Сочинения. Письма
Шрифт:
След охотников тянулся длинной ровной лентой. Скоро Тубо со всех сторон обступили огромные сплетающиеся вершинами сосны.
Ой, каким маленьким кажется перед ними Тубо. Даже стыдно становится.
У-у-о-о-п…
Тяжело сорвался с ветки глухарь и, пролетев несколько десятков сажен, снова опустился в чащу. Раньше Тубо ни за что бы не упустил его. Но теперь ему не до глухарей.
Тубо бежит…
Томительно тянется время. Скорей бы, скорей!
Стоп!
Могучая, бурая грива урмана, высоко протянувшиеся из сугроба корни свалившегося дерева и молчаливые фигуры охотников.
Тубо притаился
Конечно, медведь выпрыгнет из берлоги, побежит… Вот тогда и прикончит его Тубо своей меткой пулей.
…Между тем охотники делали быстрые приготовления: осторожно обошли большой горбатый сугроб, утоптали снег, начали проверять ружья.
— Нет, отсюда едва ли удастся пристрелить зверя. Нужно подойти ближе.
Снял Тубо лыжи, медленно крадется к сугробу, за деревьями прячется… Все ближе, ближе…
— Ну, вот теперь хорошо — шагов десять — не больше…
Внимательно смотрит Тубо, приготовился к выстрелу.
Что это такое?.. Какой бесстрашный этот отец! Схватил толстую суковатую жердь, подбежал к сугробу и прямо в него воткнул ее, разрывая снег. Раз… два…
Из зияющей темной дыры долгое и злобное — р-р-ры… Ррры…
А дальше все быстро, невероятно быстро случилось. Тяжело заколыхался снег, проваливаясь и осыпаясь, затрещали корневища, и из сугроба вверх огромная бурая морда с раскрытой красной пастью.
Как будто подброшенный чем-то, подскочил Зора.
Бах!..
Вспыхнул горячий выстрел, гулко раскатился по тайге.
Промах? Не может быть. Зора такой меткий стрелок! А медведь уже вырвался черным щетинистым клубком из снега. На плече брусничная яркая отметина, оскалив клыкастую пасть, ревет.
Но это только на одну секунду. Могучим рывком бросился зверь вперед. Снова выстрел. И сразу увидел Тубо отца и зверя, свалившихся в рыхлый снег.
Все заплясало у него перед глазами.
— А-а-а-а!..
С криком к отцу бросился. Про ружье забыл… В мутном свете снова медвежья морда мелькнула, грохнул выстрел, и потом тьма.
…Очнулся Тубо на руках у отца. И первая мысль:
— Значит, он жив… Не задрал медведь…
Отец ласково погладил Тубо по голове:
— Спа-а-сибо…
Медленно возвращались охотники. Безветренно было. Звенела тишина.
А подробности Тубо узнал после, из разговоров в чуме.
Оказывается, на этот раз по какой-то случайности Зора попал медведю не в голову, а в плечо. Рассвирепевший зверь бросился на близко стоявшего отца и повалил его на снег, разорвав дошку. В это время как раз и подоспел Тубо. Только на одну секунду отвлекся от своей жертвы медведь. Она была для него роковой. Меткая пуля Тусклапа рассчиталась с ним. Отец отделался ничтожной царапиной.
…На нартах привезли убитого медведя. Собаки теснились возле нарт, урчали. Шерсть у них на загривках становилась дыбом.
Медведь был исключительно большого размера; он лежал на нартах, вытянувшись во всю длину, с клыками, обагренными кровью.
Все селение сбежалось посмотреть на зверя.
Отец улыбнулся и, показав на Тубо, говорил:
— Вот мой спаситель. Не будь его — вместе с медведем привезли
бы на нартах.Все одобрительно кивали головами. Тубо был на вершине блаженства. Он ходил, не доставая ногами до земли, и чувствовал себя героем.
Да и было чему радоваться! Наконец-то он участвовал в настоящей медвежьей охоте. И его не ругали. Наоборот, отец обещал ему подарить новое ружье. И не какой-нибудь несчастный дробовик, а настоящую винтовку. Тогда можно будет охотиться и на косуль. Настоящая винтовка! О, это, брат, очень много значит!
1929
ЛИСИЦА (Из рассказов о Тубо)
На ровном, пухлом снегу четкой широкой-широкой петлей легли осторожные следы. Лисица, видимо, долго бродила вокруг лакомой приманки. В некоторых местах снег был плотно утрамбован. Здесь зверь останавливался, медлил в нерешительности и поднимал вверх острую хищную морду, внюхиваясь в воздух. Это было ясно старому охотнику-отцу. Это было ясно и маленькому Тубо…
Страница за страницей открывались перед Тубо в мудрой книге дремучей тайги. Размашистый бег сохатого, волчьи тропы, мелкий бисер хоречьих петель — вот красноречивые и простые строки этой книги!
В Тубо пробуждался уже настоящий охотник. С каким благоговением чтил он охотничьи трофеи, хранящиеся в дымном чуме! Он перебирал пышные, щетинистые барсучьи шкуры, долго задерживал в руках отливающих старым серебром соболей, нежно гладил легкий, лунный мех драгоценной голубой лисицы… Вместе с отцом проверял он разбросанные по тайге хитрые капканы и ловушки, стерегущие добычу.
Отец оправил лыжный ремень и улыбнулся:
— Завтра лиса придет снова… она будет бродить кругом, ступая на свои старые следы.
Он вынул блестящий, остро отточенный нож и, глубоко надрезав с четырех сторон снег, вынул большой кусок наста с отпечатанными на нем лисьими следами. Потом он начал медленно и осторожно долбить его снизу до тех пор, пока тот не сделался совершенно полым внутри.
Тогда отец поставил в образовавшуюся яму заранее приготовленный тяжелый капкан, прикрыл его своим искусным снежным сооружением и тщательно заровнял края.
Лисья петля тянулась беспрерывным кольцом, но теперь она таила в себе лукаво спрятанную смерть.
Отец и Тубо осторожно скользнули в сторону…
Бесстрастно гудела утренней тишиной кряжистая, нахмуренная тайга. В редких просеках ослепительно блистали бриллиантовые россыпи снега.
Тубо первым вылетел на поляну.
— Есть!
На снегу рыжее пятно. Лисица заметалась сначала из стороны в сторону. А потом вдруг затихла, — прижала уши и оскалила мелкие острые зубы.
Тяжело свистнула в воздухе дубина отца.
Взметнулось рыжее пламя лисьего меха, — взметнулось и сразу стихло, бессильно и вяло распластавшись на насту…
— Хороша.
Гладит отец по пышной лисьей шубе, гладит и Тубо.
— Богатый мех. Дорогой мех.
В дремучих урманах, у изгибов затерявшейся в зарослях таежной речки пряталась осторожная, хитрая лиса. Часто седыми от тумана утрами и в вечерние вкрадчивые сумерки бились в кустах рассеянные тетерки, схваченные ее острыми зубами, не одному зайцу пришлось распрощаться навеки со своей пушистой шкуркой.