Социальная утопия и утопическое сознание в США

Однако ценность опыта коммун 60—70-х годов была

не только «негативной». Как и общины XIX в., они оказали положительное воздействие на развитие американского

общества, судить о котором с достаточным основанием мы

сможем, очевидно, только некоторое время спустя, когда

более четко обозначится общий итог их деятельности.

Как уже писалось в советской и зарубежной литературе, 60—70-е годы были отмечены в Америке процессами

формирования новых типов сознания и новых типов личности («социального характера»). Эти типы выкристаллизовывались «в противоборстве различных разнонаправ-

щиной, но что надо просто более широко толковать бихевиоризм.

26 Walker R. Op. cit., p. 597.

27 «Одни практиковали коллективный труд,— пишут об общинах

60—70-х годов Р. Мус и Р. Браунстайн,— другие существовали

благодаря усилиям меньшинства, которое хотело работать, а третьи жили на пособия и подачки со стороны, предпочитая

вовсе не работать» (Moos R., Brownstein R. Op. cit., p. 41).

324

ленных ценностных и политических ориентаций. Ориентации на успех в частнопредпринимательском, бюрократиче-

ски-карьеристском и узкопотребительском вариантах

противостоит стремление личности к саморазвитию, к проявлению инициативы и творчества в общественнополезном труде и социально значимой деятельности...

Ориентации на конкуренцию противостоит ориентация

на сотрудничество и человеческое общение, на создание

форм такой коллективности, развитие которой необходимо

предполагает развитие индивидуальности. Конформистской

ориентации противостоит ориентация на активность личности, на превращение ее в действительный субъект истории и политики, на борьбу за расширение демократии.

Прагматизму, мелкоутилитарному расчету, бюрократической рациональности противостоят поиски личпостыо новых форм рациональности, которые помогли бы понять

объективные потребности и тенденции развития современной истории и современного человека» 28

Существенную роль в формировании новых типов сознания и личности играли утопические коммуны — не

только потому, что через них прошли десятки тысяч молодых, ищущих (и заблуждающихся) людей, которым предстоит шагнуть в Америку XXI в., но прежде всего по той

причине, что эти новые «модели» личности проходили

«испытания» именно в рамках общин. Влияние коммуни-

тариого опыта было в этом отношении гораздо более значительным и устойчивым, нежели теоретических конструкций какого-нибудь Роззака или Рейча, которые во

многом сами отталкивались от опыта, накопленного в утопических анклавах.

Американские авторы отмечают, что современные коммуны оказали влияние на формирование в стране нового

культурного климата, получившего материальное воплощение в так называемой контркультуре, что они способствовали формированию новых культурных ценностей, которые имеют объективно антибуржуазный характер и

способствуют разложению буржуазной цивилизации29.

В этих суждениях есть немалая доля истины. Контркультура как альтернативная субкультура, формирующаяся в рамках нонконформистских социальных групп,—28 Замошкин Ю. А. Личность в современной Америке. М., 1980, с. 245.

29 См.: Melville К. Communes in the Counter Culture. N.Y., 1972; Hourriet R. Getting Back Together.

325

сложное, внутренне противоречивое, неоднозначное по

своим функциям явление. Она формируется за счет разных источников и при помощи различных механизмов.

Американская контркультура 60—70-х годов явилась

результатом критики господствующей культуры, которая

осуществлялась различными социальными силами и группами, в том числе и утопическими общинами. Хотя наиболее вульгарные проявления контркультуры выглядели как

истерическое отрицание культуры как таковой, т. е. как

антикультура, в целом она отражала стихийный бунт сознания мелкобуржуазного типа не против культуры вообще, а против ценностей и ориентаций массового общества

и массовой культуры, против технократического варианта

буржуазной культуры. Отсюда полемическая заостренность

контркультуры против мещанского материального благополучия, накопительства, жизненного успеха, нравственного ригоризма, социального конформизма, равно как и

против «абсолютистских» претензий науки, якобы повинной в становлении «массового образа жизни».

Конечно, контркультура 60—70-х годов не стала массовой, реальной альтернативой господствующей буржуазной культуры. Более того, некоторые ее элементы сами

стали со временем частью культурного истеблишмента

американского общества и были использованы господствующим классом в качестве средства манипулирования

общественным сознанием.

Вместе с тем нельзя не видеть, что в контркультуре

60—70-х годов нашел отражение протест против дегуманизации общественных отношений, бюрократизации общественной жизни, роста отчужденности индивида от общества и т. д. Как справедливо отмечал Кейт Мелвилл, если утопические общины и формировавшаяся на их базе

контркультура не давали решения вопроса о том, в каком

направлении следует идти дальше, как перестраивать общество и его культуру, то, по крайней мере, они указывали на реальные проблемы, существовавшие в американском обществе30, и тем самым выполняли эвристическую и

культурно-критическую функцию.

Сегодня, в условиях подъема так называемой новой

консервативной волны, легко может сложиться впечатление, что с тендепциями, которые десять — пятнадцать лет

назад нашли отражение в коммунитарных экспериментах

30 См.: Melville К. Op. cit., р. 7.

326

й были Зафиксированы коптркулЬтурой, покончено раз й

навсегда, а утопические поиски образов альтернативной

Америки прекратились — по крайней мере на длительное

время. Но такой вывод был бы ошибочным. Несмотря на то

что число коммун за последние годы резко сократилось, а

njc социокультурная роль заметно уменьшилась, поискй

альтернатйвноГо жизненного стиля, альтерн&тйвых ценностей продолжаются31. Зайтра ойи могут подГотойить новую