Собственность Короля

— Обязательно кончу сюда в следующий раз, — кончиком языка дотрагивается до соска, заставляя меня дернуться, как под электричеством. — Просто на хер места живого на тебе не оставлю, Золотая ленточка.

Со стоном вжимает губы.

Втягивает его в рот жадно и сильно.

Прикусывает, одновременно чуть крепче фиксируя на стене мое беспомощное тело.

Господи боже.

Я стону, прошу еще.

Грей переключается на второй, покрывает его слюной, легонько дует, превращая буквально в один оголенный нерв.

Перекатывает во рту, закрывает глаза, так, что его невозможно длинные ресницы в этот момент кажутся особенно трогательными, потому что отбрасывают тени на покрасневшие щеки.

Господи, этот мужик ругается матом и трахается как порнозвезда, но он краснеет от возбуждения!

Меня это разрывает.

Влад отпускает мои руки, дает мне несколько секунд расслабления.

Просто выдохнуть и вдохнуть, прежде чем выкручивает мой сосок языком, одновременно проталкивая ладонь между ног.

— Не зажимайся, — чувствует, что мои бедра инстинктивно сдвигаются. — И выключи на хрен голову.

Я послушно расставляю их снова.

Грей слегка надавливает пальцами.

Потирает там, как будто дает мне привыкнуть к первой, совершенно новой ласке.

Медленно проводить средним пальцем по щели между складками.

Я вздрагиваю, от стыда роняю голову ему на грудь.

— Ань, ты мокрая… — растягивает слова как будто выдает страшную тайну.

Нажимает сильнее, разводит складки в сторону.

Заставляет меня поднять голову и смотреть ему в глаза.

Странно, что я от стыда до сих пор не превратилась в лужу ванильного сиропа.

Кончиком пальца находит клитор, надавливает.

Меня выкручивает от жжения внизу, такого сладкого и острого, что по телу прокатывается судорога.

— Смотри на меня, поняла? — еще один приказ. — Смотри, как я тебя трахаю языком.

Опускается на колени, забрасывает мою ногу себе на плечо, разводит мои бедра так легко, как будто играет с куколкой.

Пробегает пальцами от лодыжки до колена, сжимает руку на бедре, вдавливает пальцы в кожу, сильнее и злее.

Целует в живот, ниже, под пупком.

В том месте где складка бедра. Жадно втягивает в рот тонкую кожу, сосет и выпускает с громким влажным звуком. Довольно потирает маленький кровоподтек. Хочу такие везде — маленькие дурные метки Грея на моей коже, о которых будем знать только он и я.

Разводит мои складки двумя пальцами.

Я беспомощно трусь бедрами об стену.

Запускаю руку ему в волосы.

Мысли отъезжают, когда Грей, глядя мне в глаза, выставляет язык и кончиком, только краешком, притрагивается к клитору.

Мой живот пульсирует. Горло наполняется нервами и стоном.

Это так сладко, что хочется закрыть глаза и улететь, но смотреть на эту порнографию в исполнении самого крутого Грея на свете, хочется не меньше.

Смотреть, как его язык лижет меня с маленькой амплитудой, просто бьет в самое чувствительное место.

Как он вдруг вбирает мои складки ртом, делая еще более мокрой от его слюны.

И снова раскрывает, вылизывая снизу вверх.

Отстраняется, дует, выводя меня в оцепенение, хватает клитор губами и — черт бы его все! — сосет!

— Вла-а-ад! — Ору я.

Просто ору. Потому что чувствовать и видеть одновременно — это как два оргазма в одной сахарной бутылочке.

Ничего лучше в этой жизни быть не может.

— Кончай мне в рот, Аня, — ухмыляется этот порочный гад, сжимает мою промежность губами и так жестко всасывает сразу все, что мое сердце на мгновение замирает.

И лопается.

И я просто взрываюсь следом, как будто его язык только что затолкал в меня взведенную бомбочку абсолютной эйфории.

Глава сорок восьмая: Влад

До кровати, блядь, целых две грёбаных лестницы.

Я проклинаю себя за то, что нарушил данное себе же обещание все-таки начать прелюдию в постели. Но когда засунул язык ей в рот и представил, что уже сегодня буду точно так же долбить в нее членом — мысли отъехали от реальности.

Она так сильно потекла мне в рот, что пришлось глотать.

Глотать — и дуреть от ее вкуса, реально, блядь, абсолютно точно сливочно-кокосового, как будто я вусмерть упился какой-то попсовой пина-коладой.

Хорошо, сука, что джинсы все еще на мне и мозг фиксирует эту мысль вместе с той, другой, самой важной — надо-просто-медленнее.

— Грей… ты… фантастика… — стонет Аня, когда беру ее на руку и несу в спальню.

— Фантастика — это ширинка на моих джинсах, — не могу не пошутить.

Опускаю ее на кровать.

Нимфетаминка слегка шипит, когда ее раскаленная кожа контактирует с прохладным покрывалом.

Приподнимается на локтях, смотрит, как я становлюсь на колени между ее раскинутыми ногами. Наблюдает, пробегает языком по искусанным губам, просто, мать его, ловит каждое движение.

И это просто пиздец заводит.

Эти розовые щеки и ее рваное дыхание с которым она разглядывает как я приспускаю джинсы, оттягиваю резинку трусов, достаю член.

— Ты меня глазами дрочишь, Золотая ленточка.

— Хочу посмотреть, как ты сам это делаешь, — раскрывает свои чертовски охуенные мысли.

Ладно, детка, еще бы я отказался подрочить для тебя.

Тем более, что завестись по максимуму надо именно сейчас, чтобы потом не жарить ее маленькое непривыкшее тело. Хотя, конечно, меня и так вряд ли хватит сильно надолго.

Сжимаю пальцы вокруг основания, провожу вверх по стволу, сжимаю головку в кольце.

Аня стонет, низ ее живота пульсирует.

Толкаю бедра в свой кулак, сжимаю пальцы еще сильнее.