле-е-ета!

Узнал Задорнов про молебен, схватился за голову.

– Да где это видно, - кричал на крестьян, - чтобы в церкви да и вдруг про Ленина! Что я теперь в Екатеринбурге скажу?

Разводят крестьяне руками. Батюшка кричал, этот кричит.

– Да ты не кричи. Мы же по всей, по правильной форме.

Едет назад в Екатеринбург Задорнов: "Эх, эх, не сумел, не туда загнул... Никудышный из меня агитатор".

И батюшка места себе не находит: "Без ножа, чёртов сын, зарезал. Эка как взбаламутил крестьян. Видать, самого сильного к нам прислали".

КЛЯТАЯ ЛУГОВИНА

Приехал, как-то в деревню Глуховку к отцу и матери токарь Путиловского завода Прохор Знатков.

Понабежали в избу родичи и соседи:

– Ну, как там в Питере? Как поживают рабочие?

– Хорошо в Питере, - отвечает Знатков.
– Дружно живут рабочие. Повыгоняли буржуев с заводов. Сами теперь хозяева. Ну,

а как у вас здесь.

– И нам хорошо, - отвечают крестьяне.
– Помещиков взашей. Землю нарезали. Скот нынче у каждого. Барскую луговину делить будем.

– Луговину?!

– Ну да, ту, что у речки у Березайки, что от Клятого омута по ту и другую сторону.

– Так зачем же ее делить?

– Как - зачем?! Чтобы каждому своя часть приходилась.

– Ну это вы зря, - произнёс Знатков.
– Сделали бы луговину общей. Сообща бы её косили. Да и скотине так будет привольнее.

Усмехнулись крестьяне:

– "Общей"... На кой она общая! Нет, каждой травинке хозяин нужен.

Пытался приехавший говорить про завод - вот, мол, у них, у рабочих, заводы же общие.

– Ну, паря... Ты нам заводом не тычь.

Вскоре Прохор Знатков уехал. А мужики собрались и проголосовали так, как задумали: "Делить луговину - и точка".

Разделили. Но тут началось в Глуховке вдруг такое, чего и в прежние времена не случалось.

Пригонят мужики на рассвете скотину на луг. Ну, а дальше? Дальше сиди и смотри, чтобы твоя корова не зашла на чужой участок. А корова - как есть скотина. Где ей знать про крестьянское голосование. Так и норовит на надел к соседу.

Появились на лугу изгороди и межевые столбы. Пастухов развелось невидимо. Целый день крики:

– Куда пошла!..

– У, ненасытная!..

– Ванька, Вань-ка! Да уйми ты свою безрогую...

И чем дальше, тем хуже. К середине лета глуховские крестьяне все до единого перессорились между собой. В гости друг к другу не ходят. На улице не здороваются. Волками да лисами один на другого смотрят. И кто его знает, чем бы все это окончилось, да только в разгар жнивья снова приехал в родную Глуховку из Питера Прохор Знатков. Идёт он со станции полем. Рожь стоит спелая, высокая, налитым колосом к земле пригибается, осыпается рожь.

"А где же косцы?
– поразился Прохор.
– Может, в деревне беда какая?"

Ускорил он шаг. Вышел к реке, к луговине. Смотрит, луговина - что улей. Вооружились крестьяне кольями, вот-вот и война начнётся.

– Стойте! Сдурели вы, что ли? Стойте!

Остановились мужики, повернулись к Знаткову и вперебой:

– Да его Манька да на мой участок...

– Да его Рыжуха да мою траву...

– Да ихняя тёлка да под нашу изгородь...

– Эх, вы...
– вздохнул Прохор.
– "Манька. Рыжуха. Тёлка"... Да не совестно вам? Советская власть вам землю дала, скотом наделила. А вы? Тьфу! Тошно смотреть. Для этого, что ли, люди за лучшую долю бились? Для этого, спрашиваю?

Остыли мужики, разошлись по домам. И пошли по селу разговоры:

– Прав Прохор Знатков...

– Хватит волками и лисами друг на друга...

– Не для этого люди за лучшую долю бились...

– Обобщить луговину!..

В тот же день сняли мужики изгороди и межевые столбы - любо взглянуть на берег реки Березайки.

– Назад в Питер провожали Прохора всем селом. Шли огромной толпой четыре версты до самой станции.

– Молодец!
– говорили крестьяне.
– Сразу видать, что питерский. Одним словом - рабочий класс.

Поделиться с друзьями: