Сокровища чистого разума

В те страшные времена Фил выжил только потому, что примкнул к банде беспризорников, промышлявших остатками того, что не успели прихватить взрослые мародёры. Нападали на одиночек, по глупости решивших выпутываться самостоятельно, нападали на тех, кому удалось укрыться от погромов, отбирая последние крохи, нападали без жалости и сожаления, нападали, потому что именно для этого и сбились в банду. Нападали практически каждый день, и именно тогда Саймон совершил своё первое убийство.

Хаос длился долго, богатейший город потерял половину населения и множество зданий, превратился в бледную тень самого себя и готовился исчезнуть, но через семнадцать месяцев кошмара в Лекровотск вошли передовые отряды армии Рубена Скардо, человека без прошлого и человека решительного. Но тогда никто ещё не знал, что Скардо пришёл надолго – с начала войны провинцией по очереди правили два губернатора, затем король и, наконец, падишах, войска которого и выбил Рубен, – все думали, что пришлый вояка продержится от силы месяц, однако Скардо обладал не только несомненным военным талантом, но и мощной поддержкой из-за пределов планеты, благодаря чему сумел и закрепиться в Лекровотске, и сохранить его за собой все последующие годы. Залогом же любого долгого правления всегда была сила, то есть армия, то есть люди, видящие в предводителе безусловного вождя. Люди эти могут меняться, но не должны иссякать, и потому, едва укрепившись, Рубен распорядился основать приют своего имени, в который свозили беспризорников со всей Лекрии и в котором очутился маленький Саймон.

Маленький, но не глупый. В отличие от дружков, Фил прекрасно понял, что судьба впервые повернулась к нему лицом, и ухватился за открывающиеся возможности обеими руками. Он не участвовал в попытках побега, сотрудничал с преподавателями и надзирателями, а главное – учился. Учился с яростью, поскольку науки, даже в простейшем изложении, давались Саймону плохо, и с невероятным рвением. Ночами просиживал за учебниками, доводил себя до изнеможения, но усваивал знания, не зазубривал, а понимал то, что изложено в мудрых книгах. Поскольку уже в одиннадцать лет осознал, что карьерные перспективы тупых силачей ограничиваются фельдфебельскими нашивками, в то время как на лестнице образованного человека ступенек намного больше.

Саймон хотел подняться и ради этого был готов на всё.

Он не только учился: едва оказавшись в приюте, Фил записался в молодёжную роту батальона «Лекра» – карательный отряд, предназначенный для подавления мятежей, и с тех пор чередовал сидение за партой с поездками по провинции, где батальон железной рукой поддерживал власть Рубена. В шестнадцать лет Саймон закончил школу и получил в батальоне полевой офицерский патент. К этому времени о Безжалостном щенке уже пошли слухи, губернатор заинтересовался перспективным юношей, удостоил его аудиенцией, остался доволен увиденным и отправил на Галану, откуда Фил вернулся прекрасно обученным контрразведчиком.

Из Безжалостного щенка выросла Собака Лекрийского.

– Кто следующий? – осведомился Саймон, поднося к губам бокал с вином. Терпкое красное было единственным алкогольным напитком, которое Фил себе позволял. К пиву он относился с брезгливостью, а крепкое презирал, считая, что оно отнимает разум.

– Будулак против Мартина Лотера Кетера, – со спокойной, уважительной, «хозяйской» неторопливостью назвал имена бойцов Уру Клячик. – Копьё против алебарды.

– Та самая «вишенка», о которой ты говорил?

Фил задал вопрос небрежным тоном, чётко давая понять, что не особенно увлечён происходящим на арене и продолжает расспросы лишь из уважения к торговцу.

– Гвоздём сегодняшнего вечера будет бой Вежерона Исима против Клеща, – мягко напомнил Уру.

Гладиаторские бои были единственной слабостью Клячика, единственным зрелищем, которое его по-настоящему завораживало. Телосложением Уру никак не напоминал ни спортсмена, ни воина, жажду крови удовлетворял, лично избивая беззащитных должников или мошенников, и в глубине души завидовал бойцам, способным победить в настоящей схватке один на один. Поэтому, наверное, содержал лучшую на Менсале школу гладиаторов.

– Вежерон будет сражаться в полночь.

– То есть все интересное потом, – резюмировал Саймон. – А что представляет из себя Будулак с этим… ну, который на три слова?

В отличие от торговца, у Фила с удовлетворением жажды крови всё было в порядке, и популярное в Шпееве зрелище его не трогало. Ну, немного раздражало, поскольку Саймон понимал, какие комплексы владеют собравшимися вокруг арены зрителями. Однако Уру был важным деловым партнёром Рубена, вот и приходилось не только прятать истинные чувства, но и демонстрировать к происходящему интерес.

– Будулак и Мартин Лотер Кетер – претенденты на пояс Шпеева, – объяснил Клячик. – А вот Вежерон с Клещом будут биться за возможность через месяц сразиться с чемпионом Менсалы.

Гладиаторские бои устраивали не только в сферопорту, и потому на планете в самом деле значился действующий чемпион, добравшийся до титула в буквальном смысле по головам оппонентов.

– Боюсь даже представить, какие ставки разыграют в финальном бою, – усмехнулся одноглазый.

– Огромные, – подтвердил Клячик. – Но меня интересуют не деньги, а процесс.

– Вы – тот же полководец, – мастерски польстил торговцу Фил. – Только ваши армии состоят из одного человека, а сражения происходят в режиме дуэли. Но всё остальное – кровь и усилия – всё настоящее.

Несколько мгновений Уру придирчиво рассматривал собеседника, силясь понять, серьёзно тот говорит или под цветистыми фразами скрывается едкая издёвка, решил счесть выступление честным и важно кивнул:

– Я не рассматривал свое увлечение под этим углом зрения, но мне нравится ход ваших мыслей, Саймон.

– Благодарю, Уру.

Бокалы мужчин пришли в соприкосновение, и мелодичный перезвон мимолётно растаял в шумной и прокуренной атмосфере клуба «Небо» – лучшем бойцовском заведении Шпеева. Схватки здесь проходили регулярно, со вторника по воскресенье, каждые два часа с шести вечера до двух ночи. В пятницу и субботу – каждый час. И, разумеется, далеко не все бои велись до смерти, в этом случае на Менсале давным-давно закончились бы «спортсмены». Ну а самые сладкие «вишенки», как это принято в шоу-бизнесе, припасали на выходные, когда в «Небо» съезжались развлечься богатые жители сферопорта, и ставки на эти сражения действительно доходили до неба.

– А как относится к боям наш добрый друг с Галаны? – осведомился Фил.

– Почему вы спрашиваете?

– Он как раз пробирается к нам, и, судя по выражению лица, не очень счастлив.

Торговец обернулся, отыскал взглядом идущего меж столиков Йорчика, оценил маску отвращения на одутловатой физиономии учёного и довольно улыбнулся:

– Я так и знал.

– Вы надеялись, что ему тут не понравится, – догадался Саймон.

– Говоря откровенно, наш друг – весьма большая скотина, – не стал скрывать Уру. – И мне нравится изредка его укалывать.

– Не любит крови? – быстро уточнил одноглазый.

– Он слабак.

– Самомнение?

– Раздуто до небес.

– Примерно так я и представлял. – Фил отставил бокал и поднялся: – Господин Йорчик?

– Да, – отрывисто бросил тот и опустился за стол, демонстративно проигнорировав протянутую руку.

– Руди, позволь тебе представить Саймона Фила из Лекровотска.

– Из Козлоозерска?

Продолжая улыбаться, одноглазый медленно вернулся на место.

– Из Лекровотска, – поправил учёного Клячик.