Социальная утопия и утопическое сознание в США

во многом разочаровывающим, и общее изменение обстановки в стране и в мире в целом; Наступала пора подведения итогов, обобщения накопленного опыта и размышлений.

§ 2. Утопические общины

и поиски социальной альтернативы

Какой же социальный идеал пытались воплотить организаторы и члены утопических общин? Какой тип отношений стремились они утвердить в утопических анклавах

буржуазной Америки? Мы не получим ясных и вразумительных ответов на эти вопросы от самих американских

коммуналистов, ибо лишь немногие из них пытались теоретически обосновать собственные ценностные (и политические) ориентации и сознательно «привязать» их к тому

или иному конкретному утопическому проекту или традиции. И дело даже не в том, что среди них не было мыслителей масштаба Оуэна или Фурье. Дело прежде всего в

скептическом, если не сказать нигилистическом, отношении многих из них к теории как «репрессивному» началу, сдерживающему стихийное стремление людей перестроить

если не общество, то собственную жизнь. Поэтому в большинстве случаев организаторы, а тем более рядовые члены

общины не пытались ни следовать той или иной социальной (пусть даже утопической) теории, ни даже предпринять теоретический анализ собственных -стремлений и идеалов.

Однако, исследуя практику утопических общин, зафиксированную многими очевидцами, равно как и оценки и

18 Согласно оптимистическим оценкам, к концу 70-х годов в США

все еще существовало около тысячи одних только сельских коммун (см.: Moberg D. Op. cit., p. 285). Однако, по-видимому, это

завышенная цифра.

319

впечатления самих коммуналистов, мы вс,е же можем

составить общее представление о ценностных ориентациях

и идеалах, которых придерживалась значительная часть

участников коммун 60—70-х годов, чтобы в конечном

счете соотнести их с определенными утопическими традициями.

При всех различиях в ценностных ориентациях идеал, к осуществлению которого стихийно стремилось большинство коммун, мояшо определить как неотчужденное общество, в котором человек почувствовал бы свою самоценность, избавился от подчинения вещам и другим людям, группам, организациям, в том числе и государству.

Коммуналисты мечтали о сообществе, в котором каждый мог бы рассчитывать на любовь, сочувствие и понимание со стороны других людей и платить им тем же, не

боясь поплатиться за проявленную «мягкотелость». Американский журналист Р. Хурье в своей книге «Снова собраться вместе», написанной на основе личных впечатлений от посещения ряда коммун, рассказывает, как во многих из них он наблюдал отчетливое стремление людей

поддержать друг друга материально и морально, помочь

больным, принять участие в воспитании чужих детей, словом, бескорыстно позаботиться об общем благе19.

Мечтали о сообществе, в котором господствовал бы

свободный, творческий труд, позволяющий раскрыться талантам всех людей и реализовать сущностные силы человека. Как отмечал, в частности, Г. Отто, многие члены общин, которые он посетил, стихийно стремились внести в свой

труд игровой момент, сделать его «формой радостного самовыражения и самоосуществления» 20.

Мечтали о сообществе, в котором жизненные цели задавались бы не внешней необходимостью, а «нерепрессивными» внутренними побуждениями индивида, где господствовали бы не материальные, а духовные стимулы и где

он мог бы в итоге почувствоватьь себя свободнее, чем

прежде.

Мечтали о сообществе, в котором человек снова вошел

бы в «дружественный» контакт с природой как источником не столько материального богатства, сколько нравственной чистоты, физической силы и творческой актив-

19 См.: Hourriet R. Op. cit.

20 Otto H. Op. cit., p. 16.

320

иости. Об .«опрощений»21, избавлении от множества

«ненужных»\вещей и «упрощении», т. е. создании несложной, «прозрачной» социальной организации, в которой

каждому бьыщ бы видны действующие социальные механизмы и где он мог бы с полным основанием и знанием

дела выносить свои суждения о всех социальных явлениях

и процессах, прбтекающих у него перед глазами.

Мечтали и о многом другом, мелком и большом, но

суть альтернативы, которая вставала за этими мечтами, носила отчетливо выраженный антропоцентристский характер. В центре утопического сообщества стояло не государство, не общество, а человек,— свободный, гармоничный человек, каким они могли его себе представить в

условиях отчужденного массового потребительского общества.

Таким образом, социальные идеалы, которые пытались

осуществить на практике коммуны 60—70-х годов, лежали

в основном в русле романтической, демократической и социалистической утопий, хотя применительно к той или

иной конкретной утопии это соответствие, как правило, никогда ие было полным и однозначным.

Характерно, что вопросы о формах собственности, способе распределения прибавочного продукта, организации

производства, которые так волновали утопистов XIX в.

и которым они обычно уделяли столько внимания, для

большинства современных утопистов-практиков оказываются как бы «проходными», второстепенными, рутинными

вопросами, решение которых вверяется стихии повседнев-

21 «Я пришел сюда,— рассказывает член одной из утопических

коммун,— потому что я хотел упростить, насколько это возможно, свою жизнь... Мне было от чего отказаться — от машины, магнитофона, от миллиона ненужных вещей...

В течение какого-то времени я пытался заниматься политикой, но наступило время, когда я больше не мог просто агитировать за социальные изменения, я должен был жить ими.

Изменения происходят пе где-то вовне или извне... Они происходят здесь. Вот с чего я должен начать, если хочу изменить всю

эту... систему.

...Мы больше не хотим, чтобы над нами довлели материальные

интересы или интересы карьеры, удерживающие нас на работе

с девяти до пяти, или стремление получить двухнедельный отпуск, погулять где-нибудь за городом на открытом воздухе.