Собрание сочинений в 12 т. Т. 2

Доктор и Бэлл подошли к Гаттерасу. Охваченный отчаянием, капитан вдруг встрепенулся.

–  Друзья мои, - сказал он твердым голосом, - трусы удрали. Но люди мужественные добьются успеха! Джонсон и Бэлл, вы крепки духом! Доктор, вы сильны знанием! А у меня вера! Вот там северный полюс! За дело! За дело!

Товарищи Гаттераса словно возродились к жизни, услыхав мужественные слова капитана.

Но как ужасно было положение четырех путешественников и их умирающего спутника, брошенных на произвол судьбы, без всякого снаряжения и припасов под восьмидесятым градусом северной широты, в глубине полярной пустыни!…

Часть вторая ЛЕДЯНАЯ ПУСТЫНЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ Опись доктора

Гаттерас задумал отважное предприятие, решив достигнуть крайней точки севера; он хотел доставить Англии, своей родине, славу открытия Северного полюса. Этот неустрашимый мореплаватель сделал все, что было в человеческих силах. Девять месяцев он боролся с течениями, метелями и буранами, разбивал ледяные барьеры, взламывал ледяные поля, боролся с жестокими морозами полярной зимы; своей экспедицией он подвел итог трудам своих предшественников, проверил на деле и, так сказать, восстановил историю полярных открытий; продвинулся на бриге «Форвард» за пределы исследованных морей, уже наполовину выполнил свою задачу - и вдруг его смелые замыслы рухнули! Измена, или, вернее, малодушие, не вынесших тяжкие испытания матросов и преступное безумие их коноводов поставили Гаттераса в безвыходное положение: из восемнадцати человек экипажа, отплывших на бриге, оставалось лишь четверо, да и те были без всякого снаряжения, без корабля, за две с половиной тысячи миль от родины!

Гибель «Форварда», который взлетел на воздух на глазах путешественников, лишила их последних средств к существованию.

Но даже эта ужасная катастрофа не сломила непреклонного духа Гаттераса. Оставшиеся с ним товарищи были надежнейшие лют экипажа, геройские сердца. Гаттерас воззвал к энергии и знаниям доктора Клоубонни, к преданности Джонсона и Бэлла, к своей вере в задуманное дело; он дерзнул говорить о надежде в этом отчаянном положении, и голос его был услышан доблестными товарищами. Прошлое этих решительных людей было порукой их мужества в будущем.

Ободренный энергичными словами капитана, доктор решил выяснить положение вещей и, покинув своих товарищей, остановившихся в пятистах шагах от брига, направился к месту катастрофы.

«Форвард», этот великолепный, столь тщательно построенный корабль, перестал существовать. О силе взрыва говорили треснувшие льдины, безобразные, почерневшие, обугленные обломки дерева, исковерканные железные брусья, обрывки тросов, тлеющие подобно пушечным фитилям, и спирали дыма, расстилавшиеся по ледяным полям. Стоявшая на баке пушка была отброшена на несколько туазов и лежала на льдине, точно на лафете. Местность на сто туазов в окружности была усеяна всевозможными обломками; киль выглядывал из-под кучи ледяных обломков. Оттаявшие от пожара айсберги снова приобрели твердость гранита.

Тут только доктор вспомнил о своих потерях: сгорела его каюта, погибли коллекции, разбиты и изуродованы драгоценные инструменты, книги превратились в клочья и пепел. Сколько погибших богатств! Он со слезами на глазах осматривал место ужасной катастрофы и думал уже не о будущем, а о постигшей его непоправимой беде.

Вскоре к нему подошел Джонсон. Лицо старого моряка носило следы недавно пережитых страданий. Ему пришлось бороться со взбунтовавшимися товарищами и защищать порученный его охране корабль.

Доктор протянул руку, которую Джонсон с грустью пожал.

–  Что теперь с нами будет, друг мой?
– вырвалось у Клоубонни.

–  Кто может сказать?
– ответил Джонсон.

–  Главной, - сказал доктор, - не надо отчаиваться; будем мужественны!

–  Вы правы, доктор, - отвечал старый моряк, - в минуту великих несчастий следует принимать великие решения. Да, попали мы с вами в беду! Но постараемся выпутаться из нее!

–  Бедный корабль!
– вздохнул Клоубонни.
– Я привязался к нему, полюбил его, как свой домашний очаг, как дом, в котором провел всю свою жизнь. А теперь и следа от него не осталось!

–  Кто бы поверил, доктор, что все это дерево и железо было так дорого нашему сердцу!

–  А где шлюпка?
– спросил Клоубонни, озираясь по сторонам.
– Она тоже погибла?

–  Нет, доктор. Шандон и его товарищи взяли ее с собой.

–  А ялик?

–  Разлетелся на куски! Видите эти еще не остывшие листы жести? Это все, что от него осталось.

–  Значит, у нас только и есть, что надувная шлюпка?

–  Да, потому, что вы захватили ее с собой.

–  Этого мало, - сказал доктор.

–  Проклятые изменники удрали!
– воскликнул Джонсон.
– Пусть небо накажет их по заслугам!

–  Джонсон, - мягко возразил доктор, - не надо забывать, сколько они перестрадали. Только лучшие из людей остаются твердыми и непоколебимыми в беде, но слабым не устоять. Лучше пожалеем о наших товарищах по несчастью, но не будем их проклинать.

Доктор умолк на несколько минут; он с тревогой оглядывал окрестности.

–  А что сталось с санями?
– спросил Джонсон.

–  Они стоят в миле отсюда.

–  Под охраной Симпсона?

–  Нет, друг мой! Симпсон, бедняга, не вынес страданий.

–  Умер?
– воскликнул боцман.

–  Умер!
– ответил доктор.

–  Бедняга!
– сказал Джонсон.
– Впрочем, как знать, - не придется ли нам завидовать его участи?

–  Но взамен умершего мы привезли умирающего, - сказал Клоубонни.

–  Умирающего?

–  Да, капитана Альтамонта.

И доктор в нескольких словах рассказал боцману обо всем происшедшем.

–  Американец!
– в раздумье произнес Джонсон.

–  Да, как видно, это гражданин Соединенных Штатов. Но интересно знать, что это за судно «Порпойз», которое, очевидно, потерпело крушение, и зачем оно пришло сюда.

–  На свою погибель, - ответил Джонсон.
– Оно везло свой экипаж на верную смерть. Такая участь ждет чуть ли не всех смельчаков, которые заходят в эти гибельные места. Но вы-то, доктор, по крайней мере добрались до цели, к которой стремились?

–  До залежей каменного угля?
– спросил Клоубонни.

–  Да.

Доктор печально покачал головой.

–  Так, значит, ничего?

–  Ничего? У нас не хватило продуктов, и мы выбились из сил. Мы даже не дошли до берега, о котором упоминает Эдуард Бельчер.

–  Итак, - сказал Джонсон, - мы без топлива.

–  Да.

–  И без провианта?

–  Да.

–  И вдобавок нет корабля, чтобы вернуться в Англию…

Оба замолчали. Надо было обладать незаурядным мужеством, чтобы взглянуть в лицо таким несчастьям.

–  По крайней мере, - сказал Джонсон, - наше положение выяснилось. Теперь мы знаем, на что рассчитывать. Начнем же с самого необходимого. Стужа стоит лютая. Построим себе снежный домик.