Солдаты

наконец наша тяжелая артиллерия, враг был сбит. В прорыв устремились быстро

переправленные танки и "катюши". Каждый танк тащил на себе большой запас

снарядов. Сгустившаяся грязь еще больше затруднила движение. Немцы давно уже

побросали все свои автомашины. Отступали на бронетранспортерах. Наши танки

часто настигали их и уничтожали в степи. Но и многие советские машины

останавливались с перегретыми моторами.

Пехотинцы генерала Сизова достигли крупной железнодорожной станции.

Почерневший на весеннем ветру, как и все солдаты, озабоченный и

неприступно-суровый, Сизов медленно ехал на уставшем вороном жеребце между

вагонов, пробираясь к уцелевшему вокзалу, где теперь находился его

наблюдательный и одновременно командный пункт. Станция была вся забита

немецкими эшелонами. Какой-то солдат взобрался на цистерну и каской черпал

из нее спирт. Светловолосый боец, в ушанке набекрень, стоял внизу и,

размахивая автоматом, кричал:

– - Эй ты, герой!.. Что делаешь?.. А ну, марш отсюда!.. Генералу

сообщу!.. В-о-о-яка!..

В голосе светловолосого было столько презрения, что солдат бросил каску

в сторону и слез вниз. Светловолосый удовлетворенно улыбался, играя зелеными

кошачьими глазами. Это был Сенька Ванин.

Вечером в дом, где остановился генерал, вошел начальник политотдела.

Демин весь был забрызган грязью. Ординарец Сизова быстро очистил с

полковника грязь, достал для него из своих мешков сухие носки. Переобувшись,

Демин подошел к столу, на котором генерал развернул карту с красными и

синими пометками.

– - Иван Семенович, -- начал он своим немного глуховатым и спокойным

голосом, рассматривая серебристую седину на висках генерала. он впервые

заметил ее еще на Донце. Теперь седины поприбавилось.
– - Иван Семенович, --

повторил Демин поcлe короткой паузы, -- есть интересные новости.

– - Я вас слушаю, -- генерал оторвался от карты и посмотрел на

начальника политотдела. он уже привык к тому, что в трудных для дивизии, а

значит, и для ее командира, обстоятельствах Демин всегда приходит к нему с

каким-нибудь советом. -- Как вы полагаете, к утру боеприпасы будут

доставлены? Я послал несколько тягачей. Вся страна ждет нашего выхода к

границе, и мы сейчас не можем задерживаться. Да и солдат не удержать. Рвутся

вперед. Так какие же новости?
– - Генерал посмотрел на Демина и не смог

удержать улыбки.

– - Нам удалось установить связь с одним большим партизанским отрядом.

– - Каким образом?
– - живо спросил Сизов.

– - Забаров уже разговаривал с командиром отряда, местным секретарем

райкома. Сейчас от лейтенанта прибежал один разведчик -- Ванин. Сообщил

Васильеву об этом. Партизаны решили ударить по немецким тылам. Нужно

координировать их действия с нашими. Командир отряда хочет увидеть вас.

– - Это отлично! А где сейчас командир отряда?

– - В селе Фрунзевка. Там митинг готовится. Я пойду туда, и часа через

два-три мы будем с ним здесь.

– - Отлично!

В селе Фрунзевка возле школы собралось человек триста. Над толпой стоял

размеренно-торжественный гул. На высокое крыльцо взобрался Сенька Ванин, с

великим трудом упросивший Шахаева дать ему выступить перед колхозниками.

– - Товарищи!
– - сказал он, зачем-то сняв шапку, которую мучил в своих

обветренных руках. -- Мы очень долго шли к вам, товарищи!.. И вот, как

видите, пришли... Многие хорошие ребята погибли ради этого. Очень хорошие

ребята!..

Голос Ванина дрогнул, оборвался, смолк. Толпа тоже застыла в молчании.

И Сенька с досадой почувствовал, что все те слова, которые он заранее

обдумал и приготовил, которые так красиво улеглись в его голове и так плавно

должны были литься из его уст, навсегда исчезли, улетучились куда-то. Уши и

щеки оратора загорелись жарким пламенем. Он совершенно забыл, что сказал

людям раньше, потерял всякую связь с первыми словами, окончательно

растерялся и умолк. Толпа загудела вновь, и под этот гул Сенька спешно

покинул трибуну. На его месте встал высокий и худой человек -- тот самый

командир партизанского отряда и секретарь райкома, о котором сообщил

генералу Демин. Он поздравил колхозников с освобождением, призвал немедленно

приступать к весеннему севу. За ним готовился говорить полковник Демин,

только что поднявшийся на крыльцо.

Сенька же стоял теперь на почтительном расстоянии от разведчиков и

старался не глядеть на них, -- если б можно было, он охотно провалился бы

сквозь землю: шуточное ли дело -- первая попытка произнести большую речь

окончилась таким скандальным провалом! "А еще обижался на Крупицына, что

комсоргом не назначили. Какой из тебя, к черту, комсорг! Болтать попусту

мастер, а вот умную речь сказать не смог!" -- беспощадно отчитывал он себя в

мыслях. Незаметно к нему приблизился Шахаев. Обняв разведчика, сказал тихо:

– - Ничего, Семен. Не волнуйся. Со всяким бывает такое...

Заглушая неторопливый глуховатый голос начальника политотдела, над

селом низко пролетели невидимые ночные бомбовозы. С северо-востока к селу

приближались советские танки. Уже отчетливо слышался придавленный рев их

мощных моторов.

– - А как же командир отряда попадет к своим партизанам теперь?
– -

неожиданно спросил Ванин, чтобы, очевидно, перевести разговор на другую

тему.

– - Попадет. Ему тут каждая тропинка известна.

– - Значит, скоро граница?

– - Скоро, скоро, Сенька!.. Рукой подать!..

– - Дожили, черт возьми!.. А!.. Дожили!..