Согревая сердцем

Под утро Илика выбралась из-под одеяла, заботливо укрыв Вадима, оделась и ушла к себе. В этот день ее никто не беспокоил и не будил в благодарность за спасение жизни старшего сына главы клана Фантомов. А сам он проспал еще двое суток, изредка пробуждаясь, чтобы выпить очередное снадобье или просто напиться. Лада неотлучно сидела рядом с новообретенным сыном, подавая ему питье и держа его за руку, когда он спал.

К вечеру второго дня Грегору с трудом удалось увести мать от постели брата и уложить ее спать. Послав в комнату к больному служанку, он отправился к себе. Наутро предстояло поехать в Морион, где в это время находился Драгомир, и сообщить ему о том, что брат чудом вернулся домой живым, потеряв весь отряд и проиграв войну. Драгомир уже не раз писал домой, спрашивая, нет ли вестей от давно пропавшего сына. И теперь Грегор готовился пересечь страну, чтобы сообщить отцу весть.

Через три дня Вадим почувствовал себя полностью здоровым и встал с постели. Искупавшись в бане, он спустился в Большой Зал и сел в кресло возле камина. Предательство лучшего друга сильно потрясло воина, и он замкнулся в себе, не желая ни с кем разговаривать. Чувствуя его настроение, дружинники не подходили к предводителю, не звали его на тренировки и за стол. Вадим тенью слонялся по двору, мучительно раздумывая о том, что не разглядел предателя совсем рядом с собой, и эта слепота стала причиной гибели целого отряда — истощенного, но вполне способного выдержать еще не один бой, если бы подоспело так необходимое им подкрепление. Даже мать, бесконечно любящая сына и очень соскучившаяся по нему за почти три месяца его отсутствия, с пониманием относилась к душевным терзаниям парня, не требуя присутствия рядом и рассказов о случившемся.

Забредя в отдаленный коридор, Вадим недоуменно нахмурился, уловив слабый запах сухих трав и аромат какого-то смутно знакомого отвара. Кажется, во время болезни его поили чем-то подобным. Пройдя несколько шагов, он увидел дверцу, из-за которой этим отваром пахло уже сильнее. Осторожно приоткрыв дверь, Вадим улыбнулся: на лавке сидела девушка, сосредоточенно хмурясь, и бинтовала руку вихрастому мальчишке. Завязав концы бинта, она строго наказала вести себя аккуратнее и больше не прыгать в сугроб не глядя, что там под снегом. Мальчишка кивнул и вылетел за дверь, едва не сбив с ног воина.

— Здравствуй, целительница, — поклонился Вадим, входя в аптеку. Девушка встретилась с ним взглядом… отчаянно покраснела и опустила голову.

— И тебе не хворать, господин. Как ты себя чувствуешь? Не знобит?

— Отлично чувствую, словно и не мерз никогда, — весело ответил парень, пытаясь угадать, что же так смутило новенькую — может, внимание сына хозяина замка?

— Почему ты смущаешься? — поинтересовался он, садя на лавку напротив, где обычно сидела Целана, перебирая травы. — Мы знакомы или ты просто боишься меня, потому что я сын Драгомира?

— Я не боюсь тебя, — девушка упорно не поднимала головы. — И мы не знакомы, хотя я много слышала о тебе от твоей матери. Она тебя очень любит.

— Да уж, — невольно улыбнулся Вадим. — Подожди… ты теперь местная целительница, так? А откуда ты взялась? Я уезжал — никого не было после смерти старой Дельфы. Откуда ты?

— Моя деревня стоит недалеко от Китежа, на реке Морион, — тихо ответила лекарка. — Меня привез твой брат, возвращаясь из похода на морионский клан. Он хотел сделать меня своей игрушкой, но Лада не позволила и отняла меня. Теперь я помогаю ей и вот… лечу. Меня бабушка учила.

— Понятно, — Вадим по-прежнему ничего не понимал. — А меня лечила тоже ты?

— Да, я готовила отвары и растирала тебя водкой. А потом с тобой сидела мать.

Илика встала и отвернулась к стене, якобы переставляя поудобнее бесконечные кувшинчики и склянки. Вадим неслышно встал и шагнул к ней.

— Ты меня боишься… — шепнул он. — Но мы незнакомы, если Грегор привез тебя из похода. Что же тебя так напугало, малышка? Я так неприятен тебе?

Илика, не оборачиваясь, выпрямилась.

— Я не напугалась. И ты не неприятен мне. Прости, господин, я должна покормить ужином твою мать. Позволь мне уйти.

— Да, конечно, — до предела озадаченный Вадим проследил взглядом почти убегающую девушку, мучительно пытаясь вспомнить, откуда у него ощущение, что они виделись, если она появилась в замке во время его отсутствия..

Илика отложила полотенце и оделась. Баня всегда была ее любимым занятием. Да и летом в лесном озере обожала купаться. Бабушка в шутку звала рыбкой и предлагала червячков на обед. Улыбнувшись невольному воспоминанию, девушка собрала вещи и вышла на улицу, задумчиво глядя в землю. Расположение замка она уже давно выучила наизусть. Недавно пришло письмо от Драгомира, Лада радостно улыбалась, перечитывая его снова и снова. К сожалению, возвращение главы клана откладывалось, но зато по возвращении он обещал привезти какие-то важные и добрые вести, которые пойдут только на пользу клану и семье Вольных.

Углубившись в свои мысли, Илика никого не видела вокруг и даже не отвечала на приветствия слуг и воинов, раздававшиеся вокруг. Юную целительницу все приняли с добром, помогая по мере сил и возможностей. Избегал ее только Грегор, так и не простивший нарушенных планов в отношении игрушки. А поскольку злиться на мать он не мог, то недовольство распространялось только на пленницу, виноватую в том, что понравилась матери и была отнята у него.

— Ох, маленькая, осторожнее, упадешь ведь!

Илика покачнулась, подхваченная сильными руками, и наконец обратила внимание на окружающую действительность. В эту минуту действительность имела высокий рост, длинные черные волосы, рассыпанные по плечам, бархатно-карие глаза и веселую улыбку старшего сына Лады. Именно он держал сейчас в руках налетевшую на него задумавшуюся целительницу. И хотя опасность упасть ей больше не грозила, парень почему-то не спешил отпускать пойманную. Руки словно отказывались расцепляться, крепко прижимая такую знакомую спинку. В эту секунду Вадим был твердо уверен, что уже обнимал эту девочку. Но когда?? Вспомнить этого он не мог.

— Почему ты сказала мне неправду? Ты ведь видела меня раньше, чем я пришел в твою аптеку… где? — наугад спросил Вадим, с радостью видя, как смутилась Илика. — Скажи мне, я точно знаю, что это было. Я обнимал тебя уже.

— Я… — Илика упорно не поднимала глаз, впившись взглядом в серебряную фибулу на воротнике его рубашки. Вадим предпочитал дома бегать налегке, в не застегнутой шерстяной куртке или воинском плаще, подбитом мехом. Вот и сейчас фибула, застегивавшая верхнюю рубашку из дорогой синей шерсти, приковала к себе взгляд застигнутой врасплох девчонки. — Когда тебя привезли, ты был практически ледяным. Мы пытались тебя согреть… затопили очаг, принесли много одеял… но ты слишком сильно замерз. И тогда я вспомнила… бабушка учила меня, что в таком случае может помочь тепло живого тела. И я..

— Ты разделась и легла рядом? — понял Вадим, коснувшись пальцами подбородка девушки и заставляя ее поднять голову. Илика вырвалась и попыталась убежать, но снова оказалась в крепких объятиях. — Малышка… Спасибо тебе. Значит, это тебя я обнимал во сне… Скажи, а я… ну, я ничего с тобой не сделал? Я не помню первых трех суток дома. И тем более той ночи. Поэтому если… если я тебя обидел, то ты скажи мне..

— Нет, — невольно улыбнулась Илика. — Ты просто обнимал меня так крепко, что иногда было трудно дышать. Я пробыла с тобой до утра, а когда твое тело стало теплым, укрыла тебя и ушла. Все в порядке, господин, ты ничем меня не обидел.

— Вот почему ты так смутилась, увидев меня на пороге аптеки, — кивнул Вадим и, взяв Илику за руку, повел в замок. — Ты очень умная девочка, никто не говорил мне о таком способе лечения. Я обязан тебе жизнью… Так что с меня подарок. Сейчас мы отправимся в кладовую, и ты выберешь себе несколько нарядов и украшения. И не спорь, — добавил он, видя, что с ее губ готовы сорваться возражения. — Я должен отблагодарить тебя.

Девушка послушно шла за ним, пытаясь успокоиться. Увидев на его лице благодарность вместо осуждения, она вдруг расслабилась, осознав, что очень боялась его реакции на известие о том, как и кто его лечил. В конце концов, юным девушкам не полагается проводить ночи в постели мужчин, если это не их возлюбленный или муж. Да еще в таком виде. Но Вадим, видела она, совсем не собирался судить ее, напротив, был благодарен за спасение. В эту минуту целительница даже не задумывалась о том, что для нее почему-то крайне важно, как о ней подумает спасенный.