Солнце мое

— Что за Витамин?

— Да наш же. Здоровый он, лосяра. Есть мизерный шанс измотать, но он выносливый, с*ка, не хуже меня. На ногах бы устоять.

— Я что-то не пойму, вы же, вроде, в защите должны быть? Или как?

— Нет, шлема и всё это, конечно, имеется. Но понимаешь, любимая, если в голову прилетает ногой, даже в шлеме, всё равно синяки останутся.

— Мда-а-а… Это что, финал уже, получается?

— Ага. В воскресенье будет.

— Поглазеть, я так понимаю, нельзя?

— У-у-у, нет конечно.

— А жаль, — я подумала, — Или нет. Не хочу смотреть, как тебя бьют.

Вовка усмехнулся:

— Ну, я тоже буду бить.

— Ой, понятно дело. От того, что вы оба будете биты, мне, знаешь ли, как-то не легче.

Он тихонько засмеялся и обнял меня:

— Ты моя маленькая нежная девочка.

— Да. Я маленькая, нежная, и я не люблю мордобития. А тебя люблю…

— И я люблю тебя, радость моя.

Работники научной библиотеки встретили меня без особого энтузиазма. А как вы отнеслись бы к читателю, который приносит пачку открыток и даёт расплывчатое описание желаемого? Ни каталожного номера книги не знает, ни, в принципе, какую ему книгу вообще надо…

Но я была настойчива. А количество книжек по истории костюма — прискорбно небольшим. И книгу мне выдали, а заодно и пару искусствоведческих альбомов по периоду. И тут я увидела живьём (в смысле, на картине) прообраз этих дивных платьев! Мадам де Помпадур! Мама дорогая, это было прекрасно, просто не высказать как…

Я изучала и зарисовывала, пока меня не выперли в связи с закрытием читального зала. А потом дома пыталась совместить примерные почерпнутые мной из книжек схемы кроя с имеющимися у меня выкройками. Накосячить было нельзя. Тут как в пословице, семь раз отрежь… тьфу!.. отмерь, наоборот. Короче, облажаешься — и привет ромашке, а не платье.

Пока терзалась сомнениями и страхами, родила замечательную идею: начать с кусочков ситца, которые в изобилии для всяких случаев на антресолях стенки лежат. Ну, гениально же! А потом можно по ним же и выкроить уже из шёлка.

Я гений, прочь сомненья!*

*Высоцкому привет!

28 августа, понедельник.

В выходные, Вова сказал, увидеться не получится из-за этого мордобитного мероприятия, так что я шила неутомимо, весь зал завалила выкройками, кусками всяких тканей, рисунками…

А в понедельник, когда я в очередной раз прибежала на обнимашки морда лица у Владимира Олеговича была таки битая. В своё оправдание он заявил, что Витамин тоже не ушёл обиженным. Били, я так понимаю, они друг друга, пока стоять могли. И, вроде как, по очкам золото присудили Витамину, а мой — серебряный. Красавчик.

Что характерно, Витамин оказался с их же роты, только с другого взвода. Вова мне его показал. И ходил Витамин сегодня тоже… бережно.

— А вам разве не полагаются какие-нибудь… освобождения от физкультуры, что ли?

Ой, какое выразительное лицо.

— Понятно. Только массовые расстрелы спасут революцию.

— Вот-вот, — сказал Вова и пошёл бежать три километра.

Главное, занятная какая штука — все спортивные упражнения в сапогах. Никаких не то что кроссовок, а даже берц. В тяжеленных кирзачах, подбитых медными гвоздями. Такая вот китайская метода. Видимо, как в том анекдоте: потом сбрасываешь шкаф — и ты терминатор. Такие дела.

Вечером раздался телефонный звонок, который уже по ощущениям был бодрым.

— Ольга, привет! Я вернулась!

— Ни фига вы гулять!

— Не, я вернулась-то сегодня утром, уже успела к нам на дачу сгонять. Приходи, потрепемся?

— Аня, шагай ко мне. У меня печеньки и шитьё. Я буду тут потихоньку шуршать и с тобой болтать.

— Ага, иду.

Идти от дома до дома пять минут от силы. Анна нарисовалась на пороге и первое, что она сделала — крикнула из коридора:

— Баба Рая, здрассьте!

— Ой, не кричи, одна сижу. Она, прикинь, всё по гостям фестивалит. Решила, пока лето, пожить на дачах — у всех детей по очереди.

— Ага. А ты чё?.. — Аня сделала неопределённый обобщающий жест рукой, выражающий всю степень её непонимания процесса. — Шторы, что ли, новые купила?

— Да не-е-ет! Помнишь, я тебе про ролевиков рассказывала?

— Но-но, помню.

— Вот, хочу приличный костюмчик себе сварганить, чтоб ни у кого не просить, — я передвинула под машинной лапкой заготовки и, пока строчила, рассказала Ане удивительную историю появления у меня столь чудесной ткани.

— Надо же, да? — искренне удивилась она и потёрла пальцами скользкий шёлк. — А не скажешь ведь, что пододеяльник!

Я отложила прошитое и поняла, что живот ещё чуть-чуть — и к позвоночнику прилипнет.

— Всё, пошли чай пить!

И мы пили чай, и я слушала про Зинкину свадьбу в подробностях, не забыв попутно похвастаться своим серебряным рукопашным призёром.

24. ЗИМА ПОКА В ГЛАЗА НЕ КАТИТ, НО ОСЕНЬ — ТОЧНО

НАКОНЕЦ-ТО!!!

29 августа, вторник.

С утра я опять носилась на свидание-обнимание. Вернулась домой, шуршу в замке ключом, а тут соседская дверь открывается, и соседка, баба Лида, радостно кричит:

— Точно, Оля!

— Ой, здрассьте! Что, баба Рая приехала?

— Да! Испугалась твоей двери, ты представляешь? — да уж, представляю! Приезжаешь, а тут как будто чужая квартира! — Её дочка-то хотела назад вести…

Из за плеча бабы Лиды показалась наша бабушка:

— А я говорю: ну ещё, не буду я по лестницам лазить. Сижу вот, жду тебя уже два часа.

— Ты моя-то маленькая! Ну, пошли скорей домой.

Перестроения бабушек происходили амплитудно, это почти как корабли в порту местами поменять. Наша баб Рая по молодости лет была довольно рослой (ну, по меркам голодных революционных и послевоенных годов) и довольно полной, но к восьмидесяти сильно «уросла вниз», а масса-то… Короче, наша по форме приближалась к идеалу. Баба Лида была посубтильнее, зато ножки у ней с возрастом скривились натурально колесом, и ходила она, сильно переваливаясь из стороны в сторону. Ох, бабульки.

— Оля, тут сумки ещё, — отступая от выхода напомнила баба Лида.

— Заберу, не переживайте. Баба, домой аккуратно заходи, порожек высокий, — я дождалась, пока наша бабушка совершит длинный проход вокруг металлической двери, и забрала пакеты, — Баб Лида, спасибо, что приютили!

— Да ты что, не за что… Рая, ты заходи!

— Ага!

Бабушка упёрлась руками в косяки и сконцентрировалась. Когда вам восемьдесят четыре, приходится, знаете ли, брать на особый контроль такие ответственные вещи, как преодоление препятствий. Так-так, первая нога бодро перешагнула порог, вторая тоже зашла удачно,