Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Вечерний звон
Шрифт:
В продолжение всей этой тирады царица не отрывала взгляда от Витте, словно навсегда хотела запомнить выражение его лица, скупые жесты и нервный блеск умных глаз.
Витте встал, отвесил царю глубокий поклон, сел и тем же вкрадчивым, полным уважения и преданности тоном сказал:
— Ваше величество! Не угодно ли вам будет осчастливить страну рассмотрением проекта о введении золотой валюты и о переходе на металлические деньги?
Николай наклонением головы дал знать, что он согласен осчастливить свой народ.
— В прошлый раз, ваше величество,
— Мыслящая Россия! — с жаром перебил министра Николай, и Витте понял, что попал в точку. — Кого они называют мыслящей Россией? Социалистов? Студентов? Если они против реформы, мы за нее, Сергей Юльевич.
— Если бы только они, ваше величество! Но даже небезызвестный вам журналист Суворин написал по поводу проекта статейку, обнаружив полную свою невежественность в этом вопросе. А между тем его-то и слушают!
— Только не я, — процедил Николай. — Только не я! — повторил он уже совсем сердито.
В Государственном совете, ваше величество, затирают проект.
— Кто?
— С вашего разрешения, Константин Петрович…
— Гм…
— Он высокий специалист в области философии и богословия, но финансы, государь, это иное дело — это наука, опыт.
— Хорошо, оставьте проект, я прочту… Вы имеете ко мне еще что? — В тоне Николая Витте уловил желание, чтобы ему не досаждали новыми делами. Однако министр был человек напористый. Он понимал, что лепить из воска надо, когда он мягок.
— Да, ваше величество. Имею разговор по поводу крестьянских дел.
— А-а! Разве они опять чем-нибудь недовольны? Кажется, для них все уже сделано? Я, право, удивлен.
— Не знаю, довольно ли крестьянство тем, что оно получило, но вы, ваше величество, не можете быть довольны положением крестьянства. Не можете, имея в виду высшие государственные интересы…
— Что вы имеете в виду?
— Ваше величество, ни одна машина без топлива работать не может. Главная сила, производящая топливо, то есть богатства России в настоящий момент, — крестьянство. Мне пришлось вникнуть в эту область исключительно ради добычи топлива для будущих военных действий.
Николай оживился, как только Витте заикнулся о войне.
— Я составил совершенно определенное мнение о положении крестьянства. Я просмотрел горы цифр, ваше величество, и пришел к печальному выводу.
Николай воззрился на министра. Аликс оставила вышивание и переводила взгляд с одного на другого.
— Наша машина не сможет работать с тем напряжением, которого от нее потребует война, потому что топлива у нас не хватает.
— Не хватает? При наших пространствах и населении?
— Ах, ваше величество, все кричат, что Российская империя необъятна, но что из того? Колоссальнейшие поверхности находятся в совершенно невозделанном виде, а громаднейшая
часть населения, с экономической точки зрения, представляет собой не единицы… Нет, каждый из них — это только четверть единицы.— Как так четверть единицы? — лениво проговорил Николай, следя за дымом папиросы. — И к чему все это, однако?
— К тому, ваше величество, что я понял, как можно увеличить богатство империи и что для этого надо сделать. Государство много теряет, если главный оплот его — крестьянство — экономически недостаточно сильно.
— Но это надо доказать, а?
— Уже доказано, ваше величество.
— Да, но я — то об этом не знаю. Вы как-то вдруг… не предуведомив… Я даже не познакомился с материалами, да и есть ли они? — Николай был явно недоволен тем, что министр начал говорить о предмете, незнакомом ему.
Витте, чтобы сгладить неловкость, сказал:
— Ваше величество, я потому без предуведомления решил высказаться по сему предмету, что он отвечает вашей мечте о благоденствии подданных. Я помню, как вы благосклонно говорили со мной однажды о крестьянских делах. По свойственному вашему добросердечию вы благожелательно отнеслись к нуждам крестьян и считали их первенствующими.
Николай смягчился.
— Да, — сказал он, — я люблю моих крестьян. Хорошо, но как же вы полагаете? Может быть, напишете что-либо? А? И соберете мне кое-что почитать? Вы говорите, есть какие-то цифры?
— Я не замедлю представить на ваше высокое рассмотрение, ваше величество, мои мысли и материалы по затронутому предмету.
— Отлично! — Николай кивнул министру, давая тем знать, что затянувшаяся аудиенция окончена.
Витте откланялся и вышел. Он ликовал: разговор удался.
Их величества остались одни.
— Нравится тебе Витте? — переходя на английский, спросил жену Николай.
— Нет, Ники, он мне не нравится. Мне кажется, что он ищет большей власти, чем имеет. Будь добр, отодвинь штору. Спасибо. Может быть, он и полезный человек для России, не знаю…
— Вот и Победоносцев против него, — уныло сказал Николай.
— Мне подсказывает сердце, что Витте опасен для тебя. Победоносцев мог ругать его по другим причинам. А я чувствую…
— Между тем и папа говорил, да и все утверждают — Витте самый умный человек в России.
— Самый умный человек в России ты.
— Ты единственная умница здесь…
— Чего, однако, не находят ни твои дяди, ни твоя матушка! — зло сказала Аликс, и пятна выступили на ее щеках.
— Бог с ними, — примирительно ответил Николай и, чтобы переменить неприятную тему, сказал: — Однако же ждет ли меня этот тамбовский мужик?
Он позвонил.
Доложили, что мужик ждет давно.
Когда Луке Лукичу сказали, что царь согласился говорить с ним, он не удивился. Он был уверен, что молодой государь должен накануне коронации и миропомазания выслушать посланца народа.
Без боязни и страха вошел Лука Лукич в ворота императорской резиденции.