Солдат и пес 2

И пошел обратно.

За стойкой я застал не только Марию, но и Богомилова, и директрису, видимо — средних лет низенькую кругленькую тетеньку в очках.

К счастью, лейтенант не поинтересовался, куда я выходил.

— А! — радостно воскликнул он. — А вот мой помощник по библиотечному делу.

— Борис, — представился я.

— Очень приятно! — с подъемом приветствовала директриса. — А меня зовут Марья Капитоновна. У нас тут сплошь Марии!

— Только Магдалин не хватает, — хмуровато сострила младшая библиотекарша.

Старшая заколыхалась от смеха, после чего разговор перешел в деловую плоскость. Часть книг, оказывается, можно было забрать хоть сейчас, а еще за частью приехать позже. Коротышка растолковала, по какому принципу происходит списание старых единиц хранения, после чего они считаются несуществующими — но я признаться, не очень слушал, потому что с интересом разглядывал стопку книжек, передаваемых нам. Фактически, эти книги списывались за ненадобностью: они были выпущены лет пятнадцать-двадцать тому назад, по разнарядке попали в районную библиотеку, простояли без толку все установленные сроки и были признаны невостребованными.

Я ощутил некое странное чувство — печали по безвозвратно ушедшему времени, что ли… Вот люди, писатели то есть, жили, старались, творили. Даже издавались! Но их книги никто, по сути, не прочел… Грустно.

Внимание мое в первую очередь привлек двухтомник ярко-апельсинового цвета. А ну-ка… Оказалось — автор Лев Никулин, роман «Московские зори». Хм! Что-то слышал краем уха.

Дальше: Сембен Усман. Это имя-фамилия, что ли?.. Отродясь не слыхал. Пролистал пару страниц — да, оказалось, автор из Сенегала, западная Африка. Книга называлась «Тростинки господа бога» (в советское время эти слова писались со строчных букв). Очень интересно… Дальше: Николай Антонов. «День прибывает». Сборник повестей.

Честно говоря, чем дальше, тем мне становилось интереснее. Я открывал для себя какой-то, может быть, не самый красочный, не самый роскошный, но полузабытый и потому по-своему интересный мир… Однако начальник вывел меня из этой книжной медитации:

— Сергеев! Уже, никак, вник в должность? Похвально, но рано. Едем, время не ждет! Мария Капитоновна, нам бы какой-нибудь ящик для книжек-то…

Где-то нашлась ветхая картонная коробка, загрузили мы туда Льва Никулина, Сембена, прости Господи, Усмана и все прочее. Распрощались с женщинами и пошли. Про инцидент с агрессивным Сашей, как я понял, Мария распространяться не стала.

Выйдя на крыльцо с коробкой в руках, я порыскал глазами туда-сюда, но Саши видно не было. Исчез. Унес с собой раненое самолюбие… Я, конечно, рефлексировать на данную тему не стал. Картонный ящик мы закинули в кузов и поехали на почту.

— Ну как? — спросил Богомилов, выворачивая из дворового проезда на улицу. — Разговор содержательный?

— На удивление. Сверх ожиданий.

— Вот как! И что же там?

— Да все расскажу на общем сборе. Зачем одно и то же перемалывать?

— Логично… — признал Богомилов, со скрежетом переключаясь со второй скорости на третью.

В секретную почтовую контору мы прибыли с небольшим опозданием. И Романов, и тем более дымогарный Петр Петрович были уже на месте, однако коптил на сей раз не «Астрой» или «Примой», а — подымай выше! — «Лайкой», сигаретами с фильтром, хотя и упрощенным.

— Опаздываем, товарищи военнослужащие, — произнес полковник хотя вроде бы и в шутку, но все же со скрытым назиданием.

— Информация требует времени, — вежливо парировал я. — Задержались не зря.

— Смотри-ка, — благодушно молвил Петр Петрович, — молодежь-то растет!

— А как же, — полковник жестко усмехнулся. — Так оно и надо. Глядишь, еще и нас обскачут… Что, удалось добыть сведения?

— Так точно, — сказал я. — Разрешите доложить?

Глава 20

— Разрешаю, -молвил Романов с едва уловимой иронией.

Обстановка у нас была, разумеется, товарищеская — ни дать ни взять группа коллег-ученых, решающая некую научную проблему. Я солидно откашлялся:

— Мы с товарищем лейтенантом выявили еще один источник информации…

И передал то, что услышал от Марии. Естественно, рассказ был мною отредактирован.

Выходило так, что в результате глубокого анализа ситуации мы с Богомиловым остановились на кандидатуре библиотекарши как потенциальном источнике. А тут как раз подвернулся случай пообщаться. Ну и пообщались…

Далее я передал рассказ девушки практически слово в слово. Выслушали меня старшие товарищи с исключительным вниманием. Когда я закончил, они обменялись многозначительными взглядами. После небольшой паузы полковник проронил:

— Петр Петрович, а ты знаешь этого… Пушкина? Который из Горисполкома?

— Я тут всех знаю, — веско молвил секретчик, несколько рисуясь своей осведомленностью.

— Ну и?

— Ну и фамилия его Тимохин. Замначальника планового отдела. Планово-экономического, если уж дотошно говорить.

— Так, — поощрительно произнес наш командир. — И что за человек?

Петр Петрович пожал плечами:

— Да человек как человек. Работник вроде неплохой. Пентюха ведь там держать не станут, сами понимаете. Но звезд с неба не хватает. Что еще сказать?.. Я его двоюродного брата знал. Хороший был мужик.

— Почему был?

— Погиб в аварии. Автокатастрофа. Года… да, три года тому назад. Да.

— И как ты к этой информации относишься?

— Про Лесницына-то? — Петр Петрович вытряхнул одну «лайку» из пачки.

— Ну да.

— С интересом, — хозяин кабинета прикурил в очередной раз. — Похоже на правду.

— Вот как, — теперь интерес появился в голосе полковника.

Петр Петрович солидно кивнул, дымя.

— Он, в общем-то, мужик не глупый, Тимохин-то. А Лесницына этого я встречал однажды.

— Ну, Петрович, — искренне восхитился Романов, — мимо тебя ничего не пройдет!

Тот еще покивал, нещадно затягиваясь.

— Иной раз сам удивляюсь, — скромно пошутил он. — Ну да ладно! Да, пришлось столкнуться случайно. Так, в коридорах. И что могу сказать? Похоже на правду! Такой, знаешь… — Петр Петрович осанисто выпрямился, сделал неприступную физиономию, уж как умел. — Не то, чтобы важный, надутый… Нет, этого не сказать. Но застегнутый наглухо. Такой… — он резко рубанул ладонями сверху вниз, — ну, я, наверное, не смогу толком сказать…