Собрание сочинений: В 2 т. Т.1: Стихотворения

* * *

И в мои лета, смерть без ответа.

Карион Истомин

Милый друг, спасибо за молчание:Сладко кушать тишину.В нереальной, неземной компанииЯ от шума отдохну.Я постиг особенное зодчество:Лунный выстрою дворец,Чтобы мир благого одиночестваМне открылся, наконец.Будут тени, в бархаты одетые,В узких лодках проплывать,Будто серебристыми стилетамиРезать меркнущую гладь.И на бледные немые тени яВ той Венеции — другой —В голубом четвертом измеренииПогляжу, мой дорогой.

* * *

A renaitre, portant mon reve en diademe,

Au ciel anterieur ou fleurit la beaute!

StephaneMallarme

Возродиться, мечту вознеся, как венец,

В небесах неземных, где цветет Красота!

Стефан Малларме

Если бы мне глоток того эликсира,Который дарует людям вечное счастье!Улыбнись, Фортуна, пленяй, Пленира,Прилети, как нежная птица-лира,Заблистай опереньем, скажи: здрасте!Я бы, наверное, растерялся совершенно,После эликсира все бы кружилось,И я бы испугался сладкого пленаИ не знал, что сказать, и она бы спросила:— Чего же ты смотришь, скажи на милость?

* * *

Spielen

denn meine Sinne noch zu sehr mit Licht?

Rainer Maria Rilke

…Играют чувства

мои по-прежнему чрезмерно светом?

Райнер Мария Рильке

К вечеру стало нежнее, весеннее,Свет в облаках заблестел серебристее.Кажется, свет означал всепрощение,Был обещанием райской амнистииВсем осужденным, всем заключенным.Птицы в просвеченном небе летали, иСердце решило, что свет предвечерний —Вроде предсмертной реабилитации– Да, не посмертной, лучше предсмертной —Всех осужденных, всех обреченных.

* * *

Улыбнись, царевна Несмеяна,Несмеяночка, молчаночка, тишинка!О, морозинка, малиновка, малинка,Kaк березка из тумана!Дайся в руки мне, царевна Лебедь,Ты жемчужинка, изюминка, снежинка,Ты летучая, прозрачная пылинка,Звездочка в осеннем небе!Подлети, царевна Недотрога,Дайся в руки, тучка, льдинка,Светлая бессмертника, раинка,Поиграй со мной немного!

* * *

А умрем – заживем на поверхности солнца,Два сияющих протуберанца.(Наши души там будут, как два иностранца,Два неопытных переселенца.)Спросит огненный дух: «Как по-беженскивремя?Как по-божески Божие имя?»(Завывать и плясать будет бурное пламя,Будто дикое, страшное племя.)Ну, а ты говоришь: «Где лучи слишком ярки,Там играть можно только в жмурки.Наши души поедут на сивке-буркеИ растают, смешные Снегурки!»

* * *

Перед тем, как замолчать,

Надо же поговорить.

Георгий Иванов

Я говорил о радостном и грустномВ пещере — сталагмитам и моллюскам.Нетопыри прислушивались вялоВ холодной ночи зрительного зала.Но проплывал огромный черный лебедьСквозь темный шорох, сквозь неясный лепет,Огромные бессмертники сухиеШуршали о бессмертной Мусикии –Но синие большие асфоделиПод синим снегом зябко холодели,И черный парус падал, цепенея,Как тень от арфы мертвого Орфея.

* * *

And silence sounds no worse than cheers

After earth has stopped the ears.

A.E.Honsman

И молчанье не хуже, чем поклонников вой,

Если уши засыплет землей.

А.Е. Хаусман

Гулкий простор португальского храма.Здесь усыпальница Васко да Гама.В столь же огромной гробнице покоясь,Равен ему по величью Камоэнс.Здесь мореплаватель, здесь и поэт:Оба открыли невиданный свет.К мраморной, мрачной, высокой гробницеРусский поэт подошел — поклониться.Ну, помечтай, что и мы удостоимсяПышной гробницы не хуже Камоэнса!(Или — другая, непышная версия:Много забвения, мало бессмертия?)

* * *

Пегас, крылатый конь Поэзии,

ударил копытом по камню, и из камня полился

ключ – источник вдохновения – Иппокрена.

Что искусство? — порой говоришь:Талисман, амулет, фетиш?А пожалуй, искусство лишьГолубая глупая блажь,Только призрак, обман, мираж,За который копейки не дашь.Нет, не блажь, а блаженство.Певуч, Иппокрена, таинственный ключ,Самый сладостный, самый луч –Лучший, светлый. Бессмертным лучомНапои нас, волшебным питьемОпои, опьяни торжествомНад забвеньем и небытием!

АНТИТЕЗА (1979)

* * *

Душа, от шашней разной шушеры и нечистиТы отдохнешь – шабаш! – в священнойроще Вечности.Ты долго маялась, роптать не смея,В пещере людоеда и пигмея,В салонах троглодитов и хунхузов.(«Назвался груздем — полезай же в кузов!»)Расставшись с готтентотами, с башибузуками,Ты насладишься гармоническими звуками.В нездешней роще — Хлоя и ПленираИ тень кентавра или тень сатира.Ты будешь жить средь розовых оленейИ голубых и нежных привидений.А может быть, порвав с бушменами икроманьонцами,Ты будешь с ангелами, звездами исолнцами?И нежно запорхают василискиСредь васильков, нам предлагая виски,И гарпии и фурии из адаНам вынесут по чашке шоколада.Кинь грусть! Кинь грусть! И умиратьне надо!Кинь грусть! Кинь грусть! Кинь грусть!КиньГрусть! Кинь грусть! Кинь грусть!

* * *

Вы не спорили, русские мальчики,О таинственной вещи – бессмертии?Вот умрем – и? Гробы, точно ларчики,Открываются просто? Не черти иНе святые, а черви? В материиЕсть — печально, печально – бактерии.То надеется, то не надеетсяЧеловек на свое воскресение.— Ну куда уж там — прахом развеется,Просто-напросто — дымом рассеется,Заблуждение, недоразумение?– А евангельский, давний (не верится?)Теплый вечер, и Он «у колодезя»?О, живая вода, жизнь вечная…— И про дочь Каира — гипотеза,И о Лазаре — сказка, гипербола.Ветер в русском саду. И колотитсяКрасно-серая веточка вербная.

* * *

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны.

ВасилийТредиаковский

В Россию — ветром — строчки занесет…Эх, эмигрантские поэты!Не ветром, а песком нас — занесет.И стаю строчек у глухих воротЗасыплет временем — бесчувственным,как лед,Как злые зимние рассветы.Засыплет нас… Но вдруг — раскопки?…Лес, толпа, Осина бьется на опушке,И возле черепков слепые черепа,Как позабытые игрушки.Протертый череп отражает свет,А ребра — как рога оленя.И мелкий щебень радостей и бедБиограф зачерпнет (зачем, не надо, нет!)На черном дне реки забвенья.Но тот, который был когда-то я,Судом потомства, может статься,В уютном уголке небытияНе станет интересоваться.