Собрание сочинений. Том 6. На Урале-реке : роман. По следам Ермака : очерк

— Сдавайте, — охотно согласилась Фрося, знавшая, что в полицейские городские участки, именовавшиеся околотками, сдавали жуликов и подобранных мертвецки пьяных. Она сейчас и в тюрьму пошла бы, только бы не остаться одной на пустынных ночью улицах. Да еще в таком наряде… А полицейских, теперь отчего-то называвшихся милицейскими, она не боялась.

Какое счастье — сидеть на лошади, держась одной рукой за пояс незнакомого казака, другой — стягивая глубокий вырез платья, — шаль из юбки слетела, должно быть, во время борьбы — и смотреть на спавший еще город, на дворников, которые лениво начинали мести тротуары. Они, как и все встречные, подшучивали над Фросей и дозорными. Пьяные гуляки пытались схватить ее за босые ноги, видневшиеся из-под нарядных юбок.

— У-у, хорошенькие какие!

— Где купили?

Фрося ежилась за спиной казака, подбирала колени повыше, но тогда он начинал оглядываться, посмеивался:

— Обнимай крепче, лапушка!

У околотка постовой совестил раскосмаченную гулящую бабу, которая крыла его последними словами и лезла в драку, доказывая, что ее «взяли не по закону», «что она сроду этим самым не занималась», и пусть они лучше наведаются в форштадтские бани, «где все банщицы»… дальше следовали такие пояснения, что дружно загоготали и милицейские, и казаки, доставившие Фросю. А она, сначала простодушно занятая безобразной сценой, вдруг увидела верховую лошадь у каменного крыльца участка и казака, который сидел на широких ступенях, облокотясь на колени. Безнадежная унылость была во всей его позе: то ли дремал он, хмельной, то ли беда у него стряслась, только что-то знакомое, родное померещилось Фросе в его больших руках, сжимавших понуренную голову.

— Нестор! — крикнула она, еще не веря возникшему предчувствию.

Казак вскочил точно обожженный.

— Нестор, это я, это я, — твердила Фрося, стараясь оттолкнуть цепкую руку дозорного и соскочить с лошади.

А Нестор уже кинулся к патрульным.

— Ваша? — удивился урядник, обрадованный исходом дела.

— Моя. — Нестор принял Фросю, не пугаясь ее вида, попытался только поднять короткий лиф платья, чтобы спрятать голую спину, покрытую синяками и ссадинами.

— Сестра? — полюбопытствовал урядник, разговаривая с Нестором, будто со своим сверстником, а не старшим по чину.

— Невеста. Вчера приехал по увольнительной… специально. А ее выкрали из-под рук.

— Ну… и что теперь думаете? — с интересом, хотя и осторожно пытал урядник.

— Что? — Лицо Нестора сияло отражением гордо-счастливой улыбки Фроси. — Сам разве не видишь: будто казачка, бежавшая из полона. За покорство синяками не платят. А взыскивать с мерзавцев — шум поднимать не станем.

Фрося сразу забыла о диких кошмарах ночи и, когда Нестор, сев в седло, наклонился, чтобы взять ее к себе, потянулась к нему без размышлений.

46

Пока не наступило утро, они сидели на скамейке бульвара «Беловки» над Уралом, прижавшись друг к другу, смотрели, как всходило над городом солнце, слушали щебетание проснувшихся птиц.

Им было так хорошо под накинутой на плечи шинелью.

— Будто у окошка сидим! — говорила Фрося.

— Сам себе не верю. Я ведь чуть с ума не сошел, когда тот гад умчал тебя. Казак?

— Казак.

— Жалею, что не зарубил его.

— Пускай живет, а то тебя в острог посадили бы. Не говори про них. Не хочу я! Прошло, будто сон худой, и ладно. — Фрося обвила шею Нестора теплой рукой, просунула гибкие пальчики за его воротник. — Я так стосковалась по тебе.

Он вспыхнул, задержав в своей горячей ладони ее руку, серьезно попросил:

— Давай сидеть смирно. Мы ведь теперь навсегда будем вместе. Поедем сегодня в нашу станицу, и все увидят, какая ты у меня хорошая.

— А как я туда заявлюсь в этаком наряде?

— Сейчас мы зайдем в магазин, и я куплю тебе платье и ботинки.

— Магазин еще закрытый. Поедем лучше к нам, в Нахаловку.

— К тебе домой нам нельзя. — Нестор, сердясь и недоумевая, рассказал о своем неудачном сватовстве.

Фрося выслушала, почти не дыша.

— Вот почему никто не стал выручать меня? Ведь Вирка-то, наверно, сказала им!.. — Но, вспомнив, как удалось выскользнуть из сети, раскинутой «старым пауком», Фрося развеселилась снова: она была на воле, Нестор был с нею, теперь ли унывать?

— Если нас прогонят и из твоей станицы, мы обратимся к Александру Алексеевичу. Он нам поможет, — обнадежила она Нестора, гладя его по щеке.

— Кто это?

— Коростелев. Наш главный большевик.

— Скажи пожалуйста! Какие все у тебя важные знакомства!

Она покраснела: наверное, он имел в виду ее рассказ об обещанных сегодня ночью богатстве и почестях.

— Не виновата же я!..

Потом они опять проехали по главной улице города. Фрося, чтобы не привлекать внимания зевак, надела шинель Нестора, туго запахнулась ею.

— Здесь мы, пожалуй, найдем все, что надо. — Нестор спешился у магазина готового платья, снял с седла Фросю и нехотя опустил, босоногую, на тротуар.

Поначалу у обоих глаза разбежались, когда приказчик щедро разложил на прилавке товар. Но, посмотрев, дружно облюбовали широченную темно-малиновую юбку в шесть полос, с черной кружевной прошвой по подолу и малиновую, узенькую в талии кофточку с отрезной баской, с кокеткой, тоже обшитой кружевом. И еще один наряд они выбрали попроще, с черным крапчатым узором по серому полю, с такой широкой юбкой, что раскинутый «зонт» ее мог бы закрыть почти весь пол нахаловской землянки. Фрося сразу надела серое поверх своего странного наряда.

— Материя больно хороша… Я потом переделаю, — сказала она, просительно глядя на Нестора, который хотел было сбросить ее платье.

Когда выбрали черные удобные башмаки с застежкой на пуговицах, Фрося натянула в уголке за ширмой чулки, надела впервые в жизни круглые с бантиками резинки, а потом повязалась кашемировым платком с яркими розанами по черному полю.

— Настоящая станичница. — Нестор заботливо оглядел ее и, не торгуясь, купил еще суконное полупальто с плюшевым воротником.

Фрося трогала покупки, тихо улыбаясь, смотрела на своего милого, и опять ей казалось, что это сон, но сон такой, от которого не хотелось пробуждаться. Впервые ей покупали столько обнов сразу, и каких хороших!

Хозяин магазина понимающе любовался на молодых людей, присоветовал взять еще полушалок попроще, нижние рубашки, два запона, будничный и праздничный, полдюжины носовых платков. Отстранив приказчика, он сам достал коробку с шуршащими канаусовыми нижними юбками, слезая с лестницы, вытянул еще одну, тоже с юбками из бумажной байки.