Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Вечерний звон

— Стало быть, тут он и проживает, господин адвокат? — недоверчиво осматривая комнату, допрашивал хозяйку Флегонт.

— Так, так, — твердила хозяйка. — Здесь он и проживает, наш жилетс, наилутши адвокатс в Петербург.

— Вона! Даже наилучший? — ухмыльнулся Флегонт.

— Да, да, — тараторила хозяйка. — Он гениальни адвокатс. Но всегда, ах всегда он не имеет деньги. Да, да! Сейчас он бедный, как церковная мышка. Он ошень странный молодой человек, он не хочет занимайтс своим делом. Что же он отвечает? — Хозяйка остановилась перед Флегонтом и в изумлении от того, что она сейчас скажет, вытаращила глаза и произнесла: — Он говориль: «Не надо деньги, нет, нет, надо совсем другое, более важное». Ха-ха, но что может быть более важное, чем деньги, а? Но он смеялся, он говориль: «Мы посмотрим!» Он говориль, что ему нужно, чтобы народ что-то там понималь, а? Он шутиль.

— Да, непонятный человек, — ответил Флегонт.

— Но он имейт колоссаль ум! — Хозяйка энергично махнула пыльной тряпкой перед самым носом Флегонта и с еще большим ожесточением принялась вытирать книги. — Он пишет, он читайт! Ужас, ужас, какая масса книг он читайт! К нему ходиль всякий нарот: мужик — фи! — мастеровой, какой-то бедный вдова; он ходиль в суд за них. А у вас большое судебно дело?

— Большое, — ответил Флегонт. — Громадное село надо выручать из беды.

— Ваше село богатый, да?

— За деньгами не постоим, лишь бы дело выиграть. Да больно уж сомнителен мне ваш жилец. Назвал его человек надежный, я ему верю, а на деле что-то не то.

— О-о!.. — Хозяйка замахала руками. — Вы не смеете так говорить. Он великий адвокатс. Он вас абсолютно выручает из ваша беда. — Хозяйка решила во что бы то ни стало задержать сегодня клиента и, увлеченная этой целью, выдумывала, что могла. — Вы хотите кофе?

Флегонт посматривал на дверь.

— Ничего не хочу, спасибо. Не дождусь я его, пожалуй. Уж я потом, а? — Он комкал в руках картуз.

— Нет, нет! Вы должны сидеть. Вы должны пробовать наш эстонский кофе. Он все сделает для вас, мой гениальни адвокатс. Он наилутши адвокатс на целый мир. Вашу шляпу, вашу шляпу! — Хозяйка вырвала у Флегонта картуз и ушла на свою половину.

«Эх, занесло меня! — с досадой подумал Флегонт. — О черт, до чего мне надоела эта музыка!» — Открыв форточку, он окликнул шарманщика и бросил ему медную монетку.

2

В эту минуту в комнату вошел Ленин — он только что вернулся из судебного присутствия и был, соответственно этому случаю, во фраке. Флегонт обернулся и удивленно уставился на столь необычно одетого руководителя кружка.

— Да это, никак, вы, Николай Петрович?

— Я и есть… Гм… как вас?

— Флегонт Лукич, — последовал поспешный ответ.

— Стало быть, это я и есть, Флегонт Лукич. — Ленин, усмехаясь, смотрел на Флегонта.

— Позвольте… — Флегонт ничего не понимал. — Вы тоже к адвокату?

— Нет, нет, Флегонт Лукич, я не к адвокату. Я и есть адвокат.

— Вы?

Ленин смеялся так заливисто, что и Флегонту было впору схватиться за бока.

— И вот что, — сказал потом Ленин, — я живу здесь легально, понимаете? Называйте меня не Николаем Петровичем, а Владимиром Ильичом. Конспирация, батенька конспирация… Никогда не забывайте о ней!

— Так! Ну, теперь я все понимаю, — проговорил смущенно Флегонт. — А ведь я глазам своим не поверил. Да ведь я сейчас же хотел вон отсюдова, больно уж, мол, неказисто адвокат живет. Ах ты, боже мой, чуть я не сыграл дурака, Николай Петрович!

— Владимир Ильич, — поправил его Ленин. — Владимир Ильич.

— Простите, это я по привычке. Так я мигом сбегаю за батькою. Они неподалеку, в трактире. Вы-то уж их выручите, я знаю! — проговорил Флегонт и, как был без картуза, выбежал на улицу.

Хозяйка пошла в переднюю закрыть дверь.

— Кофе? — спросила она, снимая пушинку с фрака жильца.

— Да, пожалуй, — рассеянно ответил Ленин. — Чертовски странный май в Питере, вы не находите? То жара, то снег и холод.

— Да, да, отшень холодно! — ответила хозяйка. — Отшень холодно, и у вас отшень холодный пальто.

Ленин, добродушно улыбаясь, выпроводил ее, скрылся за ширмой и через некоторое время вышел оттуда в том костюме, в котором Флегонт видел его в лесу. Хозяйка принесла кофе; Ленин пил его большими глотками, спешил, словно весь этот процесс совсем не занимал его.

Хозяйка стояла напротив.

— Этот человек говориль: колоссаль процесс. Надо спасать громадна село. Я сказаль: «Он вас спасайт». Делайте этот процесс.

— Хорошо, хорошо. Мы выиграем этот процесс, непременно выиграем… Если не сейчас, то несколько позже, — прибавил Ленин с едва уловимой усмешкой.

— Вот так, вот так! Я говориль, мой муж говориль! Мы с ним всем говориль. Вы сделает громадный карьер! — торжественно сказала хозяйка. — Только непременно берите с них деньги. У вас очень плохое пальто!

— Деньги всегда есть деньги! — Ленин задумчиво побарабанил пальцами по столу.

В дверь постучали, хозяйка пошла отпирать. В передней она шепнула Флегонту:

— Господин адвокатс сказаль мне на секрет: деньги есть деньги — он выиграйт ваш процесс. Проходите, пожалюста.

Она ввела в комнату Флегонта, Луку Лукича и Петра и ушла к себе.

— Вот, господин адвокат, привел я к вам нашего мирского ходока, моего батю, — сказал Флегонт. — Величают его Лука Лукич. А с ним племянник мой, Петр Иванович.

Лука Лукич, сидевший из почтительности на краешке стула, вынул из кожаной сумки Грамоту и с опаской передал Ленину.

— Это наша надежда, — сказал он, одним своим тоном как бы внушая молодому адвокату особое отношение к Грамоте. — Она с титлами писана. Разберетесь ли? Бумаге, почитай, более двух сотен лет.

— Разберемся!

Ленин подошел к окну и при скудном угасающем свете туманного дня начал читать Грамоту.

3

Лука Лукич, ожидавший увидеть почтенного, пожилого человека в обычной богатой адвокатской обстановке, был смущен. «Молод адвокат, ох, молод, сущий еще вьюноша! Комнатенка бедненькая, а хозяйка… Черт ее разберет, какой она веры! И улица, обратно, неважнецкая. Нет, не такой адвокат нужон. Наплел, наобещал Флегонт, а вышло бог знает что!»

Лука Лукич кинул взгляд на Петра. Тот стоял, прислонившись к стене, мял в руках шапку, думал что-то свое. Лука Лукич перевел взгляд на Флегонта, сидевшего у стола и читавшего книжку.