Соколиная невеста

— Спасибо. Ты спас нам жизнь. — сказала я, обращаясь к оружию, словно оно было живое.

Мне показалось, наверное, но меч будто бы стал ярче, засветившись и потеплев под моими руками.

Я взяла оружие в руки, нерешительно делая замах, другой. Где-то сбоку раздался язвительный смешок.

— В полотенце и в пушистых тапочках с мечом наперевес ты выглядишь особенно грозно!

Я обернулась так резко, что полотенце невольно начало сползать, и я едва успела его подхватить под смеющимся взглядом Илеза Агкхова, развалившегося на моей кровати.

— Что ты здесь делаешь? — я осторожно поставила меч к стене, боясь порезаться.

Темный приподнял бровь.

— Хотел тебя увидеть. Слышал плеск воды за стеной, понял, что ты не спишь.

— Очень хорошая шутка! — съязвила я. — Говори, зачем пришел?

— Хочу предупредить. Завтра, во время дуэли, все может пойти не по плану, и… В общем, будь осторожна.

Я кивнула.

— Хорошо.

— И еще… Рог-Вейсы наверняка прознали уже о готовящемся завтра мероприятии. Поэтому вряд ли будут сидеть сложа руки. Будет неплохо, если ты возьмешь рубиновый меч с собой.

— Издеваешься, да? Как я потащу с собой эту махину, даже если не знаю, как его правильно в руках держать! К тому же, королева Шанисса наверняка не пропустит меня с ним. Или ты думаешь, что она слепая?

Но темный лишь засмеялся мягким бархатным смехом.

— Глупенькая. Любое оружие хорошо маскируется, если знать, как это сделать. Я могу привязать его к твоей ауре, и он просто будет появляться тогда, когда ты этого пожелаешь. В каком-то смысле с этим мечом вы и так уже связаны. Он же пришел тебе на выручку сегодня? Я же сделаю так, чтобы ты могла сама его мысленно призвать.

Это предложение Илеза показалось мне заманчивым. С мечом в руках здесь, в полном опасностей городе, я чувствовала хоть какую-то защиту.

— Это какой-то ритуал? — с сомнением спросила я.

— Разумеется! — улыбнулся Агкхов. — И, если ты согласна, то иди сюда ближе.

Я сделала несколько шагов к парню, придерживая рукой опять начавшее сползать полотенце.

— Мне нужно вначале только переодеться. — сказала я, отчего-то смущаясь откровенноизучающего парня Илеза.

— Увы и ах! — наигранно развел руками темный. — Ритуал требует оголенной кожи спины. Так что можешь оставить свое полотенце.

Я почувствовала как щеки начинает заливать краска. Илез же не намекает на то, что во время проведения ритуала я должна быть обнаженной? Он же имеет ввиду только спину, ведь так?

— Я… Мне… Кто-то другой же может провести этот ритуал? — наконец, выдала я, но темный покачал головой.

— Хочешь доверить свою жизнь кому-то еще? Если стесняешься, я могу завязать глаза, чтобы не видеть тебя. Я помню, что нужно делать наизусть. Так что вполне могу нарисовать на твоей спине руны и с повязкой. Идет?

Я подумала, что в рисовании рун на спине нет ничего такого, и согласилась. Подумаешь, поводит кисточкой по лопаткам? Но как же я ошибалась!

— Как и все наши ритуалы, этот не отличается особенным миролюбием. Мне понадобится твоя кровь. — совершенно серьезно сказал темный, откидывая мешающую челку со лба. — И эту кровь ты должна получить, напоив ею свой рубиновый меч.

Я вздохнула. А на что я надеялась? Что Илез гуашью разукрасит мне спину, скажет “Крибли-крабли-бум” и на этом дело будет сделано?

— Хорошо. — сказала я, подходя к мечу. — Я должна порезать руку?

Парень кивнул, а затем шепнул слова какого — то заклинания, и в его руках появилась маленькая каменная мисочка, которую он протянул мне.

— Кровь нужно будет собрать сюда.

— Угу.

Я сглотнула подступивший к горлу ком. Заниматься собственным членовредительством не хотелось, но выхода особенно не было. Ойкнув, и зашипев, я все же порезала руку об острый край оружия и теперь смотрела, как стекают с ладони алые капли на каменное дно миски.

— Плюшка, думаю, что этого хватит. Иди сюда, залечу твой порез.

С рук темного на мою ладонь полилось приятное тепло. Ранка затянулась так быстро, словно ничего и не было.

— Поворачивайся спиной, Плюшка! — тем временем скомандовал темный, а мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Я почувствовала, как полотенце на спине поползло вниз, под проворными горячими пальцами Илеза Агкхова. Тут же тело наполнила какая-то сладкая, томительная истома. А еще отчего-то стало стыдно.

— Не пялься на меня, Агкхов! Тебе нужно было рисовать руны? Так рисуй! — выпалила я, с трудом переборов собственное смущение, но услышала в ответ лишь бархатный смех.

Почувствовала, как по спине заскользили пальцы темного, в чем-то теплом и влажном… Эти пальцы выводили странные узоры у меня вдоль позвоночника, возле лопаток… Рисунок спускался дальше, к пояснице, и туда, совсем ниже, под самое полотенце, которое Агкхов властно опустил вниз, не слушая мой гневный вскрик.

— Потерпи. Осталось чуть-чуть.

Я не видела того, что он делал. Могла лишь чувствовать его руки, которые словно и не рисовали моей же кровью руны на спине, а больше ласкали, игрались с телом. Он нарочито долго подправлял этот странный узор, что — то дорисовывая, получше обводя. А я наливалась странным томлением и жаром. Будто бы темный нравился мне! Будто бы я хотела, чтобы сейчас он был чуточку ближе, чем есть…

Когда пальцы Илеза прекратили этот странный волнующий танец, я обернулась. Встретилась с темным, не отражающим света, взглядом и сделала шаг назад. Что-то такое пробуждалось в нем, что-то звериное, не человеческое.

— Нужно продолжать… Таня. — тихо сказал темный, спустя какое-то время, пока мы играли в гляделки. — Нужно прочесть заклинание. Ты должна взять в руки меч…

Было видно, что слова давались ему трудно. Неужели этот несколько интимный процесс ритуала настолько повлиял на темного? Или же он о чем-то напряженно думал, и не спешил делиться своими мыслями?

Остаток ритуала остался для меня смазанным. Я боролась с разрастающимся пожаром в груди, с головокружением, со странным жжением, поползшим по спине, там, где Илез Агкхов начертал моей кровью неизвестные мне символы. Комната вокруг нас то и дело озарялась яркими всполохами и вспышками, которые слепили глаза и заставляли их слезиться, а я все время слышала голос темного, который читал слова сложных заклинаний. Такие заклятия мы, светлые, никогда не использовали. Слишком сложными они были, неясными и чужими для моего слуха.