Солдаты

Сенька, который теперь уже был отделенным командиром, но Пинчук так на кого

посмотрел, что тот сразу же притих. -- Оно конечно. Учеба, она на пользу...

Как воздух, нужна солдату, -- попробовал исправить свою оплошность Ванин.

И все-таки Сенька не понимал, почему это вдруг Пинчук решил

"помуштровать" бойцов, -- ведь раньше с ним этого не случалось.

– - Молодежь учить трэба, -- твердил старшина.

Петр не счел нужным объяснять Семену, как пришел он к этому мудрому

выводу. А было это так...

Несколько дней тому назад позвал Пинчука к себе Забаров и неожиданно

для него объявил:

– - Знаешь что, старшина, а ведь ты нe полностью выполняешь свои

обязанности.

– - Як цэ?.. Не розумию.
– - Петр, очевидно, был поражен этим заявлением:

на его взгляд, он делал все, что требовалось от старшины.

– - Хозяйственные дела ты ведешь безупречно. Тут, как говорят, у тебя

комар носа не подточит, -- продолжал лейтенант, посматривая темными глазами

на сникшего вдруг Пинчука.
– - Но это еще не все. Ты читал вот эту книжку?
– -

командир листал страницы Устава внутренней службы.

– - Читав. Много разив читав.

– - Значит, плохо читал, -- продолжал Забаров строго.
– - Послушай. Вот в

этой статье устава говорится, что старшина является прямым начальником

сержантов и солдат роты и отвечает: за правильное несение службы солдатами и

сержантами, за дисциплину и поддержание установленного внутреннего порядка и

за сохранность оружия, боевой техники, боеприпасов и имущества в роте. В

отсутствие офицеров роты старшина является заместителем командира роты.

Видишь, какой ты большой начальник.

– - У меня, товарищ лейтенант, было хозяйство и побольше, -- глухо и

обиженно заметил Пинчук.

– - Может быть, -- спокойно продолжал Забаров.
– - Но вот в уставе еще

сказано, что старшина обязан лично проводить занятия с солдатами роты. Что

ты на это скажешь? Проводишь ты такие занятия?.. Нет. То-то же! А учить

бойцов мы обязаны и на войне, используя для этого каждый свободный час.

– - То правда, -- быстро согласился Пинчук и досадливо дернул себя за

свисающий ус. -- Ось як получилось нэ добрэ!.. Позабував, старый хрен!..

Спасибо, товарищ лейтенант, що напомнили!..

Несколько часов подряд не выглядывал Пинчук из своей хаты и только

поздно вечером пришел опять к командиру роты. Положил перед ним

разграфленный и заполненным лист бумаги.

– - Что это?
– - удивился Забаров.

– - Расписание занятий на завтра.

– - Вот это дело!
– - похвалил лейтенант и, внеся некоторые поправки,

утвердил расписание.

С тех пор Пинчук не пропускал ни одного свободного часа, чтобы не

позаниматься с солдатами. Как-то с восхищением признался Шахаеву:

– - Лейтенант-то наш, мабуть, у генерала учився! Як вин меня ловко

пиймав! На уставе... а? Що ты на цэ скажешь?.. Голова у него добрэ

приделана!..

– - А ты, наверное, на него обиделся тогда?
– - спросил парторг.

– - Першу минуту -- да. А як вин мне растолкував, в чем я промах

допустил, тоди що ж обижаться. Правду каже!.. Скоро, мабуть, в новое

наступление пидэмо, готовить солдат надо к тому. Так що лейтенант прав.

Проморгав я трохы!..

В начале января, туманным и морозным утром, началось новое наступление.

Разведчики двигались вместе с саперами. Две полуторки у саперов были

полностью загружены указками с буквой "С" -- начальной буквой фамилии

командира дивизии. Сенька изловчился и тут: он устроился в кузове одной из

машин и мысленно вычислял, хватит ли этих указок до границы. Решил, что без

малого хватит. Дивизии на этот раз пришлось наступать прямо на город. И

несколько дней спустя она была упомянута в приказе Главнокомандующего по

случаю освобождения Кировограда.

Наступление не приостанавливалось и ночью. Разведчики все время

двигались вперед. Только рация комсорга Камушкина соединяла еще их с живым и

непрерывно катившимся вслед за ними огромным и сложным организмом дивизии.

Наташа с санитарной сумкой через плечо шагала рядом с парторгом. Как-то

во время короткой остановки она, не глядя на Шахаева, словно для себя,

сказала:

– - А ведь я очень плохо поступила тогда.

– - Это ты о чем, Наташа?
– - спросил он ее.

– - Разве так можно. Испортила вам весь праздник. Разревелась как

дурочка. Как это нехорошо!..

– - Это же вполне естественно, Наташа! На твоем месте любой не выдержал

бы. Мы собрались вместе, веселимся, а Акима нет. Нет, ты ничего плохого не

сделала, Наташа. У тебя хорошее, большое сердце!..

– - Это вы успокаиваете меня, -- быстро перебила она парторга. -- А

поступила тогда я нехорошо и не могу простить себе этого.

Забаров приказал двигаться дальше, и Наташа с Шахаевым замолчали, но

шли по-прожпему рядом.

В одну лунную рождественскую ночь забаровцы вступили в большое русское

село Калиновку. Сенька присмотрелся к домикам, повел носом и обрадованно

воскликнул:

– - Хлопцы, здесь Русью пахнет!..

Пахло кренделями и еще чем-то очень вкусным. Хотя в окнах и не было

света, но по всему чувствовалось, что в домах в эту ночь никто не спал. В

лунной безветренной ночи стояли кизячьи дымы. Снег похрустывал под ногами

разведчиков, в нерешительности топтавшихся на одном месте. Домики,

обступавшие их с двух сторон, манили к себе теплом и уютом.

– - Может, зайдем на минутку?..
– - робко предложил Ванин, взглянув на

огромную белую фигуру командира.