Собственность Короля

— Можно, — подмигивает Влад. — Порубимся потом в Mortal Combat?

Моя маленькая, еще час назад до смерти перепуганная сестра пружиной прыгает на месте, а потом опять просто исчезает из виду. Не ребенок — а кролик в шляпе.

Я вздыхаю, вспоминаю, что психологи объясняют такое поведение посттравматическим стрессом, и что ей всего тринадцать лет — слишком мало, чтобы уметь держать чувства и эмоции под контролем. Но я-то уже взрослая, так что…

— Влад, прошу прощения за ее поведение.

— Бля, Нимфетаминка, она же ребенок — чего ты такая зануда? — Он морщит нос и я буквально чувствую, как моя ценность в его глазах стремительно падает. — Пошли, сваришь мне кофе.

Безропотно следую за ним, стараюсь не таращиться по сторонам, но взгляд то и дело цепляется за разные интересные интерьерные решения: стена с мхом, лампочки на шнурках, большая глыба мрамора, встроенная в интерьер так, будто лежащий среди хай-тека необработанный камень — это самая естественная вещь в мире.

А когда мы сворачиваем на кухню, я буквально застываю на пороге, потому что это ни фига не кухня, а просто мечта шеф-повара. Очень хочется рвануть вперед, потрогать руками сверкающую как зеркало поверхность электроплиты, духовку, в которую запросто может поместиться даже туша лося, разные кухонные приборы и даже вписанная в интерьер полка для бокалов.

Во всей этой идиллии есть только один минус.

Оно абсолютно неживое. Выглядит как фото из журнала.

Решив не ждать, пока Грей повторит просьбу, дерусь за дело. Это даже лучше, что теперь у меня есть законный повод во-первых держаться от него на расстоянии, а во-вторых — вообще на него не смотреть. Нахожу целый ящик с банками зернового кофе — все подписано, все так выхолощено, будто я вообще первый человек в доме, кто вообще собирается использовать это по назначению.

— С корицей или… — Верчу в руках несколько мельничек со специями, — … с гвоздикой? Еще кориандр есть и душистый перец, и…

— Просто американо, Нимфетамин. Не люблю когда что-то забивает вкус хорошего крепкого кофе.

— Зачем тогда это здесь? — Не ожидаясь ответа, прячу обратно, закрываю ящик.

— Не поверишь, но пока ты не сказала, я вообще ни хрена не задумывался над этим животрепещущим вопросом.

Желаю себе терпения, загружаю кофемашину и завариваю порцию в белоснежную пузатую чашку, объемом как будто минимум на пол литра. Но других здесь нет — либо маленькие а ля наперстки под эспрессо, либо целый сервиз вот этих, совершенно девственной нетронутых как и все остальное на этой кухне.

Разворачиваюсь прямо с чашкой в руках, чтобы поставить ее на стойку перед Греем… и тупо роняю ее на пол.

Влад снял куртку и теперь сидит буквально полуголый, еще и в такой позе, как будто все это время за нами ведется скрытая съемка для какого-то порно-канала.

— Обязательно раздеваться?! — вырывается у меня. До того, как я вспоминаю, что вообще-то это я здесь гостья, а Грей у себя дома и может делать все, что угодно. Даже сверкать накачанным торсом. — Прости, я немного…

— Ты немного девственница, — охотно заканчивает за меня.

— Я сварю еще.

— Забей, Нимфетаминка. Сядь.

— Но кофе…

— Сядь ты, блядь.

На негнущихся ногах, переступая через осколки чашки, сажусь напротив него.

Сейчас будет разбор полетов? Интересно, разбитую чашку мистер Грей тоже включит в мой общий счет?

Он сказал, что архитектор, но меня это почему-то только еще больше раздергало. Ну не может же, в самом деле, он быть просто архитектором? Это абсурд. Я видела мужчин-библиотекарей, дизайнеров и даже знала одного сына сенатора — и могу смело сказать, что ни у одного из них язык не повернется выдать хотя бы одну такую словесную конструкцию, которыми Грей костерил моего отчима.

Может, Архитектор — это типа кличка? Или бандитский титул, вроде Крестного отца?

— Ты неплохо справилась с моей бывшей. — Грей прищелкивает языком, как будто только что снова прокрутил в голове весь наш с Кузнецовой разговор.

— Разве у меня был выбор?

— Она редкая сука, Нимфетаминка, но весь пиздец моей жизни состоит в том, что я все равно хочу ее вернуть.

— Типичные созависимые отношения, — пожимаю плечами, вообще ни разу не удивленная.

Говорят, эта «болезнь» стремительно косит ряды всех современных пар. По той же причине я и не хочу вступать в отношения — терпеть не могу быть к кому-то привязанной и чувствовать себя ничтожеством только потому, что мой парень утром не чмокнул меня в щеку или прислал цветы без романтической записки.

— Ты мне в этом поможешь. — Он ставил локти на стойку, подтягивается, наклоняясь ко мне, из-за чего я инстинктивно отодвигаюсь назад, чтобы сохранить между нами хоть немного свободного пространства.

— Хочешь, чтобы я была автоответчиком для твоей бывшей? — Согласна, звучит максимально странно.

— Хочу чтобы ты сыграла роль моей маленькой очаровательной невесты в спектакле под названием «Раздраконь бывшую».

На этот раз даже мой шок к шоке, поэтому без икоты.

Глава пятнадцатая: Влад

Все верно — я хочу вернуть Кузнецову.

Как кобылу в стойло.

Хочу, чтобы она кипятком по мне ссалась, как последняя сучка, чтобы буквально дышать без меня не могла, чтобы скулила от тоски каждую минуту, которую меня не будет рядом.

А потом, когда она будет на вершине блаженства, забудется в сладкой неге и будет готовиться ко второму дублю нашей свадьбы и покупать посуду в наш новый дом… я ее, на хуй, пошлю.

Хочу посмотреть ей в глаза в ту минуту, когда она будет медленно падать с вершины своего выпестованного счастья прямо в полную колючих камней пропасть и осознавать, что все это было ложью. От первого до последнего слова. Что все, во что она верила и с чем строила планы до конца жизни — пустышка, мой злой розыгрыш.

Такой план.

Но посвящать в его «тонкости» Нимфетаминку я не собираюсь. Кто знает, вдруг она относится к тому маленькому числу женщин, которые воспевают адекватное сестринство и несмотря на первое знакомство с Кузнецовой, упорется открыть ей глаза на то, как все обстоит на самом деле.

— Ты хочешь ее вернуть? — переспрашивает Нимфетамин.

Вот все в ней хорошо, но дурная привычка заставлять меня по несколько раз повторять одно и тоже может стать проблемой в наших с ней деловых отношениях. Сегодня я еще бухой и не очень хорошо соображаю, но когда мозги вкрячатся на место, нужно будет провести с Аней серьезную беседу на тему того, что можно и нельзя делать в отношениях со мной.

Даже в фиктивных.

Или, скорее, особенно в фиктивных.

У нас же с ней договор, земли, бабки, она мне торчит за героическое спасение их с мелкой, так что закрывать глаза на то, что меня парит ради ее красивых глазок или роскошных сисек, я точно не буду. Хотя, положа руку на сердце, я в принципе не люблю все вот эти поддавки: я делаю девочке красиво — я ее и танцую. Спасибо, Кузнецова, за бесценные уроки жизни.