Собрание сочинений (Том 2)

Улыбнулись матросы.

– Вот это другое дело. Зачислить в Балтийский флот!

БОЦМАН ВАНЮТА

– Что тут, приют?
– расшумелся боцман Семён Ванюта.
– Да по какому уставу, какому приказу, чтобы на боевом корабле дитё! К тому же, кхе-кхе... особа женского полу.

Пытается Виров всё объяснить Ванюте. Мол, случай редкий. Родные расстреляны. Тут чуткость большая нужна.

– Но, но!
– прикрикнул Ванюта.
– Все вы теперь агитаторы. Расстреляны? Подумаешь, чем удивил. Да нынче расстрелянных, нынче повешенных, нынче этих бездомных сирот!.. Эх, жизнь ни в копейку пошла человечья! Как снег по зиме - не в цене.

Ванюта хоть ростом не очень выдался. Да телом крепок, надёжно сбит. Ремень, как обруч, обхватил животину. Челюсть железной подковой торчит. Желваки на лице и слева и справа, словно поднял два голыша у моря и сунул себе за щёки.

Ванюта пятнадцатый год на флоте.

В Цусимском* бою тонул. У Готланда* в бою тонул. Дважды ранен. Дважды контужен. Две медали лежат у него в сундучке.

_______________

* Цусимский бой произошёл в русско-японскую войну в 1904 году.

* Б о й у Г о т л а н д а - один из морских боёв первой мировой войны.

– Это, если каждого да пожалеть, - не утихает Семён Ванюта, - каждого да на корабль, флот от груза такого потопнет.

– Семён Захарыч, да пусть же останется. Она же в воробьиное пёрышко вес.

– Молчать!

– Эх, киркой не пробьёшь сердце!

– Ну-ну, разговорчики!..

– Тише, тише, товарищ боцман. Хоть и флот, а Советская нынче власть.

– Ну его, - ругнулись матросы.
– Ступай к комиссару.

– К комиссару?

– А что же, в самый оно аккурат.

ДЕВОЧКА СПИТ

Комиссаром на "Гаврииле" свой человек, из флотских - бывший матрос Лепёшкин. Николай Петрович Лепёшкин - он и есть комиссар.

О чём и как с ним беседовал Виров, о том неизвестно. Не скоро вернулся назад матрос. Только шёл - лицо как огнём светилось.

– Порядок?
– кричат матросы.

– Порядок.

– Полный?

– Полнейший. А как же - на то комиссар!

Ночь. Матросский кубрик. Четыре постели. Справа и слева, по две, одна над другой. Слева на верхней лежит Анюта. На нижней Виров. Рядом храпит Печенега. Сверху направо, так же как Нюта, свернулся в калачик товарищ Ли.

Лежит в сторонке Нютино платьице, лёгкое платьице из бумазеи. Полусапожки в углу стоят.

Устала, забылась, уснула Нюта. На новом месте Нюта видит свой первый сон.

Утро. Берег Миасса. Нюта, мать и отец. Тоже весна. Только не этого, прошлого года. Вишни кругом в цвету. Луговина покрыта кашкой.

Солнце катит по небу.

"Много вёсен тебе, Анюта!" - солнце кричит Анюте.

Речка бежит певунья. Плещет в песок голубой волной:

"Много вёсен тебе, Анюта!"

Ветер ласкает травы.

"Много вёсен тебе, Анюта!" - шепчет гуляка ветер.

Улыбнулась во сне Анюта. Тише. Вы слышите: тише! Нюте снится счастливый сон.

ПРИМЕРКА

Разве подобает матросу ходить в бумазее. Юбкой тереть борта.

Матросу нужна бескозырка. Матросу нужны рубаха, брюки суконные, брюки рабочие, нужен ему ремень - и простой, и тот, что с широкой, форменной бляхой. Матросу нужна фуфайка. К осени нужен бушлат. Нужен к зиме башлык.

Ну и, конечно, нужна тельняшка. Чтобы сердце прикрыть моряцкое.

Всё это вынь и положь.

Старались, шили матросы наряд для Нюты. Нашлись портняжного дела и здесь мастера.

Комендоры Хохлов и Зига занялись бескозыркой. Минёр Иванов раскроил рубаху. С брюками возится смазчик Ли. Перешивает тельняшку Виров. Раздувает утюг Печенега.

Вот с башмаками только загвоздка. Есть и крой, и подмётки, и каблучный набор. Колодок для Нюты нет.

Да это, пожалуй, не к спеху. Есть же у Нюты девичьи полусапожки. Ну что же, походит она пока в таких.

Бойко идёт работа. На эсминце ответственный день.

А вот и примерка.

Надевает Нюта рубаху. Рубаха что надо, сшита по форме. Ворот матроссий вдоль плеч лежит. А брюки, взгляните на брюки: в коленках дудочкой, книзу клёшем - флотской моды последний крик.

Бескозырку надела Нюта. Точно по мерке, в самую тютельку.

Ленты, как косы, забросила девочка. Моряцкий, заправский вид.

Подошёл Наливайко, сдвинул у Нюты слегка бескозырку - чуть на лоб и чуть набекрень.

Кто-то подставил зеркало.

Глянула Нюта. Зажмурилась Нюта. Перехватило у Нюты дыхание. Спасибо, Хохлов и Зига. Спасибо, товарищ Ли.

– Ты тельняшку, как жизнь, береги, - наставляет девочку Виров.
– Без тельняшки матроса нету.

Любуются Нютой балтийцы.

– Первого ранга, никак, капитан.

– Выше, выше, - смеются матросы.
– Сам адмирал!

Улыбается, счастлива Нюта. Взглянули бы мать и отец!

КОСИЧКА

Любила Нюта свою косичку. Косичка хоть в палец, почти что в гвоздь. А всё же косичка.

Заплетала Нюта её, расплетала. Ленты свои берегла.

На корабле матросы почти что все острижены. Есть и такие, которые бриты.

Только у Нюты одной косичка.

Мешает Нюте теперь косичка. Из-за неё бескозырка не так сидит.

Подошла девочка к Вирову:

– Дядя Василий, а ну-ка, отрежь.

– Красоту-то такую!
– ахнул матрос.

– Режь, - повторила Нюта.

– Нет, - отвечает матрос.
– Давай, как решит команда.

Собрались балтийцы, решают важнейший вопрос.

– Правильно, - сказал Наливайко.
– Какой же с косичкой моряцкий вид?

– Конечно, с косичкой не по уставу, - согласились Хохлов и Зига.
– И всё же девочке, как арестанту...

– Верно, - сказал Иванов.
– Девочке в радость всегда косичка.

За косичку стоят и Наджми, и смазчик второго разряда товарищ Ли.

Порешили матросы: косу Нюте не стричь.

Возвращается Виров. Подходит к девчонке. А где же косичка?

Клок волос на том месте у Нюты торчит. Остригла Нюта себе косичку. Из-за неё бескозырка не так сидит.