Соль и сирень

Спустившись на первый этаж, толпа девиц в красном начала разделяться. Часть свернула направо и, как мне подсказала Мика, направилась туда, где находились подвалы, предназначенные для проведения практикумов по НВЗС - науке варения зелий и снадобий.

Еще часть студенток отделилась, свернув по коридору налево, который, по заверениям соседки, вел в зал для медитаций. Там ведьмы в полной тишине проходили процесс изучения своего ментального сознания.

– Это первая ступень к тому, чтобы научиться создавать свою астральную проекцию, - пояснила Мика, в ответ на мои округлившиеся глаза, пока мы направлялись в столовую на завтрак вместе с еще десятком студенток, которым, как и нам, очевидно, еще рано было идти на занятия.

– А эти куда отправились?
– спросила я, кивнув головой на небольшую, но самую шумную часть толпы, которая, весело подталкивая друг друга, устремилась к выходу из школы.

– В теплицы, - Мика схватила меня за рукав, чтобы не дать отстать.
– Они находятся за конюшнями, с правой стороны от выхода. Там у них экспериментальные растения, за развитием которых ученицы должны следить и описывать все этапы.

Наконец, мы спустились в столовую. В этот раз людей здесь было больше, чем накануне, а потому найти свободный столик удалось не сразу. Но едва мы только пристроились на освободившиеся места со своими наполненными подносами, как тут же по соседству от нас загремели стулья. Подняв взгляд, я подавилась чаем, потому как не сразу поняла, что мы с Микой сели рядышком со столом знаменитой семерки.

– Что с тобой?
– спросила Мика, похлопав меня по спине, но едва увидев, куда направлен мой взгляд, тут же умолкла, схватившись за свой стакан с утренней дозой бодрящего напитка.

Я понадеялась, что наша реакция осталась незамеченной для демонов, которые перебрасываясь незначительными замечаниями, были заняты своими тарелками, совершенно не обращая внимания на окружающих. Но едва оторвав глаза от собственных резко похолодевших ладоней я наткнулась на его.

Тай Сатус сидел прямо напротив моего места, неприкрыто уставившись мне куда-то в область переносицы.

Я нервно почесала эту самую переносицу, что тут же было оценено ехидной кривой улыбкой, которая, тем не менее, не смогла смягчить тяжести его взгляда, от чего тут же пересохло во рту. И не просто потому что он смущал меня, хотя и это тоже, но и потому что мне вдруг явственно вспомнился мой сон, и скорая, крайне мучительная смерть, обрела более четкие очертания, замаячив на горизонте, покачивая косой. Конечно, он не будет сбрасывать меня в пропасть.

Потому что, как мне кажется, найти настолько глубокую яму в этом мире будет затруднительно.

Возможно, он подсыплет мне яду в чай. Хотя нет, это вряд ли в его стиле. Он захочет устранить врага собственными руками, чтобы убедиться в его окончательной и бесповоротной кончине. Скорее всего, придушит меня как котенка. С такими-то внушительными лапами, как у него, это не трудно…

– Что? – ввинтился в мои рассуждения голос Мики.

Я вздрогнула и уронила вилку. Она громко ударилась о край тарелки, по которой я старательно размазывала что-то, по вкусу напоминавшее несоленое тыквенное пюре.

– А? – тяжело сглотнула я, лихорадочно избегая заинтересованно-насмешливых взглядов из-за соседнего столика, которые я привлекла к себе непроизвольным шумом.

– Ты что-то сказала, - медленно, словно разговаривала с умственно-отсталой, повторила Мика. Её щеки покраснели. Неужели, она тоже заметила? – Но я не расслышала.

– А, - я рассеянно заправила прядь волос за ухо. – Нет, ничего. Не важно. Знаешь, я, наверное, пойду. Что-то у меня аппетит пропал.

– Все нормально? – соседка выглядела искренне встревоженной.

– Да, да, - закивала я, сгребая остатки еды на поднос. – Пойду, поищу Сократа.

И, подхватившись с места, я быстренько унесла поднос, а потом, стараясь быть максимально незаметной, выскользнула из столовой, решив погулять по окрестностям и подышать свежим воздухом. Про Сократа я не солгала, меня действительно тревожило столь длительное отсутствие усатого, но отправляться на его поиски было бесполезно, так как я еще плохо ориентировалась в здании Академии. А заблудиться и вновь нажить себе неприятности, столкнувшись в коридоре с кем-нибудь, таким же неприятным, как Сатус, мне не хотелось. Я и так в полной мере ощущала на себе всё это повышенное внимание и неприязнь, исходящую от других студентов. Они явно были не рады моему появлению, что делало еще более очевидным тот факт, что учиться мне здесь будет очень непросто.

Я брела по кирпичной тропинке, аккуратно выбирая дорогу и внимательно глядя себе под ноги, так как в туфлях на каблуках, пусть и небольших, идти было непривычно. Ноги то и дело подворачивались, попадая в зазоры между камнями, несколько раз я едва не потеряла равновесие. Остановившись на середине дорожки, приложила ладонь ко лбу козырьком, рассматривая, где можно было свернуть с этой аллеи без необходимости шагать по траве.

– Фух, отлично!
– пробормотала я сама себе под нос, увидев, что метров через десять аллея разделялась на две чуть поменьше – одна, такая же кирпичная, сворачивала за угол здания, а другая, грунтовая, уходила резко вправо, прямо к зеленому оазису, состоящему из группы близко посаженных остролистных деревьев с крупной листвой. Как раз в тени этих деревьев и можно было пристроиться, чтобы отдохнуть и дождаться начала занятий. Правда, я понятия не имела, когда они должны были начаться и по каким признакам следует ориентироваться. Но надеялась, что некоторое время у меня в запасе есть, а там, может, и прояснится что-нибудь.

Уткой с трудом доковыляв до конца аллеи, я сбросила с себя неудобную обувь и с облечением вздохнула, отерев выступивший на шее пот. Идти по утоптанному грунту, да еще и босоногой было куда проще, а потому я сразу же повеселела и уже бодрой походкой, помахивая туфлями в руке, направилась к деверьям, намереваясь подремать в тенечке минутку-другую.

Я уже начала присматривать себе местечко поудобнее, собираясь сесть прямо на землю, как меня вдруг схватили за шею и болезненным рывком дернули вправо. Пискнуть не успела, как толчок в плечо отшвырнул меня назад. Основательно приложившись спиной и затылком обо что-то твердое и шершавое, я лишь спустя пару мгновений сообразила, что надо мной, стонущей и потирающей ушибленную голову, нависает Сатус, черные глаза которое злорадно поблескивают.

Глава XIX

– Ошалел? – выдохнула я, пытаясь стряхнуть его руку со своего плеча, которой он прижимал меня к широкому стволу дерева, но это оказалось невыполнимой задачей.

– Думай, с кем говоришь, - пренебрежительно дернул верхней губой, обнажая белые и крепкие зубы, демон.

– А с кем я говорю? – ощетинилась я, испытывая такую жгучую ненависть, что аж глаза запекло. Не только из-за того, кем он являлся, но и из-за тех чувств, которые он вынуждал меня испытывать в своем присутствии. Рядом с ним я чувствовала себя слабой, ужасно слабой, как после затяжного гриппа. А еще хотелось плакать. А я ненавидела плакать.

– А тебе еще не просветили? – хмыкнул парень, чуть наклоняясь вперед.

– Насчет того, что ты – козел? – презрительно прищурилась я, с наслаждением глядя на то, как холодная надменная улыбка сползает с красивого лица словно змея, ускользающая в свою нору. – Ах, да! Прости, принц! Я просто иногда путаю эти понятия.

– Ты…, - зашипел он мне в лицо, склоняясь еще ниже и едва не утыкаясь своим носом в мой.

А у меня вдруг проснулась смелость, которая долгое время была то ли в коме, то ли в затяжном запое.