Социальная утопия и утопическое сознание в США

Во многих общинах состав постоянпо стихийно обновлялся: уходили одни, приходили другие, в некоторых случаях практиковался прием «визитеров», которые могли на оговоренных условиях «погостить» какое-то время. Так, к 1971 г. в Твип Оукс проживало тридцать шесть — сорок пять человек, включая около

десяти «гостей». Из восьми основателей общины в Твип Оукс к

тому времени осталось только двое. См.: Kanter R. М. Commitment and Community, p. 19.

12 «Политическое устройство,— пишут об американских общинах

Р. Мус и Р. Браупстайп,— также существенно различалось, колеблясь от сильного харизматического авторитаризма до апар-

хии» (Moors R., Brownstein R. Op. cit., p 41).

13 Jerome J. Families of Eden. Communes and the New Anarchism.

L., n. d., p. 4.

316

Конечно, Существовали общины, которые сознательно

стремились, как некогда Брук Фарм, выполнить «модельную функцию>х14. Их организаторы полагали, что пока революционная ситуация не сложилась, утопические общины

могут способствовать «разложению» американского общества изнутри. Однако число таких общин было невелико.

Подавляющее большинство коммуналистов* не думало о

том, какое воздействие на общество окажет их деятельность. Они просто бежали от него, чтобы жить иной жизнью. Бежали от .одиночества и разобщенности; бежали от

отчужденного, монотонного, изматывающего труда; бежали от бессмысленной, какой она казалась, бездуховной

жизни, всецело подчиненной погоне за успехом, деньгами, вещами; бежали из гигантских, перенаселенных городов, отделяющих человека от природы...

Хотя коммунитарное движение 60—70-годов породило

тысячи общин и охватило практически все штаты страны

(особенно Калифорнию), жизнь большинства из них была

недолгой и в среднем пе превышала один — два года 15.

Тому было несколько причин. Во-первых, общее ускорение

темпов общественного развития и связанное с ним сокращение сроков существования ряда организаций и групп, некогда стабильных и долговечных. Во-вторых, крайне

неоднородный состав большинства коммун, отсутствие

стратегической цели и общего мировоззрения, которое, как

показал опыт коммун прошлого, выполняет важную интегрирующую функцию. Добавим к этому экономические

трудности, с которыми сталкивалось большинство общии

и отсутствие четкой организации, которое снижало — порою

очень резко — эффект позитивных нововведений. «Проблемам, встающим перед коммуной, нет числа, как и сходным с ними проблемам, с которыми сталкивается семья, но коммунам не свойственна склонность восстанавливать

разрушенное,— писал Д. Моуберг.— Болезни, нищета, 14 Советский социолог И. В. Бестужев-Лада, описывая свои впечатления от посещения Линдисфариской коммуны, одной из

«самых устойчивых и авторитетных» городских коммуп США

70-х годов, отмечает: «Членов Линдисфариской коммуны в самом деле объединяет общая идея. Опи чувствуют себя как в

ноевом ковчеге среди океана неприемлемой для них социальной

действительности. И они хотели бы подать человечеству пример

одной из попыток спастись от этой действительности» (Бестужев-Лада И. В. Город, семья, будущее.— США: Экономика, политика, идеология, 1979, № 5, с. 74).

15 Moos R., Brownstein R. Op. cit., p. 42.

317

столкновение мнений относительно использования ограниченных средств, споры между теми, кто зарабатывает деньги, и теми, кто их не зарабатывает, а т^кже борьба за

власть над коммуной — все это способствует их распаду» 16.

Мощным фактором дезинтеграции утопических общин

было и враждебное отношение со стороны «соседей», которые видели в коммунах нарушение «закона и порядка», покушение на нормы и ценности, определяющие их собственное существование. Такая реакция со стороны буржуазного общества была в принципе вполне объяснимой

и закономерной, ибо независимо от того, стремились коммуны к выполнению «модельных» функций или нет, выдвигали они сознательную антибуржуазную альтернативу

или нет, объективно они выступали в качестве альтернативного института, стимулировавшего критическое сознание и ориентировавшего на «выход» за рамки традиционных буржуазных порядков. Снова утопические общины

вступали в конфликт с историей и снова терпели поражение.

Поражение было тем более ощутимым, что современным коммунам пришлось столкнуться с мощной силой, которая в первой половине XIX в. еще не заявила о себе

в полный голос. Речь идет о буржуазном государстве,—прежде всего в лице его репрессивных органов. «Законы, полиция, враждебное отношение со стороны соседей создают сложные проблемы для многих коммун,— пишет

профессор психологии религии Уолтер Кларк.— Они способствуют возникновению обобщенных параноидальных

идей и ощущения опасности, ослабляющих и отравляющих чувство общности, которое по идее характеризует такого рода содружества. Следуя изощренным традициям

инквизиции и современных полицейских государств, некоторые агентства, следящие за соблюдением закона, внедряют, как известно, шпионов и даже агентов-провокаторов

в общины. Нетрудно представить, что меры, принимаемые

для защиты от таких лиц, оказывают отрицательное воздействие на добрые отношения между самими членами

общины, не говоря уже о том, что они создают брешь

между общиной и обществом в целом» 17. В конце концов, просуществовав несколько месяцев или в лучшем случае

лет, коммуна прекращала свое существование, а ее члены

ie Moberg D. Op. cit., p. 285.

17 Clark W. Drugs and Utopia — Dystopia.— In: Utopia — Dystopia.

Ed, by Richter P. Cambr., Mass., 1975, p. 119,120, 31S

«возвращались» fi то саМФе фбщёстйо, которое ойи пытались изменить\или от которого стремились «укрыться» в

своей ненадежной «крепости». Как и в XIX в., буржуазное общество ц государство вновь продемонстрировали

свое могуществоД

К середине 7б-х годов в американском коммунитарном

движении обозначился отчетливый спад18, который совпал

со спадом массовых демократических движений как в

США, так и в других капиталистических странах. Тут сыграли свою роль и отмеченные выше факторы дезинтеграции, и накопленный к тому времени опыт* который был