Сочинения в двенадцати томах. Том 3

По свидетельству Молльена, капиталисты в эти первые времена Консульства стали вкладывать в земледелие, в промышленность, в торговлю свои деньги, которые лежали припрятанными в эпоху революции [10] . Но больше всего пользы правительство ждало от прочного и действительного ограждения французской промышленности от английской конкуренции.

Современники иногда указывали историческую преемственность торговой политики Наполеона и считали его продолжателем Кольбера. Подрыв могущества Англии посредством уничтожения ее торговли — эта идея была завещана Наполеону историей, по весьма популярному в эпоху Консульства мнению [11] . Правда, цифры торгового баланса, представленные генералу Бонапарту, давали довольно утешительный результат: выходило, что Франция ввозит сравнительно очень немного иностранных фабрикатов.

10

Mollien. M'emoire d’un ministre du tr'esor public, t. I (1780–1815). Paris, 1845, стр. 336.

11

Ср.: La puissance de l’Angleterre repose essentiellement sur la prosp'erit'e de son commerce. Diminuer cette prosp'erit'e, affaiblir ce commerce, 'etablissant une rivalit'e utile et en entrant en concurrence dans tous les march'es, c’est faire `a la Grande-Bretagne la guerre la plus sensible; c’est celle que lui a faite le grand Colbert; c’est celle que vous ferez avec plus de succ`es encore (Нац. арх. AF. IV. 1060. Grenoble, le 25 niv^ose, an XI. Perou — Первому консулу).

За первый год Консульства (VIII год: сентябрь 1799 г. — сентябрь 1800 г.) торговый баланс выразился в таких цифрах: ввоз во Францию из-за границы — 325 116 000 франков; вывоз из Франции за границу — 271 575 000 франков. Министерство внутренних дел, докладывая об этом консулам, отмечало, между прочим, что ввезено было во Францию сырья «нужного для ремесл и мануфактур, главным образом, хлопка, шерсти, поташа и соды, оливкового масла, индиго, табаку» на 133 591 000 франков, металлов (меди, железа, стали, олова, свинца) на 5 694 000 франков, колониальных съестных припасов и напитков на 114 190 000 франков; ввоз иностранных фабрикатов выразился в сумме 39 265 000 франков. Что касается до элементов, составивших цифру вывоза, то здесь на первом плане стоят французские фабрикаты, которых было вывезено на 140 854 000 франков, съестных припасов и напитков было вывезено на 87 562 000 франков, сырья — на 33 694 000 франков [12] .

12

Нац. арх. AF. IV. 1318, № 4. Rapport pr'esent'e aux consuls de la R'epublique par le ministre de l’lnt'erieur. Flor'eal, an IX (подписано: Chaptal).

Таковы некоторые частные указания, которые можно извлечь из этого доклада. После всего, сказанного во введении, мне незачем распространяться относительно истинного значения этих цифровых показаний и останавливаться на вопросе об их точности. Правительство тоже очень хорошо понимало, что здесь, конечно, не посчитана (и не могла быть посчитана) контрабанда, сильно его беспокоившая.

В августе 1800 г. министр внутренних дел представил консулам доклад, в котором жаловался на продолжающийся ввоз английских товаров и на то, что вследствие «ошибочного истолкования» закона от 10 брюмера V года трудно бывает преследовать виновных. Статья 5 этого закона говорит, что «считаются происходящими из английских фабрик… нижепоименованные предметы, ввозимые из-за границы» (подчеркнуто в цитате доклада). Но ведь не всегда можно захватить контрабанду на месте, при ввозе; чаще всего ей удается «ночью или при помощи вооруженного сборища контрабандистов» проникнуть внутрь страны. Нужно обставить дело так, чтобы и внутри страны возможно было отличить французский товар от нефранцузского. Существующие законоположения не помогают. Закон от 11 прериаля VII года, изданный в подкрепление закона от 10 брюмера, говорит об аресте английских товаров, где бы они ни попались, о домашних обысках с целью их розыска и т. д. И этого мало. Постановлениями директории от 9 вантоза VI года и 20 брюмера V года приказано снабжать французские товары фабричными марками, чтобы можно было отличить их от английских. И все это оказалось бессильным против контрабанды [13] . Ввиду этого министр предложил, а консулы 3 фрюктидора издали постановление, категорически требующее наложения клейм на французские товары и выдачи особых удостоверений от местных властей фабрикантам в том, что такие-то товары действительно сработаны там-то.

13

Нац. арх. F¹² 613. Paris, le fructidor, an VIII. (Rapport etc. etc. aux Consuls).

Первый консул решил воскресить правила о клеймах.

Постановлением консулов от 3 фрюктидора IX года (21 августа 1801 г.) были установлены правила о наложении штемпелей на материи, выработанные во Франции. Это было сделано специально в виде мероприятия против контрабандной торговли внутри страны, и именно против английской контрабанды [14] . Сорта материи, которые должны были подвергаться штампованию, были указаны [15] ; применение закона породило множество недоразумений, напрасных конфискаций и внесло большие трения и путаницу во всю текстильную промышленность [16] .

14

Ср. мемуар, представленный Beugnot префекту Нижней Сены (Нац. арх. F¹² 612, copie du m'emoire, pr'esent'e au citoyen Beugnot… par Accard. `a Rouen): Lorsque le premier consul de la R'epublique francaise a fix'e par son arr^et'e du trois fructidor an neuf…, le seul motif a 'et'e s^urement d’en esp'erer un bon r'esultat et d’emp^echer par l`a l’introduction et la circulation des marchandises anglaises.

15

«basins, piqu'es, mousselinettes, toiles, draps et velours de coton».

16

Ср. Нац. арх. дела в картоне F¹² 612, passim.

Этот декрет постановлял, что, начиная с 1 вандемьера (23 сентября), всякая материя, на которой не будет особого штемпеля и номера, будет считаться тем самым английской и в силу закона от 5 брюмера V года (26 октября 1796 г.) будет подвергнута конфискации.

От этой меры правительство ожидало очень много хорошего и считало ее проявлением истинно национальной политики [17] . Но ожидания оказались тщетными; контрабандистов этот декрет не смутил и не остановил. Конечно, для людей, рисковавших головой в своем опасном деле, наложение этих клейм и т. п. на товары должно было представляться препятствием ничтожным. Это ясно a priori, но у нас есть и документ, являющийся как бы признанием французского правительства в том, что и новая рогатка обойдена контрабандистами. Вот что доносил в мае 1802 г. префект полиции министру внутренних дел: штемпель «в высшей степени легко» подделывается и пускается в ход контрабандистами, и его «тотчас» подделали, едва только консулы успели издать свое постановление. «Громадное количество английских товаров обращается теперь на французском рынке с самыми исправными клеймами, а есть и совсем без клейм. Впрочем, префект замечает еще, что не все контрабандисты подделывают штемпель, — есть и такие, которые пользуются самым подлинным, заблаговременно украденным во Франции или приобретенным путем подкупа [18] . Тут интересно не только это сообщение о бессилии штемпельной системы, но и показание, что контрабандисты даже не всегда дают себе труд ставить какой бы то ни было штемпель; помощь населения, соучастие потребителя в обмане властей могущественно поддерживали контрабандистов.

17

Архив департамента Устьев Роны. М. 14–1834:…mesures que je vous pr'eseris et qui sont r'eclam'ees tout-`a-la-fois par la politique nationale et par l’int'er^et, de notre industrie, trop longtemps victime de la cupidit'e 'etrang`ere (циркуляр министра внутренних дел префектам, от 15 вандемьера X года).

18

Нац. арх. F¹² 613. Paris, le 8 flor'eal, an X. (Pref'ecture de police. Rapport).

Первому консулу доносили даже (подтверждая, что постановление от 3 фрюктидора оказалось вполне бесполезным), будто английским товарам теперь стало даже легче национализироваться, получить видимую легализацию. Алчность французских купцов, наживающихся на скупке и перепродаже контрабандного товара, выставлялась одной из главных двигательных пружин контрабандного дела [19] .

2

19

Нац. арх. F¹² 613. Au citoyen Bonaparte, premier consul (26 pluvi^ose, an X. Подписано: Tabard, v'erificateur expert de l’administration des douanes).

Но борьба с контрабандой до Амьенского мира, после его заключения и после его расторжения отходила на второй план сравнительно с коренным вопросом, который вставал перед правительством и перед промышленниками в связи с Амьенским миром: как сложатся торговые отношения между обеими странами? Будет ли мир сопровождаться торговым договором, и если — да, то каков будет этот договор? Если договор допустит легальное, неконтрабандное переполнение французского рынка английскими товарами, то не будет ли это концом всей французской промышленности, в частности всей текстильной промышленности? Вот вопрос, который именно и заставлял промышленный мир Франции или значительную часть его желать парадоксального разрешения: пусть будет заключен с Англией политический мир, но пусть продолжается против нее таможенная война. Такова в общих чертах была точка зрения промышленников, кроме фабрикантов шелковых материй и других предметов роскоши: эти не боялись английской конкуренции, и для них упрочение торговых отношений с Англией было всегда чистым выигрышем.

Тревога звучит в речах промышленников уже с 1800 г., когда, после Маренго, так сильно стали говорить о близком «общем мире». Эта тревога отражалась кое-где и в документах той общей анкеты, которая была поручена генералу Lecu'ee, относительно центральных департаментов: генерал очень ясно говорит о желании «общего мира» и о боязни, как бы правительство не поступилось интересами французской промышленности перед англичанами, как бы не повторилась история 1786 г. [20]

20

Нац. арх. AF. IV. 1012. C. Industrie, manufactures, commerce (mission du conseiller d’'etat Lacu'ee): Tels sont les renseignements r'eunis sut-l’'etat pass'e et actuel du commerce, des manufactures et de l’industrie; pour les porter au plus haut d'egr'e de prosp'erit'e qu’ils puissent atteindre, le seul moyen efficace serait, on le r'ep`ete, la paix g'en'erale. Sans commerce maritime toutes ces forces de la prosp'erit'e ne pourront toujours que languir… Le gouvernement est au moment de former des trait'es d’alliance et de commerce avec diverses puissances; il sera plus pr'evoyant que ne l’'etait l’ancien gouvernement…

Правительство тоже склонялось к этому парадоксальному решению вопроса: политический мир — и продолжение таможенной войны. Шапталь, министр внутренних дел времен Консульства, который из всех слуг Наполеона меньше всех может быть назван крайним протекционистом, питал глубокое убеждение, что французская промышленность не может устоять против англичан, если ей не помогут законодательными мерами [21] .

Первый консул не только разделял это убеждение, но им овладела и другая идея: в прочность «политического» мира с Англией он мало верил, а в упорной борьбе с заморским врагом победить возможно было, лишь разорив противника, уничтожив его торговлю. Эту идею Наполеон нашел вполне ясно выраженной в законодательных актах своих предшественников.

21

Chaptal. De l’industrie francaise, t. II. Paris, 1819, стр. 425: Le fabricant anglais, couvert de ses avances, riche de ses capitaux, peut faire des sacrifices pour 'etouffer une industrie rivale, le fabricant francais n’e rient `a lui opposer, si la l'egislation ne le prot`ege.

Уже 18 вандемьера II года (1793 г.) был издан декрет, воспрещавший ввоз во Францию каких бы то ни было товаров английских мануфактур. Этот декрет был началом таможенной войны. В законе от 10 брюмера V года (1796 г.), который был в сущности отчасти первообразом декретов Наполеона, создавших блокаду, объяснялось в иронической форме, почему для Англии запрещение ее товаров — самый страшный удар: для Англии люди считаются на шиллинги, важно не бить ее армии, а подкосить ее торговлю [22] . Мало того, в этом же законе 1796 г. мы встречаемся и с первообразом самых мер, пущенных в ход Наполеоном после берлинского декрета 1806 г.: тут и конфискация всех английского происхождения товаров, даже если они приобретены не у англичан; тут и длиннейший перечень товаров, a priori признающихся английскими, несмотря ни на какие доказательства владельцев; тут и конфискация судов и вообще перевозочных средств, которыми воспользовалась контрабанда, и т. д. [23] Разорение английской торговли или, по крайней мере, нанесение ей тяжелого удара — вот цель декрета.

22

Loi du 10 brumaire an V de la R'epublique francaise: Pour un gouvernement qui 'evalue les hommes en schelins, une d'efaite n’est qu’une mauvaise op'eration de finance qu’il r'epere aisemeut. Le coup le plus sensible, qu’on puisse lui porter n’est point de battre ses arm'ees, mais de d'etruireson commerce et d’attaquer son industrie.

23

Привожу важнейшие статьи этого декрета 1796 г., без знания которого нельзя изучать историю идеи континентальной блокады.

Национальный архив AD. XVIII, № 108 (Proc`es-verbaux, 245).

Loi du 10 brumaire, l’an cinqui`eme de la R'epublique francaise, une et indivisible.

Le Conseil des Anciens, adoptant les motifs de la d'eclaration d’urgence qui pr'ec`ede la r'esolution ci-apr`es, approuve l’acte d’urgence.

Suit la teneur de la d'eclaration d’urgence et de la r'esolution.

«Proc`es-verbal du 5 brumaire, an cinqui`eme.

Le Conseil des Cinq-Cents apr`es avoir entendu le rapport de la commission charg'ee d’examiner le message du Directoire ex'ecutif du 25 Vend'emiaire dernier, relatif aux objets manufactur'es en Angleterre.

Consid'erant qu’un des devoirs des l'egislateurs est d’encourager l’industrie francaise et de lui procurer tous les d'eveloppements dont elle est susceptible; que dans les circonstances actuelles il importe de repousser de la consommation les objets manufactur'es chez une nation ennemie qui en emploie les produits `a soutenir une guerre injuste et d'esastreuse, et qu’il n’est pas un bon citoyen qui ne doive s’empresser de concourir `a cette mesure de salut public:

D'eclare qu’il y a urgence.

Le Conseil, apr`es avoir d'eclar'e l’urgence, prend la r'esolution suivante.