Собрание сочинений. Том 2

— Ну как думаешь, Петр Илларионыч, — забеспокоилась Марья Сергеевна, — верно ли, что он там чего-то неладно сделал? Ведь это ему сейчас ставят в вину. Из обкома приезжали товарищи. Но как ему там было удержаться? До чего довели колхоз!..

Мартынов долго молчал.

— Дело вообще-то рискованное. Созвать весь колхоз на открытое партийное собрание! Коммунисты потонули в этом море беспартийных. Получилось действительно что-то вроде чистки партии… Но, может быть, эту парторганизацию и стоило почистить таким способом? Положение чрезвычайное — и меры чрезвычайные!.. Я осенью в «Борьбе» почти с подобным положением столкнулся, но все же не решился на такой шаг. А подумывал!..

— Вот я и говорю, Петр Илларионыч, у него больше опыта работы в партии, он лучше нас с тобой понимает, что и как нужно сделать, — сказала простодушно Борзова, не задумываясь, радует ли Мартынова, что в районе появился человек с более смелой, чем у него, хваткой и глубже вникающий в колхозную жизнь.

— Очень уж ты восторженно рассказываешь о нем, — заметил Мартынов. — Какой-то идеал коммуниста. Ты секретарь парторганизации, тебе нельзя такими влюбленными глазами смотреть на директора, а то еще проглядишь какие-нибудь ошибки.

— Ему шестой десяток, в него-то я не влюблюсь, слишком велика разница в годах, — не смущаясь, ответила Марья Сергеевна. — Думаю, что он не идеальный человек, Петр Илларионыч, но и я не виновата, что ничего плохого за ним пока не замечаю.

Борзова рассказала о предвесеннем собрании трактористов.

— Конечно, мы с Холодовым как бюрократы отнеслись к соцобязательствам. А Долгушин нам наглядно показал: вот как надо проводить массовую работу! И Холодову, по-хорошему, надо бы только спасибо сказать за науку, а не злиться. То же самое и с Медведевым происходит… Нехорошо говорить это тебе, больному, волновать тебя, но ты, должно быть, и сам уже знаешь, слыхал от других. Оставил ты нам за себя работничка, Петр Илларионыч! Осчастливил район!

— Не я его вытребовал сюда. Его обком рекомендовал.

— Ты с ним полтора года работал бок о бок, должен был изучить человека.

— Работал, ну что ж. Никаких особенных грехов не замечал. Так себе, ни рыба ни мясо.

— Вот и стал этот «ни рыба ни мясо» первым секретарем! Конечно, ему трудно, ответственность, первый год в такой большой роли. Так надо же советоваться с коммунистами, привлекать к себе на помощь актив. А он орет на тех, у кого должен учиться! Так орет, будто всех мудрее, один он понимает все, а вокруг него — несмышленыши. Хоть и разные они люди с моим супругом бывшим, но методы их что-то очень схожие.

— Значит, меня ругаете за Медведева?..

— Видишь ли, Петр Илларионыч, можно много лет проработать в районе, много хорошего сделать, но надо же, чтобы это хорошее и закрепилось. Тебе самому разве не жалко, если кто-то после тебя загубит твои начинания?.. Он уже всех председателей колхозов против себя настроил. Не очень и мне приятно, когда хожу по колхозам и слышу, что у нас в районе опять борзовщиной запахло. Фамилию мою треплют. Надо паспорт переменить! На девичью фамилию. А Долгушина он прямо поедом ест. Но и тот не дает спуску Медведеву. Требует, и правильно, конечно, требует: «Отвыкайте от старых методов руководства. Ведь в промышленности такого не бывает, чтобы кто-то пришел на завод и без ведома директора и главного инженера стал переставлять по-своему станки в цехах. В промышленности этого нельзя делать, почему же можно это делать в сельском хозяйстве? Вы едете в колхоз и даете там какие-то распоряжения по хозяйству, о которых я, директор МТС, ничего не знаю. Да и с кем вы там, в райцентре, консультируетесь? У вас же там и специалистов не осталось, все специалисты теперь у нас, в МТС».

Мартынов закинул руку за голову, потянул подушку за угол, неловко повернувшись, поморщился от боли.

— Чего тебе? — нагнулась к койке Борзова.

— Подбей, пожалуйста, подушку чуть повыше. Вот так, спасибо… Ох, как мне надоело здесь лежать!

— Что ж поделаешь, надо лежать. Хорошо, хоть жив остался и на поправку дело идет… А сколько времени тебя еще продержат здесь?

— Месяц, говорят, надо еще вот так вылежать, а потом начну учиться ходить на костылях.

— Христофор Данилыч забрал семью вашего погибшего шофера в Надеждинку, — сказала Борзова. — Жену устроил на работу в мастерскую, к шлифовальному станку, а старшего сына отправил на курсы комбайнеров.

— Да?.. Сколько у него детей осталось?

— Два сына и четыре дочки. Большая семья… А ты и не знал, сколько детей у вашего шофера?

— Да как-то не приходилось спросить.

Борзовой показалось, что смугло-серое лицо Мартынова чуть покраснело.

— Сердечный он, Долгушин, широкой души человек, — сказала она, глянув на Мартынова с легкой укоризной. — Хватает его и на большое государственное дело, и не пройдет мимо чьей-либо нужды… А Виктор Семеныч мой, когда, бывало, стану упрекать его в черствости, отвечал: «Я делаю такое дело, что сразу тысячам людей добро принесет. Мне некогда думать о единицах». И мне иногда казалось, что он прав. Я, маленький человек, колхозница, недавняя трактористка, смотрела тогда на секретаря райкома как на бога.

— Ну, а как наши посланцы работают? — перевел Мартынов разговор на другое. — Как Руденко? Прокурор?

— Прокурор по-прокурорски и начал. Да ему и колхоз достался не лучше «Рассвета». Довел до конца ту ревизию, что ты еще назначил, наши ревизоры там целый месяц копались. Был суд, показательный процесс. Человек пять пришлось и там исключить из партии. Ничего, работает Андрей Семеныч, не хнычет! Как перемучился на том партактиве, так с тех пор, может, хоть и тоскует по своей прежней канцелярии, но виду не подает. Со злостью взялся за дело. Но заявил у них на колхозном собрании так: «Работаю у вас три года. Обязуюсь поднять колхоз, догнать доход до пяти миллионов и вырастить за этот срок из местных кадров хорошего председателя себе на смену, такого, что будет работать не хуже меня. А сам дослужу несколько лет в органах юстиции и — на пенсию, рыбу удить». А Руденко срока не устанавливал, тот прямо сказал: «Буду работать у вас председателем до смерти, если сами не прогоните». Варвара Федоровна взяла свекловичное звено. Молодец у него жена, Петр Илларионыч! Если бы у всех начальников были такие жены! Никакого форсу, и не жалеет и не вспоминает, что была городничихой. Да и здоровье позволяет ей работать в поле. Не всякий мужчина поднимет такой мешок с зерном, какие она ворочает возле сеялок. Иван Фомич там начал с бытовых вопросов. Продал председательскую «Победу» — это не «Победа» у них была, а позорище, колхозникам на трудодни ничего не давали, а председатель ездил на «Победе», — продал ее и оборудовал за те деньги детские ясли в бригадах. Очень это понравилось колхозникам! Вагон хороший сделал для трактористов, выделил строительную бригаду для ремонта хат, таких, что совсем уж плохи, а стоимость ремонта — в рассрочку на три года. Правильно начал.

— Про других тоже говорят, что хорошо пошли у них дела, — сказал Мартынов. — Письма были от колхозников в райком, хвалят новых председателей, приносил мне Трубицын. В общем, можно считать, что двоих только послали неудачно — Бывалых и Корягина. Ну что ж, и этих теперь проверили до конца. Правильно исключили из партии Бывалых. Ведь о нем не скажешь, что он не сумел вытянуть колхоз. Он же и не пробовал. Пальцем не пошевелил! Не думаю, чтоб бюро райкома не утвердило решения парторганизации. А?

— Да Медведев, когда хочет какой-то вопрос по-своему решить, не полностью созывает бюро, только тех, кто не будет ему возражать.

— Работать не умеет, а ловчить уже научился?.. А Митин как работает? Как у него с Медведевым?

— Ездит все по району, в кабинете сидеть не любит, степной человек. Ругается за лесопосадки — почему забросили это дело. Депутатов сельских Советов собирал у нас, про которых много лет уже не вспоминали. Взялся за дело как будто крепко. А как у них с Медведевым — не поймешь. На бюро не ругаются, а что бывает, когда они вдвоем остаются, — это нам неизвестно.

— Чем дольше лежу я здесь, тем реже Медведев заходит ко мне, — сказал Мартынов. — Да и Митин что-то стал забывать. Отвыкают от меня… Вот так уехать из района, где столько сил положил, и года через два никто уж тебя и не вспомнит. Спроси колхозников: «А кто такой у вас был Мартынов?» — скажут: «Да приезжал какой-ся начальник на зеленой «Победе», может, то и Мартынов был».

— Нет, — покачала головой Борзова, — тебя, Петр Илларионыч, здесь не скоро забудут. — Засмеялась. — Председатели-то эти новые, во всяком случае, долго тебя будут помнить!..