Солдаты

сохранилась!..
– - Сенька скорчил страшную рожу, пытаясь изобразить Черчилля,

и ему, кажется, удалось это.--Дураки они!.. Разве сталь не становится

прочней от огня!
– - закончил Ванин и, гордый, торжественный, начал прощаться

с бойцом.
– - Ну, ладно, будь здоров, приятель!
– - весело сказал он, явно

довольный тем, что повстречал такого горячего единомышленника в оценке

поведения союзников.

Самой интересной, однако, была третья встреча. Идя прямиком, по

бездорожью, Ванин вдруг заметил, как на поле шевельнулся сноп соломы. Почуяв

в этом недоброе, он снял с плеча автомат и стал медленно и осторожно

подходить к подозрительному месту. Вскоре он различил полу не в меру длинной

потрепанной немецкой шинели и, надувшись, отчаянно крикнул:

– - Хальт!.. Хенде хох!..

Сноп отлетел в сторону, и перед Сенькой предстал замурзанный, тощий и

перепуганный фашист. Он послушно задрал вверх руки, глядя на Сеньку

маленькими слезившимися глазами. Губы его, синие от холода, мелко дрожали.

– - Какой же ты., жалкий!..
– - сквозь зубы процедил Ванин, с величайшим

презрением осматривая врага.

Коротким, привычным движением вскинул автомат. Подняв его на уровень

побледневшего от безумного страха лица немца и вдруг вспомнив что-то, быстро

опустил оружие. Гоняя под скулами желваки, Ванин прохрипел:

– - Счастье твое, фриц!.. Попался бы ты мне в другом месте!
– - повесив

автомат на плечо и показывая рукой в сторону Веселой Зорьки, он резко

скомандовал: -- Ком!.. Ком!.. Шнель, говорю, ну!..

Немец понял и послушно зашагал вперед, все время оглядываясь.

– - Да не трону!.. Топай! Ишь как смерти-то боится!..

Перед этим Сенька обыскал пленного и нашел в его кармане небольшой лист

бумаги, наполовину исписанный.

"Гуров переведет, что там написано", -- решил он.

Ванину не хотелось возиться с немцем, но он все-таки довел его до

Веселой Зорьки и сдал инструктору политотдела.

– - "Языка" привел вам, товарищ капитан, из нашего тыла!..-- сказал

Сенька и, передав найденный в кармане пленника недописанный лист, попросил:

– - Переведите, товарищ капитан. Любопытно, что он там накропал...

Гуров перевел конец письма.

– - "На всем пути отступления от Белгорода, -- жаловался кому-то немец,

– - наша дивизия несла большие потери. Солдаты хотели как можно скорее

перебраться на правый берег Днепра. Каждый считал, да и командиры в этом

уверяли, что спасение возможно только там, за рекой. Офицеры говорили, что

через этот водный рубеж не пройдет ни один русский солдат".

– - Ишь ты -- "не пройдет". А вот прошли! -- выпуклые глаза Ванина

загорелись.
– - Недаром генерал так торопил нас к Днепру. Знал наш комдив

замысел фашистов!.. Значит, провалился ваш вал... а? Что жо ты молчишь?.. Эх

ты, вояка!
– - Ванин энергично сплюнул и быстро распрощался с Гуровым. Уже у

порога вспомнил: -- А Бокулей где?.. Скоро, глядишь, до его Румынии

дотопаем. Вот оно как обернулось!..

Выйдя от капитана, Ванин быстро отыскал свою роту. Его появление было

встречено восторженно: скучно было разведчикам без Сеньки.

– - А где Камушкин?
– - первым долгом спросил Ванин и закричал:-Рядовой

Камушкин, ко мне!

С того момента, как Вася привлек Сеньку к комсомольской работе, между

ними завязалась крепкая дружба.

– - В доме он, а зачем нада?
– - спросил Али Каримов, глядя на Сеньку

своими вечно удивленными глазами.

– - А какое ты имеешь право задавать такие вопросы старшим?
– - заметил

Сенька и прошел в хату.

То, что он там увидел, сильно рассмешило его: Вася, встав на

четвереньки, возил на своей спине хохочущего мальчугана. Счастливая мать

издали любовалась этой забавой.

– - Себя в коня преобразив, -- продекламировал Сенька. -- Здорово,

Репин!..

Камушкин, осторожно сняв со спины Витьку, подбежал к Сеньке.

– - Вернулся?

– - Такие вопросы, Вася, можно и не задавать, поскольку это уже

очевидный факт. Капитальный ремонт закончен, и гвардии ефрейтор Ванин

возвращен в строй. В дивизии прибавился еще один активный штык... Ну, как

дела? Рассказывай.

– - Спасибо. А у тебя?

– - Я уж доложил, хотя по уставу первым должен докладывать ты, Вася,

потому как рядовой... В разведку частенько ходите?

– - Hе очень. Генерал отдыхать приказал. Вот, говорит, будем подходить к

границе, тогда не дам вам отдыха!..

– - Ну, а как он?

– - Кто?
– - не понял комсорг.

– - Комдив-то наш?..

– - Живой-здоровый. Героя присвоили.

– - Да ну?!

– - А ты разве не слыхал? Не только ему. Шахаев с Забаровым тоже стали

Героями Советского Союза. Крупицыну посмертно присвоили...

– - Да, товарищ капитан!.. Не дождался ты великой награды, жалко... А

где парторг?.. Все еще в медсанбате?.. Пойду сейчас туда, поздравлю

Шахаева!.. Ну, а генерал-то, что он, как? -- допытывался обрадованный

Сенька.

– - Статью напечатал в "дивизионке". Учит в ней солдат, как надо

преследовать отступающего противника. У него, генерала-то, голова!..

– - Ученый он, известное дело!
– - быстро подтвердил Сенька.

– - Говорят, он и стихи пишет.

– - Ну, это брехня! -- словно оскорбившись на комдива, решительно

возразил Ванин.
– - Будет он такими пустяками заниматься! Это наш Аким...

Сенька сразу же осекся и замолчал.

Как раз в эту минуту со двора раздался истошный крик:

– - Воздух!

"Ничего себе встреча!" -- мелькнуло в голове Сеньки. Они вместе с

Камушкиным выскочили на улицу. Немецкие самолеты уже делали широкие,