Социальная утопия и утопическое сознание в США

умея разглядеть их амбивалентную сущность, негативные

утопии часто перелагают на науку и технику чуть ли не все

бремя ответственности за существующее в мире зло. В итоге они сами становятся на путь фетишизации сил, против

которых ведут войну. Вот почему позитивное значение

этих произведений нередко связано с их критическим пафосом.

Один из поводов критики технократических идеалор

заключается в том, что обыденное сознание часто усматривает в развитии науки и техники и деятельности ученых

и инженеров чуть ли не главную причину появления оружия массового уничтожения и возникновения угрозы новой

мировой войны. Война же, особенно термоядерная, рас81 Воннегут К. Утопия 14, с. 33.

82 Там же, с. 128.

297

сматривается в современной американской негативной

утопии как одно из главных зол и опасностей, угрожающих

человечеству.

Во многих негативных утопиях последнего тридцатилетия действие либо развивается на фоне опустошительной войны, либо завершается ею. Причем независимо от

того, как трактуется причина войны и на кого возлагается

ответственность за нее (а здесь широкий спектр трактовок — от антикоммунистических до антиимпериалистических), война обычно рассматривается как источник

разрушения цивилизации pi уничтожения человеческого

рода.

Страх перед войной выступает одновременно и как

косвенная форма выражения страха перед ее источником, каковым оказывается — в зависимости от политических позиций автора и его кругозора — то военно-промышленный

комплекс, то недальновидное правительство, то «красная

опасность» (трансформирующаяся иногда в «желтую опасность», как, например, в «атомных утопиях» 83 П. Джорджа) , то правые, то левые силы.

Наиболее крупные из антивоенных негативных утопий, такие, как хорошо известный советскому читателю роман

Ф. Нибела и У. Бейли «Семь дней в мае», выступают в традиционной для негативных утопий и антиутопий функции

романа-предупреждения и тем самым выполняют важную

в нынешних условиях роль мобилизации сил на предотвращение новой мировой войны и разрядку международной напряженности.

В некоторых из современных американских негативных утопий звучат — порою глухо, неотчетливо — антиуто-

пические мотивы. Мы, пишет Дж. Мейлони, можем отвергать мир «1984-го» как зло, но при этом должны ясно представлять себе, что, во-первых, это зло неизбежное, а во-вторых, не такое уж страшное и незнакомое, как это кажется

на первый взгляд. Жизнь в маленьком городке, где каждый у всех на виду, где все знают все обо всех и находятся

во власти обычая и общественного мнения, по сути мало

чем отличается от жизни в «орвеллианском мире», утверждает Мейлони. Так что стремясь оттянуть приход «1984», говорит он, мы не должны так уж сокрушаться, когда он

все-таки наступит. Надо будет только приспособиться, 83 Об «атомных утопиях» (понятие, введенное А. Мулярчиком) 60—70-х годов см.: Американская литература и общественно-политическая борьба. М., 1977.

298

привыкнуть к нему как к миру, который может нам и не

нравиться, но который вовсе не является наихудшим из

возможных миров, ибо его обитатели имеют, по крайней

мере, пищу, одежду, жилье и получают медицинскую помощь 84.

В рассуждениях Мейлони четко проявляется направление эволюции современного американского утопического сознания (по крайней мере, некоторых его потоков): уменьшение дистанцированности утопического идеала.

Когда зло кажется неизбежным, позитивным идеалом становится наименьшее из возможных зол, которое в итоге

перестает даже восприниматься как зло. Негативная утопия, как отвергаемая сегодня форма возможного бытия, становится... утопическим идеалом. Предел, отделяющий

реальное от возможного и возможное от желаемого, уменьшается до ничтожно малой величины, так что границы их

фактически совпадают, и остается радоваться уже тому, что мы имеем пищу, одежду, жилище, и мечтать о том, чтобы не стало хуже.

Перед нами классическое по своей четкости и внутренней логической последовательности выражение кризиса

буржуазного утопического сознания и скрытое отрицание

утопии как таковой. Тут, конечно, еще нет того страха

перед возможностью осуществления утопических идеалов, который с такой силой проявился в европейской культуре

полвека назад, нет сознательного, философски обоснованного отрицания попыток построить проект «идеального общества».

Отсюда, конечно, еще не следует, что в современной

американской литературе вообще не существует произведений с четко выраженной антиутопической установкой.

Вот сюжет повести известного американского писателя-

фантаста Р. Шекли «Билет на Транай». Герой повести.

Марвин Гудмен, узнает о существовании («там, далеко

за галактическим вихрем») утопической страны Транай.

«Транай — обильная, миролюбивая, процветающая, счастливая страна, населенная не святыми, не скептиками, не

интеллектуалами, а людьми обычными, которые достигли

Утопии» 85.

После долгих мытарств Гудмен добирается до этой

земли обетованной. Сначала она его очаровывает, но посте-

84 Maloney J. Op. cit., p. 115.

S5 Шекли P. Рассказы, повести.— В кн.: Библиотека современной

фантастики. М., 1968, т. 16, с. 167.

299

пенно он постигает смысл и цену утопии. На Транае «нет

преступности», но, как выясняется, только потому, что-

преступников просто не называют преступниками, а человек, убивший пятерых, именуется «потенциальным убийцей». Нет на Транае «полиции, судов, судей, шерифов, судебных приставов, палачей, правительственных следователей. Нет ни тюрем, ни исправительных домов, ни других

мест заключения» 86 — нет потому, что правосудие легко и

быстро вершится представителями власти с помощью бесшумной дальнобойной винтовки с телескопическим прицелом. Произвол и ошибка полностью исключены, ибо согласно определению и неписаным законам каждый, кого